Граф из Техаса - Джерина Кэрол

Прескотт отправился вслед за ними, но Люсинда опять остановила его.

— Ведь ты не собираешься пойти за ними, не так ли?

— Наоборот. Именно это я и хочу сделать.

— Прескотт, ты забыл, что Гарик это… это сумасшедший. Я не хочу, чтобы для тебя все закончилось плохо.

— О, ты такая прелесть, — он нагнулся, чтобы поцеловать ее, но она отстранилась.

— Если ты пойдешь за ними я… я…

— Что, отправишься наверх, где тебе и место?

— Нет! Я пойду с тобой.

Он обнял ее за шею и притянул к себе.

— Дорогая, я никогда в жизни не поднял руку на женщину. Но сейчас мне, возможно, придется это сделать, только для того, чтобы убрать тебя со своего пути. И к тому же спасти от ненужных неприятностей.

— Ты не посмеешь это сделать.

— Нет, конечно нет. Но я не хочу, чтобы ты следовала за мной по пятам. Тебе надо подняться наверх и посмотреть, как там дела у девочек? Могу поспорить, что гром фейерверка, разбудил их.

— Когда они спят, — ответила Люсинда, — их и из пушки не разбудишь. Так что тебе придется придумать другую причину, по которой я не смогу пойти с тобой.

— Ты не будешь путаться у меня под ногами?

— Я буду держаться на добрых два фута позади тебя.

— У-гу, конечно.

— Клянусь, Прескотт, так оно и будет.

— Боже, спаси меня от несговорчивых женщин. Хорошо, пошли. Но возьми вот это, просто на всякий случай.

Он протянул ей один из своих револьверов и чуть не рассмеялся, увидев, как под его тяжестью у нее опустились руки.

— Может быть, я и понесу его, но не пущу в действие.

— А ты даже знаешь как?

— Конечно, знаю. Ты просто прицеливаешься вот так и нажимаешь на курок.

Прескотт пригнулся, когда она направила ствол пистолета на него, затем протянул руку и отодвинул его в сторону.

— Просто держи при себе эту чертову штуковину, хорошо? Если возникнет необходимость пустить его в действие, то это сделаю я.

Люсинда одарила его ангельской улыбкой.

— Как скажешь.

Прескотт что-то пробурчал себе под нос и направился к отверстию в стене. Как и обещала, Люсинда держалась на порядочном расстоянии позади него, когда они протиснулись через щель и пошли по темному, кажущемуся нескончаемым тоннелю, который оказался за стеной. Чем дальше продвигались они в неизвестность, тем все меньше становилась дистанция между ними, сократившись сначала до одного фута, потом еще, и вскоре Люсинда подошла к нему вплотную, коснувшись своим телом его спины.

— Ты боишься? — чуть громче, чем шепотом, спросил он.

— Н-нет, конечно нет.

Он усмехнулся на ее очевидную ложь.

— Вот и хорошо. Лучше дай-ка мне лампу.

— Зачем?

— Я выше ростом, смогу держать ее выше и впереди. Так нам будет лучше видно.

— О! — она подала ему лампу и вновь заняла свое место позади него. — Как ты думаешь, где они?

— Не имею понятия. И вообще, что это за место?

— Я подозреваю, что это пещера баронов-контрабандистов.

— Баронов-контрабандистов?

— Да, помнишь, я рассказывала тебе о них?

— Нет, я что-то этого не припоминаю.

— Не может быть Прескотт.

— Ты рассказывала мне о первых графах, но никогда не говорила ни о каких баронах-контрабандистах.

— А, да, наверное, так оно и было.

— Они тоже носили женские платья и бродили по холлам замка, воруя женские украшения?

— Нет, глупый, бароны задерживали и грабили случайные корабли, которые они заманивали на скалистый берег.

— Так они были пиратами?

— Только некоторые из них. Большинство же были обыкновенными мошенниками, которые еле сводили концы с концами, грабя…

— Случайные корабли, которые заманивали на скалистый берег. Мне кажется, я понял. Что случилось с ними?

— Последний уплыл со своей семьей и помощниками на Джамайку или какой-то другой остров в Карибском море, когда Оливер Кромвель сверг с престола и обезглавил Карла Первого.

— Так ему пришлась не по душе политика Кромвеля?

— Вероятнее всего, последний барон опасался за свою собственную жизнь. Кромвель был отвратительным типом, алчным и беспринципным в своем желании очистить от греха всю Англию. Его последователи, судя по тому, что я читала, были еще хуже. Они закрыли все театры и игральные дома в Лондоне, сделали религию и набожность единственными приемлемыми формами развлечения, если, конечно, их можно назвать развлечениями. И вешали или сжигали на костре каждого человека, которого подозревали в колдовстве.

— Для меня это решение кажется разумным. Если бы мне пришлось жить в то время, вероятнее всего, я тоже уплыл бы на Джамайку.

— Говорят, последнему барону пришлось так быстро уносить ноги, что он оставил здесь большую сокровищницу, полную награбленных драгоценностей.

— Сокровища здесь, прямо у нас под носом?

— Это обыкновенные сплетни, Прескотт, сказка, которая веками передавалась из поколения в поколение. Могу от себя добавить, что ее всегда рассказывали, когда времена были особенно трудными.

— И что, никто не пытался найти эти сокровища?

— Почему? В разные времена каждый Трефаро занимался их поиском. К несчастью, ни один из них ничего не нашел.

— Да, почему-то удача всегда обходит Трефаро стороной. Нам всегда нужны деньги, но мы никогда не можем достать их.

Они вышли из одного тоннеля и повернули в другой. По мере их продвижения стены становились сырее, воздух более затхлым, а земляной пол круче спускался вниз.

— Деньги это еще не все, Прескотт.

— Однако они много значат, особенно когда у тебя их нет, дорог…

Он внезапно замолчал, увидев тусклый свет, мерцающий впереди, и услышав звуки голосов.

— Это, должно быть, они. С этой минуты больше никаких разговоров, понятно? — почувствовав, как Люсинда кивнула за его спиной, Прескотт прошептал:

— Не отходи от меня ни на шаг и держи свой револьвер наготове.

Внезапно один из мужчин издал громкий возглас.

— Вот он!

Прескотт узнал голос своего камердинера, и ему стало интересно, что он там нашел.

В глубине души он надеялся, что это были спрятанные сокровища последнего барона.

— Я знал, что он должен был быть здесь, — сказал Харгривс. — Я знал это с самого начала.

— Что это? — спросил Эмерсон. — Книга? Вы заставили меня все это время обыскивать темницу и грязный погреб только ради этой чертовой книги?

— Это, мой хороший, больше, чем просто книга. Это дневник моей бабушки, ее личные записи о том, что произошло здесь до моего рождения.

— Наверху в библиотеке полным-полно всяких дневников.

— Но они не такие, как этот. Этот определит истинного лорда Рейвенс Лэйера. Я полагаю, что поэтому-то бабушка и спрятала его здесь. Мой дед отказался принять правду. Она знала это и по-своему постаралась сохранить наследство для меня. Пусть земля ей будет пухом.