Таро Люцифера - Олег Маркеев

На глазах у Корсаков была плотная повязка. Оставалось только полагаться на слух. Он пытался сориентироваться по гулу потока машин, в котором катила их машина, считать количество поворотов и остановок. Но быстро понял, что все бесполезно. Шпионские хитрости, растиражированные в дешевых детективах, в измученной пробками Москве не действуют: в столице можно короткими рывками ехать час там, где пешком пройдешь за десять минут.

Корсаков решил расслабиться и ждать.

В конце концов, побеждает тот, кто заключил сделку не с Фортуной, а с Хроносом. Неумолимое Время срывает дубовый венок с головы победителя.

«Кто умеет ждать, тот умный. Кто мертвый — тот дурак», — поучал Славка-Бес.

Москва куталась в серый сентябрьский туман. Августовская путчевая горячка сменилась похмельной хмуростью.

Словно сама природа говорила: «Ребята, в России живем. Побунтовали — и баста. Придет зима, все лозунги в голове заморозит, как дерьмо в нужнике. А с пустым брюхом даже в раю тошно».

И народ внял. Чуткие, как перелетные птицы, косяками потянулись в ОВИРы. Тугодумы и оптимисты стали устраиваться в новой жизни, как норовые зверьки на зиму.

В ту осень жизнь у Корсакова надломилась, как ветка яблони, густо увешанная сочными плодами. Просто не выдержала богатого урожая. Слишком уж много счастья, решила судьба. И ударила поддых.

Славка-Бес выслушал Корсакова, добродушно щурясь, то и дело смачивая губы пивом. На чьей стороне Славка был в отгремевшем и отгулявшем путче судить было сложно. А сам он помалкивал. Но заявился в Москву аккурат к вводу войск. Почему остался, квартировался в съемной полуторке в Бирюлево и на оставленном им для связи телефоне «дежурил» незнакомый мужской голос, просивший всех, кто искал Беса, перезвонить через полчаса — об этом Корсаков не спрашивал. Славка играл в свои игры.

Корсаков выговорился до дна, и кружка Беса опустела. На душе у Корсакова осталась такая же мертвая пена, что умирала на донышке кружки.

История была совершенно банальной: пропажа жены и ребенка, звонок в мастерскую с предложением заплатить энную сумму, просьба не беспокоить милицию. Корсаков знал сотни таких историй, и беспечно надеялся, что именно его пронесет. Оказалось, исключений не бывает. Живешь в бандитском государстве, копи на выкуп.

Бес пожевал хвостик соленой рыбки и задал первый вопрос:

— Хотя я догадываюсь, но все же ответь, ты в милицию заяву кинул?

Корсаков отрицательно покачал головой.

— Я им не верю.

— Мне пофигу, веришь ты им, или нет. Просто если я впишусь в разборы и ребят своих подключу, не хотелось, чтобы под перекрестный огонь менты попали. Вони потом будет до небес. — Он откусил у рыбешки, засоленной до состояния мумии, куцый хвостик, растер крепкими зубами. Облизнулся. — А своих бандитов знакомых разве нет?

— Есть, кончено. Но они же шакалы, падаль почуют — разорвут. И где гарантия, что они не в доле? Нет, я никому про звонок не сказал. Сразу тебя искать начал.

— Приятно слышать. — Славка почесал грудь под десантным тельником. — Что конкретно они от тебя хотят?

— Денег.

— Сколько?

— Триста тысяч долларов.

Слава пошевелил бровями, выжженными под нездешним солнцем.

— А у тебя такие деньги есть?

Корсаков пожал плечами.

— Теоретически. Если хорошо продать тридцать-сорок картин. Но такую цену дадут, только после выставки в Гамбурге. И то, если удачно там все пройдет. Я туда переправил десять работ. Через две недели жду результат. Но продавать нужно с умом. Минимум года три. Иначе цены собьешь.

— Угу. — Славка кивнул своим мыслям. — Что еще имеешь?

— Налом штук десять. Трехкомнатную квартиру на Кутузовском. От родителей осталась. Что еще? Мастерская на Беговой. Бээмвуха восемьдесят седьмого года. Что еще? А… Развалюха под Мытищами. И десять соток к ней. Купил на всякий случай, хотел там летнюю мастерскую организовать.

— На пленэр в Битцевский парк походишь, ничего страшного, — отрезал Славка. — Как я понял, на выкуп наскрести можно. Сколько они тебе времени дали?

Корсаков сглотнул тугой ком, распиравший горло.

— До завтрашнего утра. До завтрашнего утра, сказали, не тронут Стаську.

Бес на секунду прищурил глаза.

— Торопятся ребятки, — пробормотал он.

За окном медленно умирал осенний день.

Бес встал из-за стола, принялся ходить по кухне из угла в угол. Чем больше ходил, тем больше в движениях проступала хищная звериная пластика. Корсаков следил за превращениями всегда добродушного и медлительного Славки и понял, почему того прозвали Бесом. За маской русопятого рубахи-парня скрывался коварный, хитрый и беспощадный зверь.

Бес вернулся за стол. Сграбастал бутылку пива, щелчком большого пальца сковырнул пробку так, что она выстрелила до потолка, коцнув, рикошетом улетела в угол.

Славка жадно присосался к горлышку. Перелил в себя содержимое бутылки, убрал пустую тару под стол. Отвалившись к стене, исподлобья уперся взглядом в Корсакова.

Игорь ждал. Как ждут приказа и приговора. Внутренне умерев.

— Мать и пацана они держат отдельно, — как о совершенно очевидном, произнес Бес. — Это делает ситуацию не просто плохой, а совершенно хреновой. Шансов отбить одним ударом почти нет.

Корсаков не решился возразить. В конце концов, в засадах, захватах и налетах Бес разбирался лучше него.

— Приехать на «стрелку» и грамотно уложить всех мордами в землю, намотать кишки на локоть и вытащить информашку… — Он пожевал что-то, попавшее на зуб, и сплюнул. — Тьфу. Пять минут работы. У тебя налом валюта есть?

Корсаков кивнул.

— Тысяч десять есть, я же говорил.

— Нормально. — Бес побарабанил крепкими пальцами по столу. — Хватит, чтобы «пробить» информашку через своих ребят. Дальше выдвигаемся по адресам. Кладем там всех. Если Бог на нашей стороне, вытаскиваем твою Стаську и пацана живыми и невредимыми. Зачищаем все за собой. Потом забиваем новую «стрелу». Без базара валим на ней всех. Не пучь глаза, я лучше знаю, как с такими козлами дела делаются. И после этого передаем по всем каналам, что тебя трогать вредно для здоровья. — Он помолчал. — С моей бандой расплатишься по международному тарифу. Квалификация у ребят такая. Продашь кое-что, наскребешь как-нибудь, лады?

Корсаков с готовностью кивнул.

Бес тяжко вздохнул.

— Только кино это, Игорек. Квентин Тарантино по сценарию Марининой. А в жизни, братишка, чем ближе цель, тем меньше шансов. И стопроцентная гарантия, что охотиться за тобой будут всю оставшуюся жизнь.