В вихре времени - Наталья Алексеевна Добровольская

Сняв деньги со своей «попаданческой» карточки, как она называла средства, полученные от продажи вещей из прошлого, женщина вернулась домой. Тут она стала подбивать свои финансы и запасы. Денег было достаточно, можно будет еще подкупить камни и жемчуг, раз он так хорошо пошел.

Решено было набрать еще хорошего инструмента для крестьян – пил, кос, топоров, разных приспособлений для работы с деревом, да еще и к Сан Санычу не забыть подойти насчет деревообрабатывающих станков. Возможно, и здесь придется заплатить. Лекарств пока достаточно, надо только разобраться с ними, а то их складывали пока в кучу.

Да и Анфисе Петровне надо деньги за семена перевести, а то забудет. Решив еще раз выйти из дома, Наталья решила заодно подъехать в гости и к Варваре Петровне. Опять зайдя в магазин, она перевела деньги Анфисе и запаслась покупками для «цветочницы Варвары», как про себя называла эту славную женщину.

Решив, что от хорошего сыра, колбаски, чая, конфет, печенья она не откажется, Наталья тут же позвонила ей и спросила позволения приехать в гости.

Варвара Петровна с радостным удивлением ответила:

– Не забыли меня, старуху! Конечно, приезжайте, могу еще цветов дать!

И женщина отправилась в гости.

Варвара Петровна только всплеснула руками на угощение: «Ну зачем так много! Это же все дорого! Зачем было так тратиться!» – но было видно, что она довольна не столько покупками, сколько вниманием, какое ей оказали.

Она усадила гостью за стол, а сама стала хлопотать с чаем. На отговорку, что Наталья уже пила чай, она ответила, что такого точно не пила, она сама смешивает травы и разные виды чаев и получает свою заварку. Чай, действительно, был очень вкусным, с запахом лета и разных цветов и ягод. А каким вареньем необычным она женщина угощала – и лесной клубники, и терновника, и ежевики. Все было очень вкусно.

Учитель рассказала ей, что использовала ее книги и знания при знакомстве детей с комнатными растениями. Женщина была очень довольна и сияла от удовольствия: «Вот и я пригодилась! Вы там мой телефон Аниной бабушке дайте, может, поболтаем когда по-старушечьи про цветочки наши». Расстались дамы обоюдно довольные – Наталья еще с пакетом с горшками цветов, а Варвара с монетками и купюрой, которую учитель незаметно положила в пакет с продуктами.

Вечером хронопутешественница стала собирать в кучу все приобретенные за это время запасы. Их оказалась «прицеп и маленькая тележка»! Тут был мешок картошки и мешок семян от Анфисы, ткани из магазина, цветы от Варвары Петровны, остатки лекарств и всякая всячина, взятая на запас. Поняв, что «грузоподъемность» все же ограничена силой в одну барыню, Наталья решила, что придется сделать несколько переносов. Оставалось дождаться вечера или ночи, чтобы не появиться в доме с мешками картошки в руках. Как только стемнело, она так и сделала, перенеслась мгновенно с лекарствами и тканями, остальное пока решила оставить на потом.

Барыня, то есть Наталья в роли барыни, короче, они обе спали. Женщина быстро поднялась, спрятала запасы в сундуки и тут же ушла. Как ни хотелось ей остаться, она понимала, что школьные заботы – только ее, и проблемы с детьми надо решать ей. Барыня только растеряется, и сама не справится, и всех подведет.

Чуть позже слабым голосом отзвонился Миша. Лечение и обследование шло полным ходом, особенно большой проблемой оказались зубы. В одной из старых пломб оказалась достаточно большая дыра, зуб уже начинал болеть и принес бы много неудобств, так что вовремя все спохватились. Миша сказал, что пока ему разрешили побыть в дневном стационаре клиники, чтобы не мотаться туда и обратно, питание здесь есть, но, честно говоря, сейчас ему ничего не хочется.

Успокоившись по этому поводу и пожелав мужчине спокойной ночи, Наталья и сама стала готовиться ко сну. Этот длинный, безумный, сложный день подошел к концу! Уф!

Глава 35

Все закончилось благополучно…

Утро следующего дня было для учителя немного напряженным. Она ждала разговора с родителями Георгия. Не то что педагог переживала – Дима поступил правильно, но просто она не любила разборок с родителями, которые часто выступали на стороне ребенка, даже если он был виноват, обвиняя других во всех проблемах.

Тем более Наталья не знала, как новая администрация воспримет этот конфликт. Прежняя директор всегда была на стороне детей и учителей, если они были правы, а новая – не понятно, может и на сторону родителей встать – лишь бы выглядеть красивой в их глазах.

Но утром Гера вошел в класс как ни в чем не бывало. Нос его был чуть припухшим, но если не приглядываться, это в глаза не бросалось. Он был уже в костюме – еще не в фирменном, но уже похожем на форму. На немой взгляд учителя он ответил, подойдя:

– Мама вчера поздно пришла, куда-то на тусню очередную с подругой ездила. А папа на работе ночевал, у них завал, кризис разгребают. Баба Катя приедет, я ей передам насчет формы. Баба Катя – моя няня, она меня еще маленького воспитывала. Она сейчас у своей дочери в гостях.

И так жалко стало этого Жору-Геру, сироту при живых родителях, от которого просто откупаются вещами и деньгами, для которого чужая женщина ближе родных людей.

Учитель только написала ему свой телефон и просила связать потом с этой бабой Катей. Еще она сказала потихоньку, чтобы дети не слышали:

– Ты уже понял, у нас дети многое знают помимо программы. Если помощь какая нужна или тему не понял – не стесняйся, после уроков могу объяснить дополнительно, без денег. Да и к нашим можешь к любому подойти – не откажут.

Дети вели себя естественно, общались с ним нормально, и мальчишка успокоился. Возможно, он еще покажет себя, но пока конфликт исчерпался, и все вздохнули спокойно.

День прошел по накатанной дороге, и после уроков Наталья пошла к Сан Санычу в кабинет. Коллеги давно были на дружеской ноге, женщина к нему обращалась на «вы», он к ней – на «ты», что было очень большой честью.

Уроки у мужчины тоже закончились, и он что-то делал, насвистывая потихоньку – любил он это дело, хотя много раз ему пеняли: «Денег не будет!»

Но он только посмеивался: «Это у кого рук нет, у того и денег нет! А у меня руки на месте и остальное тоже!» И это было правдой – без денег он не сидел, к нему шли