Америка, Австралия и Океания - Диего Ланда
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Метафизические толкования того, что было раньше создания земли, мыслимы только при большой общности установленных преданий у полинезийцев, обладавших особым сословием жрецов на островах Гавайских, Товарищества или Новой Зеландии. Там, где учение передавалось смешанными обществами тайных союзов, история творения заключается вполне в сказочном или легендарном мифе. Основные черты, правда, просвечивают, и некоторые имена повторяются в нем, но идейное содержание в частностях сделалось совершенно иным. Так, нам кажется хорошо знакомым, когда плотники и художественные мастера на Мортлоке почитают средину неба как настоящего покровительствующего бога под именем Аагейланга, по своей сущности это — Ранги. Еще ближе знакомо нам распространяющееся с востока до Джильбертовых островов воззрение, будто небо — плотно прилегающая к земле круглая чаша, которую один из героев более приблизил к богам. Его сестра помогала ему в виде каракатицы. И в других формах брат и сестра выступают при создании мира как представители мужского и женского начала — например, на Марианских, Каролинских, Палауских и других островах.
Характер меланезийских видоизменений полинезийских сказаний о богах часто является прихотливым сведением их в низшие сферы. То, что в Полинезии можно назвать мифом, здесь мы находим в виде сказки, которая утратила величественность, но сделалась более доступной для человека. Первоначальные обитатели островов, соответствующие калитам Микронезии, вовсе не исполины, а добрые гномы, и глава их, Марава, до сих пор еще показывает бедным людям, доверяющимся ему, сокровища, скрытые в расщелинах скал. Шуточные обороты соответствуют веселому характеру этих людей с курчавыми волосами. На Новых Гебридах так рассказывается о творце людей: сначала он заставил человека ходить на четырех ногах, а свинью на двух. Это рассердило птиц и пресмыкающихся, они созвали собрание, на котором ящерица больше всех требовала перемены, а трясогузка оживленно возражала ей. Ящерица выбралась на свободу, взобралась на кокосовую пальму и спрыгнула оттуда на спину свинье, вследствие чего та опустилась на передние ноги. С тех пор свиньи ходят на четырех, а люди на двух ногах. Но это значило бы не понимать цены этих преданий, если бы мы в духах, в коренных космогонических образах видели только сказочных героев, какими, по понятным причинам, их особенно любят представлять миссионеры. Полинезийское сказание о творении в виде извлечения острова из глубины моря так излагается на Япе. Когда Матикетик с двумя старшими братьями выехал на рыбную ловлю, он выудил сперва полевые плоды и таро, а затем остров Фаис. Эта удочка хранится жрецами, и так как в случае ее уничтожения должен погибнуть и Фаис, то жители его находились под постоянными угрозами начальника Япа. Так величественное космогоническое представление может опуститься до уровня обмана и суеверия.
Связь творческой деятельности с солнцем и луной, столь ясная в Полинезии, в Микронезии становится уже совершенно легендарной. На Палауских островах рассказывают, что муж и жена, недовольные своим пребыванием на Палау, отправились к камню в Эймилейке, откуда они происходили, и стали звать к себе луну. Когда она приблизилась, они встали на затылок змеи и добрались до луны, где их можно видеть и теперь. Столь же отчужденными являются и другие представления о солнце и луне. Луну, когда она в ущербе, колдуны едят в тесте, и солнце светит ночью в другой стране. На Палау четыре человека, увидев, что солнце зашло, поспешно сели в лодку. Они добрались до него, когда оно было около дерева Денге, и солнце спросило, чего они хотят… Люди эти сказали, что они пришли посетить его, и тогда им было приказано пустить лодку на воду, даже потопить ее. Островитяне сделали это и очутились в незнакомой стране в хорошо построенном доме, где солнце угощало их. Кушанья, приносившиеся на блюдах, были донельзя малы, но от еды они не убавлялись. Наконец, люди приготовились к отъезду, но так как лодку их угнало, то солнце взяло толстый бамбуковый ствол, которого еще не знали на Палау, и посадило их туда. Солнце приказало стволу плыть в Нгаргинкль. Люди благополучно прибыли туда и сделались четырьмя главными начальниками. Но бамбуковый ствол поплыл к Нгарекобазангу. Там стоят теперь бамбуковые леса, которых нет на Пелелиу. Но в воспоминание их подвига людям Нгаркинкля позволено брать оттуда бамбук.
