Бумажная звезда - Мэри-Роуз Хейз

— Уверена, что так, — прошептала Джи Би, а про себя подумала: «Надо быть с ним поосторожнее, его не проведешь».

Шли долгие минуты, и она совсем было поверила, что он спит, но опять ошиблась.

— Я помогу Сенту выйти из тюрьмы, — сказал Даймонд. — Я это обязательно сделаю, скажи Арни и Вере Браун.

Джи Би с облегчением вздохнула:

— Спасибо. Они будут очень рады.

— Не сомневаюсь, но у меня есть одно условие.

— Какое?

— Я хочу получить все права на «Старфайер». Вера должна подписать со мной контракт. Ты меня понимаешь, Джи Би? Я хочу безраздельно владеть «Старфайер».

Глава 18

Его сразу узнавали.

— Ма, посмотри, это же…

— Да вон там, парень в зеленой рубашке, рядом с толстушкой. Это…

— Неужели не узнаешь? Десять минут съемок — и сразу кинозвезда.

Не обращая внимания на толпу поклонников, Арни изучал расписание прибытия самолетов компании «Вестерн эйрлайнз» из Мехико.

— Черт возьми. Вера, он опаздывает. Нам придется болтаться здесь еще целых два часа.

— Я предупреждала тебя, что слишком рано едем.

Хор голосов усиливался:

— Арни, я люблю тебя!

— Дай мне автограф. Вот, пиши прямо на руке. Вилли… это я.

— Арни, женись на мне. Я хочу от тебя детей!

Арни писал свое имя на бумажных салфетках, на обратной стороне конвертов, на разгоряченных телах подростков, расточал заученные улыбки, которые каждый истолковывал по-своему, но Вера знала, что окружающая обстановка для него не существует и, хотя тело его находится здесь, около международного терминала в аэропорту Лос-Анджелеса, все его мысли и сердце с Сентом, самолет которого летел сейчас где-то над мексиканским штатом Сонора.

И это совсем неудивительно. Вера сама испытывала ощущение нереальности происходящего, она до сих пор не могла поверить в случившееся. После двух лет просьб, унижений, надежд и разочарований произошло то, на что никто уже не надеялся.

Правда, ей пришлось согласиться продать все авторские права на «Старфайер» Виктору Даймонду.

Арни был возмущен, узнав от Джи Би об этом условии.

— Вера не должна этого делать, — говорил он.

— Виктор обещал подписать контракт на самых выгодных для нее условиях.

— Если другого выхода нет, то я согласна, — сказала Вера.

Раздался пронзительный крик:

— Арни!

К нему присоединились сотни других оглушительных криков. Упитанная четырнадцатилетняя девица рванула на себе блузку, обнажив большие белые груди.

— Я хочу тебя, Арни!

— Нам нельзя здесь оставаться, — сказала Вера, схватив друга за руку.

— Хорошо, — согласился тот, — давай подождем его у выхода.

Вера посмотрела на неистовствующую толпу, откуда тянулись к Арни жадные руки, готовые разорвать его на части, и покачала головой.

— Надо быть сумасшедшим, чтобы оставаться здесь. Нам надо немедленно уходить.

Но к ним подошли обеспокоенные служащие аэропорта в сопровождении двух крепких полицейских. Арни и Веру пригласили в другой зал ожидания, толпу фанатов разогнали. Арни же, казалось, не замечал происходящего вокруг.

Вера устало опустилась в кресло. Арни слонялся из угла в угол, поглядывая сквозь высокие окна на взлетно-посадочные полосы, где непрерывно взлетали и садились самолеты, но Сент все еще находился где-то в воздухе. Арни попросил у сияющей барменши стакан минеральной воды, выпил ее залпом и долго держал стаканчик у рта — непонятно, с какой целью. Вере начало казаться, что она сходит с ума.

Время тянулось бесконечно медленно. Минута следовала за минутой, но прошло всего полчаса.

Вера размышляла над тем, стоило ли ей продавать права на «Старфайер» и как она теперь будет себя чувствовать без нее. Конечно, потеря слишком велика… «Но, — подумала она, — я уже потеряла ее. Фактически я потеряла ее дважды. Первый раз, когда впервые познакомилась с Джи Би на приеме у Арни…»

— Прошел всего час, — прервал ее размышления его голос. — Когда же прилетит этот чертов самолет?

Виктор Даймонд взял с собой в Мексику Джи Би. После их возвращения они должны все встретиться и Вера подпишет контракт, предоставив Даймонду исключительные права на «Старфайер», которой тот хотел владеть безраздельно. Вера снова подумала о том, как будет себя чувствовать, подписав этот контракт.

Но не надо волноваться раньше времени. Сейчас, когда она вот-вот увидит Сента на свободе…

— Вера! — закричал Арни. — Вера, он приземлился! Сект прилетел! — Арни выглядел совершенно испуганным.

Арни рыскал глазами по толпе пассажиров, проходивших через таможню и паспортный контроль.

Здесь были загорелые туристы в ярких одеждах, бизнесмены, большие мексиканские семьи, группа священников в черных шляпах с плоскими полями. Каждый из прибывших катил перед собой тележку, доверху заполненную чемоданами, коробками, дипломатами, сувенирами и даже маленькими детьми. Сента среди них не было. Арни, нервничая, переминался с ноги на ногу. Вера испугалась, что Сент не успел на самолет или, что самое худшее, его вообще не выпустили из тюрьмы. Когда Вера была уже на грани истерики, из дверей вышел одинокий пассажир, бледный, плохо одетый, с отросшими длинными волосами. У него не было тележки, не было сумки, один только коричневый пакет, который он крепко прижимал к груди. Пассажир шел неровной походкой, как матрос, ступивший на сушу после длительного плавания.

Сент вернулся домой.

Последовала трудная неделя. Настроение Сента все время менялось: поначалу смущенный, он вдруг становился агрессивным и подозрительным или, наоборот, безропотно послушным, когда Арни водил его к дантисту, чтобы вставить выбитые зубы, затем в мужской магазин на Мелроуз-авеню.

Он позволил Арни самому выбрать для него вещи и лишь покорно поворачивался, поднимал руки, примеряя одежду, и безразлично смотрел на себя в зеркало, как будто не он, а другой человек примерял все эти рубашки, пиджаки, свитера и брюки.

— Возможно, у тебя послестрессовый синдром, — предположил обеспокоенный его поведением Арни. — Такое бывает у заложников и военнопленных.

— Ну и что?

— Возможно, ты нуждаешься в хорошем советчике. Центр в Раунд-Маунтинз уже больше не занимается реабилитацией наркоманов. Теперь они консультируют ветеранов войны и жертв похищений. Если ты проведешь там месяц-другой…

— Не говори глупостей, — ответил Сент. — Я не собираюсь менять одну тюрьму на другую.

— Дай ему время прийти в себя, — посоветовала Вера. — Он никак не может оправиться от шока.

На третий день Сент разговорился. Он говорил и говорил, слова лились бесконечным, бессвязным потоком, голос стал сиплым и неприятно резал ухо. Такого Арни за ним раньше не замечал. Когда он спросил Сента, что с его голосом, тот уклончиво ответил: