S-T-I-K-S. Человек из Пекла. Книга 3 - Денис Тимофеев

Но это больше "хобби", приносящее не столько доход, сколько удовольствие. Основным товаром, причём легальным, за это не убивали на месте, являлся спек, найденный тут же в комнате в отдельной сумке. Двух видов. Один очень качественный — ярко-оранжевая, чистая жидкость в ампулах по десять штук в небольших пластиковых белых футлярах, которых насчитали ровно пять десятков. Этот рейдеры решили оставить себе. И самый дрянной, на который подсаживаешься с первой дозы, грязная, серо-чёрная муть лишь с намёком на цвет, так же расфасованный по ампулам в уже чёрных коробках. Тоже пятьдесят штук. И одна коробка была вскрыта, не хватало нескольких ампул. Ширялся, получается, Рага с кем-то из приближённых дерьмом этим. Одной ампулы доз на пять хватало, в одного и убиться можно. Имелись и записи, кому и куда этот товар нужно доставить. И вот тут удивились все. Пунктом назначения значился тот самый стаб, в котором заправляли нацики. Точно говорят, мир тесен. А вот сведений об источнике спека, откуда ублюдки брали товар, к сожалению Бесогона, не нашлось совсем. Хватило, видимо, Раге ума перестраховаться.

Всё, что в этой комнате имелось, кроме чистого спека и записей о покупателях и перекупщиках, сложили в одну большую сумку и сожгли в подвале. Там, кстати, нашли три растерзанных трупа заражённых, вновь поразившись холодной жестокости Медоеда, когда он находился "вне себя". Здесь же в куче валялись и нетронутые перепуганными тварями трупы жертв насильников. Одним из самых неприятных моментов стала находка на первом этаже двух изрубленных в салат тел мужчин, которых изверги привезли с женщинами. Невинные жертвы безумия Медоеда. Хотя, безумия ли? Анжелика так не считала.

Обо всём произошедшем, чему стали свидетелями товарищи, старались не разговаривать, обходя эту тему, ставшую запретной. А сами воспоминания о тех часах жестоких издевательств над людьми ради забавы и наживы, каждый старался запрятать как можно глубже в сознании. И ещё много времени потребуется, чтобы эти страшные картины выветрились из памяти.

На второй день всем стало полегче, Кумар почти оклемался от побоев, Бесогон с Анжеликой так и вовсе полностью восстановились, им досталось меньше всего. Лекса хромала, опираясь на самодельный костыль, каждый раз проклиная "сраного овце…ба" Рагу, когда бедро простреливало острой болью. Но на поправку шла быстро, живчик, отдых и обильное питание, вот уж в чём себе никто не отказывал, делали своё благое дело.

Единственный, кто был абсолютно счастлив, так это обезьян Абу. И он всячески старался это передать остальным, искренне не понимая, почему его новые братья и сёстры такие хмурые и раздражённые. К частому и весёлому чириканию зверька все привыкли быстро и даже сами того не замечая иногда разговаривали с ним. Больше всего, конечно, "общалась" с обезьяном Анжелика. Эмпатия это вполне позволяла.

Так же, Абу часто забирался на грудь лежащего до сих пор без чувств Медоеда и некоторое время всматривался в его лицо, будто убеждался, что состояние так и не улучшилось. С этим, к слову, тоже было не всё ясно. Парень находился словно в коме. На внешние раздражители совершенно не реагировал. С кормёжкой тоже возникли проблемы, приходилось аккуратно заливать живчик и наваристый, специально приготовленный бульон прямо ему в горло и следить, чтобы попало куда надо. Самое скверное, Медоед худел, будто что-то "съедало" его изнутри. Но при этом боли Анжелика не ощущала, эмоции Димы были абсолютно ровными, будто он просто крепко спал. Беспокойство за любимого нарастало в той же степени, в какой он становился внешне всё хуже и хуже.

Очнулся Медоед на утро четвёртого дня, тихо и никого не беспокоя. Он ослаб настолько, что даже вдохнуть сил почти не имелось. И если бы не Анжелика, уловившая резкое изменение эмоционального состояния парня, то заметили бы не сразу. Сначала девушка ощутила его страх, затем облегчение и радость, потом боль и чувство вины, стыд за содеянное.

Почти весь день друзья хлопотали над выглядевшим живым скелетом Медоедом. Разговаривать он почти не мог из-за слабости, так что расспросы оставили на потом. За то ел Дима за целую роту и непонятно, когда же он наестся. Складывалось впечатление, будто всё проваливалось в адскую топку и сжигалось там без остатка! Запасы еды прилично так опустели к вечеру, но при этом выглядеть парень стал гораздо лучше и начал даже сам передвигаться. Очень удивило ещё, когда Дима попросил две чёрных жемчужины и враз их проглотил. После их приёма его состояние начало улучшаться ещё быстрее. И этот момент крайне удивил товарищей. Одна Анжелика знала, в чём дело, но не говорила, Дима, если понадобится, сам расскажет.

После ужина, когда все устроились в большой гостиной дома, что стал им временным приютом, дошло, наконец, и до расспросов. Начал Бесогон:

— Медоед, ты как на счёт поговорить?

Тот пожал плечами, он вообще, с момента как очнулся, говорил очень мало. Даже с Анжеликой.

— Спрашивайте.

— Прежде всего. Ммм… нам угрожает шо-то? В смысле…

— Я понял, Бесогон, извини, перебил, — Дима отпил чая. — Нет. Уже нет. Не угрожает.

— То есть… тебя больше так не накроет? — спросил уже Кумар.

Медоед оглядел напряжённые, тускло освещённые спиртовой горелкой лица напарников.

— Накроет. Если повод найдётся. Но я уже смогу этим управлять. Так что опасаться меня больше не надо.

Кумар выдохнул дым и кивнул. Ему такого ответа было достаточно, в отличие от остальных.

— Так что с тобой случилось-то? Серьёзно, если бы не нога и цепи, я в ближайшее окно сиганула бы от страха. И это нихера не так было, как тогда, в городе. Вообще удивляюсь, что штаны сухие остались и не заикаюсь, как дебилка, — спросила Лекса.

— И как ты преодолел влияние "выключателя"? — Бесогон. — Это ведь Дар очередной у тебя, о котором мы не в курсе?

— Нет. Не Дар. Тут совсем другое. Совсем. Ну и я местный, не забывайте.

— Местных мы что ли не видели, думаешь? Не первую пятилетку здесь мотаем, если что, — пробурчала Лекса.

Нет, девушка вовсе не питала к Медоеду негатива, даже больше, она была очень благодарна ему. Как ни крути, а жизнь спас им всем. Всё дело в характере и страхе, который возникал, стоило только коснуться тех страшных воспоминаний.

Медоед тем временем вытащил свой нож и положил перед собой на стол.

— Что это, как думаете? — спросил он.

— Ножик твой, что же ещё. Страшная штука, между прочим. Да и… мечи эти… жесть… — ответил первым