Происхождение творца из камня или земли составляет начало фиджийской и новогебридской космогонии. Жрецы Денге указывают скалу, поднимающуюся из реки у подножия горных высот, на которых живет бог: эта скала — его отец. Объяснение заключается в соединении отца (неба) с матерью (землей). Так, у жителей Банксовых островов высший бог Куат исходит из камня, который был его матерью, и создает с помощью своего товарища Маравы остальной мир. Марава во всех бедствиях призывается вместе с Куатом, и в нем нетрудно узнать Мауи новозеландцев и гавайцев, подавшего повод к стольким легендам. Предназначенный к уничтожению Куат получил возможность взобраться на мускатное дерево. Едва достиг он вершины его, как между враждующими братьями дерево стало расти выше и выше и стало так толсто, что Куат не мог уже спуститься по нему. Но Марава, видя беду друга, бросил нитку или волос с головы на землю. В этом мы видим солнце, а небесное дерево — то же самое, на вершине которого в другом сказании целая группа таргаров спаслась от ярости враждебного духа.
Острова, которые часто бывают местом вулканических извержений и землетрясений, должны быть особенно богаты мифами, изображающими силу огня, заключенного в недрах земли. Этой силе приписывали на Маркизских островах животворное влияние и соответственно тому почитали Мауи как творца мира. После того как Нукугива была поднята божественной силой из подземного мира, одна женщина произвела на свет море вместе с зачатками животных и растений, между тем как люди и рыбы, заключенные в пещерах, были вулканическими извержениями выброшены наверх. Слияние подземного и надземного огня в одного бога — землетрясения, огня и солнца, напрашивается само собой на такой высокой теогонической ступени. Многообразное подвижное существо огня и тепла открывает фантазии неизмеримое поприще. Гавайский Прометей, Мауи, принесший огонь с солнца, на Самоа в то же время — бог землетрясения, на Райатее — творец солнца, а на Маркизских островах — всего живущего. Таким образом, является основание для его высокого положения из того разделения, какое устанавливают маорисы между Ру, богом землетрясения или вулканического огня, и богом огня Мауикой, который находится во всем живом: Мауи является здесь носителем огня и воодушевителем. Вокруг него сплетается ткань сказаний прометео-титанического характера. Слово «мауи» означает — сломанный, разбитый. У Мауи, когда он нес огонь, богом землетрясения Тати была ушиблена или вывихнута рука. Это повторяется в различных видоизменениях. Его братья, в которых он повторяется в различных видах, являются в двоякой форме — как полубоги и как жители земли. Но доставление огня доставалось всегда предпочтительно прославляющимся в сказаниях подвигом Мауи. Получив огонь с помощью птицы с красными перьями, он закончил свой прометеевский жизненный путь после того, как, поссорившись благодаря вмешательству злых духов со своим отцом Канэ, победил его и его брата Каналоа в решении загадок, напал на них и еще, кроме того, подчинил своей власти целое полчище духов. Канэ и Каналоа из храма улетели ввысь. Мауи хотел последовать за ними, но неожиданно был поражен брошенным копьем в грудь. Вследствие того он утратил свою сверхъестественную силу и вскоре захирел от болезни, как смертный человек.
Какая смесь общих всему миру идей и образов! В ином виде Мауи на островах Товарищества приводится в соприкосновение с солнцем, где он в качестве жреца, желающего закончить божественную службу, прикрепляет уходящее солнце за его лучи. На Гавайи он вернул солнце, убежавшее на Таити, и перебил ему одну ногу, чтобы оно ходило медленнее и высушивало белье его матери. И наконец, мы находим его божеством, родственным Прозерпине, возвращение которого из подземного мира ежегодно испрашивается во время праздника жатвы на Нукутиве. Повсюду огонь приносится на землю против воли богов. Бог, изгнанный с неба, достает его на острове Улеа с помощью угроз от старой женщины Мафуикэ и приносит его на Факаафо, где до тех пор все ели сырым. С того времени огонь, посвященный богу дня, зажигается там только при рыбной ловле или по окончании ночи. О добывании огня трением двух кусков дерева напоминают сказания на Токелау и Палау.
В этот ряд великих богов Полинезии вступает и Тане, или Канэ, находящийся в близком родстве с Ронго, Ранги, или Ру, небом или носителем неба. После разлучения неба и земли Тане украсил небо звездами и превратил на земле изувеченных детей в деревья. Он является, таким образом, помощником и завершителем творения. По другому сказанию, он создает первого человека или его предшественников.