Страсть и судьба - Хизер Гротхаус

— Что вы написали ему? — гораздо мягче повторила свой вопрос Сибилла. — Вы же понимаете, мне совершенно необходимо это знать.

Оливер понимающе кивнул:

— Я обещал ему поддержку в осаде Фолстоу. Написал, что вы готовитесь к нападению.

— Ты не мог этого сделать, Оливер! — ахнула Сесили.

Он повернулся и, подойдя к постели, взял ее руку в свои ладони.

— Прошу прошения, Сибилла. Если бы вы мне сказали… если бы я знал…

— Что именно? Что тем самым вы обещали отдать Эдуарду свою немалую собственность и ради этого даже выразили готовность умереть при осаде Фолстоу?

— О чем она говорит, Оливер? — повернулась к нему Сесили.

Тот молча вынул из внутреннего кармана две половинки пергаментного листа и печально уставился на них.

— Полагаю, это мое, — протянув руку, решительно шагнула к нему Сибилла.

— Хоть кто-нибудь скажет мне, что здесь происходит? — взмолилась Сесили.

Сибилла взяла в руки две половинки пергамента и, добавив к ним еще один фрагмент листа, печально воззрилась на них.

Прошло довольно много времени, прежде чем она подняла взор на Оливера и Сесили.

— Настало время моей исповеди, — тихо сказала она.

Сесили стало не по себе, хотя она еще находилась в своего рода эйфории — рядом с ней сидел Оливер, он держал ее за руку, она собиралась стать его женой; он приехал за ней, и только за ней, поскольку ничего не знал о ребенке, и жениться на ней собирался вовсе не ради наследника.

Однако тон Сибиллы, ее печальное лицо и понурый вид вызвали у Сесили страх. Никогда прежде она не видела старшую сестру такой удрученной и озабоченной.

— Как ты знаешь, Сесили, у нас с Огастом был короткий роман в прошлом году во время зимних праздников. Он влюбился и хотел на мне жениться. Я же никогда не проявляла ни малейшего интереса к семейной жизни, предпочитая оставаться свободной и самостоятельной даже по отношению к королю, пока не устрою судьбу сестер.

— Постой, — перебила ее Сесили, — ты сказала «пока». Это значит, что ты вышла бы замуж за брата Оливера, если бы я сразу уехала в Хэллоушир?

Не отвечая на вопрос Сесили, Сибилла продолжала:

— Я не была уверена в твердости твоего решения уйти в монастырь. Я чувствовала твое недовольство таким будущим, хотя ты его тщательно скрывала. Поэтому предложила Огасту вернуться к идее помолвки между тобой и Оливером.

— Но зачем? — вмешался Оливер. — Что хорошего эта помолвка принесла бы вам, Сибилла?

— Если бы король в конце концов казнил меня, вы бы унаследовали Фолстоу, Оливер, — невозмутимо ответила она, и сердце Сесили болезненно сжалось. Она прижала ладонь ко рту, чтобы скрыть дрожащие губы.

— Но почему ваш выбор пал на меня? — не унимался Оливер. — Не вижу в этом никакого смысла. Я был повесой, никчемным разгильдяем. Почему вы решили доверить Фолстоу именно мне?

— Потому что вы брат Огаста. Поместье. Белмонт является богатой и совершенно законной собственностью. К тому же Эдуард вряд ли захочет отобрать его у вас, даже если его будут всячески уговаривать сделать это. Поскольку Сесили станет вашей женой, Фолстоу навсегда останется ее домом, куда в случае необходимости сможет приехать семья Элис. Королю нужна только я. Это я совершила проступок — проявила неповиновение королевской власти, и теперь король хочет, чтобы я понесла суровое наказание вне зависимости от того, удастся ему захватить Фолстоу или нет.

— Получается, вы больше рассчитывали на меня, чем на моего брата, — сказал Оливер, и в его голосе Сесили услышала нотки печали.

— Мы с Огастом были очень похожи, — грустно улыбнулась Сибилла. — Он всегда хотел все делать сам, потому что никто не мог сделать лучше него… Когда он безоговорочно отверг идею вашего с Сесили брака, я поняла, что нужно принимать решение, чтобы не потерять Фолстоу навсегда. К этому моменту Элис уже вышла замуж за Пирса, а ты, моя дорогая, все не решалась уехать в Хэллоушир.

— И как же ты поступила, Сибилла? — прошептала Сесили.

— Я пошла на компромисс, хотя прежде никогда этого не делала. И причину этого поступка вы сейчас сами поймете. Я послала письмо епископу с предложением пожертвования в пользу церкви, и в Фолстоу приехал Джон Грей. Он приехал за деньгами, и весьма немалыми. Когда я познакомилась с ним и узнала о его неуверенности в своем религиозном будущем, я попросила епископа, увеличив сумму пожертвования, послать его в Хэллоуширское аббатство, а Джона Грея попросила приехать на день в Фолстоу специально ради тебя, Сесили. Я подумала, что он либо ускорит твой отъезд в аббатство, либо сделает тебе предложение. Что, собственно, и случилось.

— Значит, Джон Грей и есть твой компромисс? — ошеломленно спросила Сесили. — Ты хотела так или иначе организовать мой отъезд в Хэллоушир?

— Да, — подтвердила Сибилла. — Но первоначальной причиной его появления в Фолстоу стало мое пожертвование церкви. Он ездил и в Белмонт. Когда он отвез деньги епископу, мы с Огастом заочно заключили брак.

У Сесили от изумления на мгновение остановилось сердце. Сибилла была замужем за Огастом Белкотом! Подумать только!

— Это произошло за день до его гибели, — бесстрастно продолжала Сибилла. — Полагаю, он ехал в Фолстоу, потому что получил копию вот этого документа. — Она показала разорванную декларацию. — Он хотел, чтобы вы, Оливер, поехали вместе с ним, чтобы мы втроем могли разработать план действий. В дальнейшем он планировал провести переговоры с королем и передать управление поместьем вам, Оливер.

— Сибилла, это еще не все, — перебила ее Сесили, невольно сжав руку Оливера. — Джоан Барлег рассказала, что Огаст решил согласиться на брак Оливера со мной, и хотел, чтобы это стало сюрпризом для тебя.

— В тот день мы так и не встретились, — мрачно проговорил Оливер. — Его смерть на моей совести.

Печальная улыбка мелькнула на губах Сибиллы, прежде чем она перевела строгий взгляд на Оливера.

— Нет, Оливер, вы не должны думать, будто Огаст погиб по вашей вине. Это даже не вина Джоан Барлег, хотя ей нельзя простить того, что она оставила его умирать без помощи.

— Бездушная тварь, — прошипела Сесили. — Я понятия не имела, что это за омерзительная женщина.

— Ты всегда стремилась видеть в людях только хорошее, — ласково сказал Оливер. — Во всех, кроме меня.

Улыбнувшись жениху, Сесили снова серьезно взглянула на сестру:

— Получается, ты невестка Оливера, раз ты жена Огаста.

Взглянув на жарко пылающий камин, Сибилла печально покачала головой:

— Нет, я никогда не была его настоящей женой. Впрочем, теперь я скорее его вдова. Но об этом не знает ни одна живая душа, кроме вас с Оливером и епископа. А он никогда не расскажет об этом из страха королевского наказания, а также высокого налога с полученного от меня пожертвования.