Розы любви - Мэри Патни

Для того чтобы найти в толпе Клер, Никласу понадобилось несколько минут. Он разыскивал бы ее еще дольше, если бы высокий рост и ярко-золотая шевелюра Люсьена не были такими хорошими ориентирами, видными издалека Когда Никлас наконец приблизился к ним, музыка вдруг оборвалась в середине такта, и на всю залу загремел звучный голос Рэйфа:

— Друзья мои, у меня есть для вас чудесная новость. — Никлас посмотрел вверх и увидел, что герцог стоит на галерее, где располагался маленький оркестр. Звенящим от волнения голосом Рэйф объявил: — Я только что получил известие о том, что Наполеон отрекся от престола. Война окончена!

Вначале в зале воцарилось ошеломленное молчание, затем чей-то голос дико завопил: «Ура!» Еще мгновение — и радостные крики слились в громогласный рев, потрясший дубовые стропила Кандоувер-Хауса.

Добавив к общему оглушительному хору собственный восторженный вопль, Никлас стал проталкиваться к Клер; поцеловать ее казалось ему наилучшим способом отпраздновать победу. Однако, к его величайшему неудовольствию, его опередил Люсьен: переполненный чувствами, он заключил ее в объятия и поднял в воздух.

После того как Люсьен поставил Клер па пол, Никлас наконец смог обнять ее сам, заметив при этом своему другу:

— Полагаю, с моей стороны было бы нелюбезно вырезать твою печень цыганским ножом, но в следующий раз будь добр, найди себе какую-нибудь другую девушку для подобных проявлений восторга.

Ничуть не испугавшись этой угрозы, Люсьен широко улыбнулся и хлопнул Никласа по спине:

— Подумать только, война, начавшаяся, когда мы еще были детьми, окончилась! Клянусь всем, что есть на свете великого и прекрасного, мы сделали это, мы положили ей конец!

Совершенно забыв о благонравии. Клер бросилась Никласу на шею и с жаром поцеловала его в губы. Потом, переведя дух, сказала с благоговением:

— Хотя весь последний год войска Наполеона только оборонялись, все равно трудно поверить, что все и вправду закончилось. Наконец-то, наконец-то у нас будет мир!

Никлас вспомнил те опустошенные войной города и деревни, которые он видел в континентальной Европе, и еще крепче обнял Клер.

— Слава Богу, что боевые действия не велись здесь, в Британии. Наши потери еще невелики по сравнению с теми, которые понесло население большинства европейских стран, — проговорил он.

— Если повезет, я больше никогда в жизни не сделаю ничего полезного, — все еще улыбаясь во весь рот, заметил Люсьен.

Никлас рассмеялся.

— После всего, что ты сделал для своей страны за последние несколько лет, ты имеешь полное право провести остаток дней лежа, как тыква на грядке.

Вокруг происходили похожие сцены — все целовались и обнимались; ликование было всеобщим. Неподалеку стоял мужчина средних лет в гвардейском мундире; вместо одной руки у него болтался пустой рукав. Уцелевшей рукой он обнимал жену, и оба, не стыдясь, плакали. Даже «статуи», позабыв о своих ролях, соскочили на пол и присоединились к всеобщему торжеству. Грянуло дружное «ура» в честь Веллингтона, потом в честь британских войск.

Никлас снова посмотрел вверх, на оркестровую галерею, и вдруг весь напрягся.

— Кто там разговаривает с Рэйфом? По-моему, это Майкл. Люсьен прищурился.

— Да, это он. Наверное, захотел выяснить, не знает ли Рэйф каких-нибудь деталей. Видит Бог, если судить по его жуткому виду, Майклу эта война обошлась гораздо дороже, чем большинству других.

— Будем надеяться, что объявление о победе привело его в хорошее расположение духа.

Взяв Клер за руку, Никлас начал пробираться сквозь ликующую толпу; Люсьен двигался вслед за ними. Чтобы не отстать. Клер вынуждена была почти бежать. Они поднялись по парадной лестнице, начинающейся в вестибюле, потом свернули налево, в длинный, тускло освещенный коридор, который, по всей видимости, шел параллельно верхней части стены двухэтажной бальной залы.

В дальнем конце коридора отворилась дверь, ведущая на галерею для музыкантов, и показался герцог Кандоувер в сопровождении высокого и поджарого мужчины. Оркестр заиграл триумфальный марш, но когда герцог закрыл за собою дверь, звуки музыки сразу стали глуше.

Рэйф и его спутник двинулись вперед по коридору; Клер пристально смотрела на лорда Кеньона. Люсьен говорил, что тот исхудал и похож на голодного волка; так оно и было — после недавней болезни Майкл выглядел почти изможденным. Но несмотря на это, он все же был красив грубоватой мужественной красотой и двигался с непринужденной уверенностью тренированного атлета. Клер подумала, что он достойное дополнение к тройке уже известных ей «Падших ангелов». Особенно потому, решила она, посмеиваясь про себя, что его блестящие каштановые волосы смотрятся на редкость уместно между двумя очень светлыми и одной аспидно-черной шевелюрой остальных членов сего блистательного сообщества.

Увидев друга, которого он давно разыскивал, Никлас замедлил шаг.

— Поздравляю тебя, Майкл. Как один из тех, кто сражался за эту победу, ты имеешь гораздо больше оснований праздновать ее, чем мы, не участвовавшие в боях, — проникновенно сказал он.

Лорд Майкл повернул голову и словно окаменел. Воодушевление, освещавшее его лицо, вмиг погасло. Клер показалось, что его темно-зеленые глаза приняли какое-то дикое и затравленное выражение.

— В этом ты весь, Эбердэр, — испоганил мне такой счастливый момент, — грубо сказал он. — Сегодня я воздержусь от того, что поклялся сделать, если снова тебя увижу, — обстоятельства не располагают но убирайся с глаз моих сию же секунду, пока я не передумал.

Никлас все еще держал Клер за руку, и она почувствовала, как похолодели его пальцы. Ее пронзила острая жалость: она поняла, что, несмотря на предупреждение Люсьена, Никлас так и не смог до конца поверить, что его старый друг превратился во врага.

Должно быть, он не верил этому до конца даже сейчас, потому что в ответ на грубость спокойно сказал:

— Весьма странное приветствие после стольких лет разлуки. Может, попробуем еще раз? — Сделав шаг вперед, Никлас протянул руку. — Мы слишком долго не виделись, Майкл. Я очень рад, что ты выжил.

Майкл Кеньон отшатнулся, словно увидел гадюку.

— Ты думаешь, я шучу? Не знал, что ты так туго соображаешь, — процедил он.

— Если вам есть что обсудить, — резко вмешался герцог, — то для такого разговора мой кабинет подходит куда больше, чем этот коридор.

С этими словами он чуть ли не силой провел всех в находящуюся рядом комнату.

— Сегодня очень подходящий день для того, чтобы перековать мечи на орала, — заметил Рэйф, зажигая лампы. — Майкл, если все эти годы между тобой и Никласом тлела какая-то ссора, то сейчас самое время помириться.