Тропа тайкера - Павел Искра

— Я говорю о любви воина. Наша жизнь — сплошная война. И не только на фронте. Мы сидим у костра, едим мясо под это вино, и воюем. А за что? Против кого мы всегда знаем, но за что?

— За себя. За герцога. За родину.

— Прекрасно. Ты сказал все именно в такой последовательности, как все про себя и думают. Хотя говорят обычно сначала «за герцога». Как ты думаешь, почему?

— Ну как-то так принято.

— А почему?

— Не знаю… Герцог, наверное, хочет, чтобы его боготворили.

— Это так, но он ведь обычный человек. Если бы он просто хотел такого добиться, у него бы ничего не вышло. Все-таки всем людям свойственно считать всех важнее самих себя. И уж отдавать свою жизнь за чыо-то шкуру, пусть даже и герцога, на самом деле никто не хочет. Но это сейчас. А вот раньше… — дед на минуту задумался, пытаясь четче сформулировать мысль.

— Я уже говорил, что страх смерти — самый мощный инстинкт. Вообще-то любой страх лечится навыком — например, если ты боишься, что тебе набьют морду, или у самого рука не поднимается — тебе просто прививается навык. Мне удалось привить тебе этот навык довольно быстро, не так ли? — дед с хитрой усмешкой взглянул на Данга.

— Так это был ты? — в который уже раз удивился тот.

— Нет, не я. Это была моя команда лилипутов, которые здорово работают под детей.

Эта история случилась четыре года назад, когда Данг только окончил первый класс своей школы. Дед тогда пропадал в столице, отец занимался своим обширным хозяйством и какими-то рыбами, он ведь был доктором биологии. Мужчинам было не до Данга, и поэтому его воспитывали исключительно женщины. Мать же была талантливой пианисткой и очень образованной женщиной, но почему-то считала, что ее сыну не пристало драться с мальчишками. И взяла с него обещание, что никогда не будет ни с кем драться. Мальчишки, да и девченки, конечно, страшно обрадовались, что в их классе нашелся придурок, который никому не даст сдачи. Мать, конечно, видела синяки под глазами, когда он приезжал на каникулылы, и сначала ездила разбираться в школу — школа была тоже не простая, а привилегированная. Тех драчунов конечно, наказывали, но все было без толку. В конце концов, мать решила, что все ее принципы никуда не годны, и разрешила Дангу давать сдачи. Но было уже поздно — привычка стоять, опустив руки, была закреплена. Потом Данг приехал на каникулы уже на все лето — дед как раз был тогда в отпуске. Он моментально понял, в чем тут дело, и отметил, что чувствует свою вину в том, что дела не давали ему заняться воспитанием внука.

Мать тогда страшно испугалась — она вообще побаивалась свекра, и решила, что он будет читать Дангу долгие нотации о «мужском» поведении и устроит для него тут казарму. Отец же тогда заметил, что немного казармы Дангу не повредит, а то совсем хлюпик вырастет. Перечить же воле деда, конечно, никто не смел.

Однако тот вовсе не читал никаких нотаций, ни длинных, ни коротких. Он водил его на прогулку в ближайший лес, и очень интересно и образно объяснял, что тут растет и что водится. И что тут можно есть, а что не стоит. И какие повадки у животных, населяющих эту местность. С дедом было страшно интересно, со школой вообще не сравнить. Данг, конечно, и до этого знал, что грибы бывают съедобные и ядовитые, но что не бывает бесполезных даже не догадывался. Просто все надо было использовать по назначению — этот «крысяк» с красной шляпкой очень вкусен, если его посыпать солью и поджарить на веточке на костре. А мухомор, конечно, жарить не стоит, зато из него можно сделать несколько лекарств от разных болезней. А ягодка «глаз шакала» вообще — идеальный яд, лекарств из нее пока еще не придумали, зато лихо отравляют врагов, ибо яд в организме распадается очень быстро, и доказать причину смерти почти невозможно. И так буквально во всем абсолютно ненужных вещей в природе в принципе нет, просто что-то мы не научились использовать, а что-то используем не по назначению. Тогда-то, в те первые дни общения с дедом, Данг понял, как ему повезло, интереснее его деда не было человека на этой земле. Отпуск у деда быстро закончился, и он уехал в столицу, видно, так и не вспомнив, что хотел кого-то воспитывать.

Но потом, где-то через неделю, когда Данг один гулял по знакомому уже лесу, к нему пристали какие-то мальчишки. В первый момент ему показалось, что у них какие-то странные лица, но сразу же стало ясно, что это обычные хулиганы. Только они приставали к нему не совсем обычно. Они, конечно, корчили рожи, и бросались в него очень обидными словами, но будто с опаской, что получат в ответ. И пришла вдруг спасительная мысль, что ведь они-то его не знают, и видят его впервые, а сами-то тоже трусы. И тогда Данг замахнулся. Впервые в жизни. И произошло чудо — мальчишки бросились врассыпную.

Дангу хотелось и смеяться, и плакать одновременно. Он и думать не мог, что такая проблема (пожалуй, самая главная в его жизни) может разрешиться так просто. В душе просто все пело, он чувствовал себя сильным. И лес сверкал новыми, неизвестными доселе красками, и птицы в нем пели в сто крат веселее и звонче. Но мальчишки оказались почему-то настырными, на следующий день Данг снова их встретил. Тогда уже Данг кого-то ударил, вернее, это был не удар, а небольшое прикосновение. Но мальчишка вдруг испугался и начал просить прощения. И так продолжалось несколько дней, к концу Данг незаметно для себя научился бить. Конечно, о настоящем ударе не могло быть и речи, но страх пропал. Не получить по морде, а дать в морду. Мальчишки куда-то исчезли, несколько дней Данга никто не тревожил, но потом появились другие. Это были уже не такие отъявленные трусы, как первые, но все равно не намного лучше. Данг же чуть-чуть научился не только бить, но и немного блокировать их удары. Но результат всегда был один — вся компания с воем бежала с поля боя от героя-одиночки. Так за лето в лесу менялось несколько разных ватаг, и каждая последующая была чуть-чуть посмелее предыдущих. А так как последняя, как две капли воды, походила на одноклассников Данга, то в школу он приехал совершенно спокойным и уверенным в своих силах. Чем несказанно и удивил тогда всех. Несколько дней, правда, пришлось хорошо подраться, но затем все встало на свои места.

— Так вот, значит, как ты меня воспитывал, — задумчиво произнес Данг, отпив очередной глоток из фляги.

— А как же еще? — удивился дед, — Читать нудные лекции? У меня нет времени на всякую ерунду. Я просто поставил тебе другую привычку, вот и все. А вот со смертью так не получится. Мы просто не сможем привыкнуть к ней. И древние воины нашли хитрый способ, я бы сказал, магический способ, потому что ведь речь идет об особой силе, которая может уравновесить страх смерти. И контролировать его. Понять это просто — надо просто представить причину этого страха. Ведь любой человек любит прежде всего себя, свое эго — и конечно, в таком случае смерть является самой важной, ведь она разрушает весь мир. Ты умер — и нет ничего. А вот если воин полюбит вдруг что-то, что вне его — тогда его смерть уйдет на второй план. И уже не будет так ужасать. Ни разум, ни тело не откажут такому воину, если даже он столкнется с ней лицом к лицу. И неважно, что именно воин полюбит — вот хотя бы этот валун.