Волшебный миг - Барбара Картленд

Никогда, даже в самых своих невероятных фантазиях, Салли не могла бы представить себе такую ситуацию, в которой она оказалась сейчас. Присущее ей чувство юмора заставило ее улыбнуться. Но волнение и страх за Линн преобладали над всеми другими ощущениями, и заставляли ее желать, чтобы самолет как можно скорее доставил их к месту назначения.

Ей казалось, что прошли годы с того момента, когда, проснувшись рано утром вчера, она решила немедленно уехать из «Убежища» и приступить к поискам работы. Салли была крайне шокирована поведением сэра Гая в лесу. Она никак не могла понять, на что он так сильно рассердился, почему из серьезного, рассудительного человека вдруг превратился в монстра, жестокого и грубого. Он заставил ее страдать и морально, и физически. Кроме того, в этом она не хотела признаваться даже себе, он унизил и оскорбил ее.

Когда прошлым вечером она прибежала в свою комнату, то бросилась на кровать, и лежала опустошенная, измученная, без слез, с громко бившимся сердцем, вглядываясь в темноту. Она говорила себе, что ей немедленно надо уходить отсюда. Она должна покинуть «Убежище», как можно скорее. Но переживания из-за каких-то весьма туманных, мучавших ее вопросов, не давали покоя.

Что случилось? Что она такого сделала? Ведь она всего-навсего сходила навестить дочку цыгана! Но потом ей вспомнилась история, рассказанная Гертрудой, и она поняла, что сэр Гай заподозрил ее в том, что она вела себя так же, как и леди Берил. Ее лицо вспыхнуло в темноте, и она почувствовала себя униженной. Медленно, очень медленно к ней пришло понимание и сочувствие к сэру Гаю. Как, должно быть, он страдал, если ему в голову приходили такие мысли! Она представила его ужас, когда он узнал, что его любимая девушка сбежала с другим. Любовник леди Берил был из того же табора, что и отец Зиты, Но разве можно было думать о нем, как о любимом человеке?

В этом Салли была солидарна с сэром Гаем, и могла понять его отвращение и возмущение. Но все-таки, у нее остались сомнения. Если это касалось леди Берил, то все было понятно, но она ведь совсем другое дело. Сэр Гай любил леди Берил, поэтому ревновал. Конечно, он должен бы ревновать ее к любому мужчине, который ей нравился.

Но Салли понимала, что в ее случае причина была другая. Если даже она и не имела никакого отношения к нему, то все-таки была гостем в его доме. А может быть, он приходил в ужас от одной мысли, что любая молодая женщина или девушка из его знакомых влюбилась в мужчину из цыганского табора. Причина должна была быть в этом, думала Салли. Она старалась свои доводы сделать убедительными, чтобы привести в нормальное состояние свое слишком быстро бившееся сердце и дрожавшие конечности.

Она села и посмотрела в дальний угол комнаты, где Ром тщетно пытался привлечь ее внимание, виляя хвостом и повизгивая. Ей так нужно было тепло и ласка, что она подошла к нему, взяла на руки и прижала теплое тельце к груди.

— Ох, Ром, Ром, — прошептала она, — может быть, только ты сможешь мне все объяснить. Я ничего не понимаю. Все так сложно. Наверное, я слишком глупа.

С тех пор, как умерла тетя Эми, люди вели себя самым неожиданным образом. Сначала мисс Моусон прогнала ее с фермы, потом Линн хотела, чтобы ее дочь вышла замуж, прежде чем она уедет в Южную Америку. Тони, исчезнувший в день свадьбы, а теперь еще и сэр Гай без предупреждения показал себя с такой стороны, что она и представить не могла, что такое возможно.

— Я — дура, — сказала она Рому. — И абсолютно ни в чем не разбираюсь.

Он ткнулся мокрым носом ей в шею, а она поцеловала его в макушку и почесала за ушком.

Салли могла бы представить себе Эрика, поступившего подобным образом, но только не сэра Гая. Она все еще чувствовала силу его рук, сжимавших ее, а на губах были синяки и они очень болели из-за его грубых поцелуев. Почему он так рассердился на нее? И что он имел в виду, когда после того, как долго смотрел ей в глаза, сказал, словно разговаривая с собой:

— О Господи! Неужели я ошибся?

Салли прекратила попытки найти ответы на свои вопросы. Она знала только одно, что сэр Гай усилил ее неуверенность в себе в тысячу раз, и ей хотелось сейчас больше всего уехать отсюда, покинуть «Убежище» и начать где-нибудь все сначала.

— Наверное, это моя вина, — сказала она себе в отчаянии. — Где бы я ни появилась, я огорчаю людей. Возможно, для меня было бы лучше уехать назад в Уэльс и найти себе работу где-нибудь высоко в горах. Там не будет никого, кроме старого фермера и его жены.

Она долго сидела с Ромом на руках, а потом, хотя и не надеялась уснуть, легла в постель. Тем не менее, к ее собственному удивлению, она уснула, и что еще более удивительно, ей снился, как в детстве, ее рыцарь. Это был неясный, неопределенный сон, но он в нем был, в шлеме с плюмажем, и она была счастлива.

Салли проснулась, когда часы пробили ровно шесть, и еще лежала некоторое время, позволив событиям вчерашнего вечера вторгнуться в ощущение счастья, с которым она проснулась.

Постепенно она вспомнила все подробности. Салли встала, оделась и на цыпочках пошла по коридору в кладовку, где хранились ее чемоданы. Она принесла их в спальню и начала укладывать вещи.

— Я больше никому не буду причинять неудобств, — думала она. — Дети уедут отсюда через день или два. Если им нельзя будет здесь остаться, миссис Редфорд будет только рада их забрать.

Салли знала, что миссис Редфорд не может дождаться того момента, когда дети переедут в Мертон Гранж. Она бы забрала их уже сейчас, если бы не считала, что это будет довольно грубо по отношению к леди Торн, которая приютила детей, когда они были практически бездомными.

Салли укладывала красивые платья, которые ей подарила Линн, между листами тисненой бумаги. Какими бесполезными они казались в будущем! Просто Золушка наоборот. Теперь она должна была вернуться к работе, и ей предстояло забыть то время, когда шелк и атлас служили фоном для ее только что открывшейся красоты.

Все время, пока она укладывалась, Ром смотрел на нее своими темными, сообразительными глазами, склонив голову набок. Первое, что Салли сделала, это промыла и перевязала ему лапку. Было просто удивительно, насколько быстро она заживала. Он уже мог передвигаться на трех ногах, и было похоже, что к концу недели выздоровеет окончательно.

— Я выведу тебя в сад сразу, как только закончу, — сказала она ему громко, и он завилял хвостом, как будто понял, что она ему пообещала.

Когда она закончила, на часах была половина восьмого. Салли вывела Рома в сад, и пошла будить детей. Она уже почти закончила их одевать и умывать, заодно довольно рассеянно слушая их болтовню, потому что думала, как она скажет леди Торн, что уезжает немедленно, после завтрака. В этот момент в коридоре, шаркая ногами, появилась Гертруда.