Изнанка - Ян Войк

Иван с Андреем взорвались хохотом. Геннадий оказался отличным рассказчиком, живым, ярким, эмоциональным. Слушать его было одно удовольствие.

– Прямо так и сказал? – переспросил Милавин, переводя дух.

– Ну да. Собрание минут двадцать в себя приходило. И потом ему ещё долго это вспоминали. «Чтоб не пукало и не мигало…»

Гости снова хохотнули.

– Что вы тут радуетесь, – в гараж вошёл Николай Борисович, в руках у него были три стеклянные стопки. – За стол уже пора, а они всё хи-хи, да ха-ха.

– Так тебя одного ждём, Борисыч.

– Ну, всё. Дождались. Давай насыпай, а то я с этого запаху сейчас собственную бороду проглочу.

– Подожди немного, – Геннадий снял сковороду с огня и накрыл крышкой. – Пусть потомится малость.

– Тогда, Иван, наливайте. Для аппетиту, – он по-хозяйски расположился у стола в автомобильном кресле и выставил принесённые стопки. Иван с Андреем взяли по табуретке, а Геннадий и вовсе остался при своём раскладном стульчике.

– Что наливать-то? – спросил Поводырь, заглянув в рюкзак. – Есть ром, коньяк, абсент.

– Ну, прямо как в ресторане, – заулыбался Доктор. – Давайте с коньяка начнём. Напиток знакомый и приятный во всех отношениях.

Иван наполнил три стопки.

– А четвёртому куда?

– Не надо четвёртому, – откликнулся Геннадий. – Я не пью.

– Что так? – удивился Андрей. Он бы скорее поверил, что Николай Борисович со своими интеллигентскими замашками откажется пить, но уж никак не механик.

– Да ну её, эту гадость, – отмахнулся он, – Я ж из-за неё родимой сюда и попал.

– Вот чудак-человек! – рассмеялся Доктор, – Я ему говорю, надо было пока живой бросать, а сейчас-то, что толку. Всё уж помер, кончилися танцы. Пей да пей.

– Да ты же знаешь, я, как помер, алкоголь в рот взять не могу. С души воротит. Лучше сейчас чайку себе заварю, – он сделал паузу и добавил, уже ни к кому не обращаясь: Вот жена бы порадовалась.

– Пропащий человек! – махнул на него рукой Николай Борисович, – Ну, давайте, молодые люди, за знакомство!

Чокнулись, выпили. Коньяк был хорош, даже без лимона.

– Вот ты бы ещё курить бросил, Ген, и тебя прямо отсюда в рай бы забрали. Как святого, – снова оскалился Доктор, подцепляя на вилку маринованный грибочек.

– Ну, уж нет, – рассмеялся механик, – Эту соску я ни в жисть не выплюну.

– А зря. Курение – очень вредная штука. Это я тебе как доктор говорю.

– Для доктора ты слишком много пьёшь, Борисыч.

– А тут уж ничего не поделаешь, – развёл он пухлыми руками. – Статистика такая. Больше всех из образованных, конечно, пьют врачи и учителя. Такое уж у нас с вами общество. Кстати, между первой и второй что?

Он на секунду замолчал, но тут же сам и ответил, не дав никому вставить слова.

– Правильно. Наливай ещё одну.

– Может, хоть горячего подождём? – предложил Милавин, который немного растерялся от такого темпа.

– Под горячее мы третью выпьем, – успокоил его Доктор. – Наливайте, Иван. Наливайте.

– Всё. Пора картошку есть. А то Борисыч скоро под стол упадёт, – усмехнулся механик, когда они опрокинули по второй.

– Но-но! Я бы попросил.

Тушёная с мясом и овощами картошка оказалась очень вкусной. Геннадий щедро разложил её каждому в фарфоровые суповые тарелки. На некоторое время за столом стихли все разговоры, даже неугомонный Николай Борисович не предлагал налить, а с удовольствием отправлял в рот ложку за ложкой.

– Да уж, – он всё-таки оторвался от тарелки, уполовинив её содержимое. – Что ни говори, Гена, а руки у тебя золотые. Из консервов и картошки такую вещь состряпать.

– Полностью согласен, – поддержал Доктора Милавин. – Объедение.

– Да бросьте вы, – сморщился Геннадий, – тушёнка она и есть тушёнка. Ерунда какая-то получилась. Вот было бы мясо…

– Это да… – мечтательно протянул Николай Борисович. – Ни по чему другому я здесь так не скучаю, как по шашлычку с красным вином… Ну, ладно. Геннадий. За тебя, Иван!

– Уже, – Поводырь без напоминания начал наливать коньяк в стопки.

– Странное дело, – хмыкнул Андрей, растерев глоток по нёбу, – Ни за что бы не подумал, что в загробном мире люди станут мечтать о шашлыке.

– Что ж тут странного, чего нет, о том и мечтаем, – Доктор снова закусил маринованным грибочком.

– Да я вообще, про всю эту Изнанку. Не того я ожидал. Совсем не того.

– Изнанка? – Николай Борисович поднял на него взгляд, – Хм, хорошее название. Немного избитое, но в целом верно передающее суть вещей. Здесь каждого выворачивает наизнанку. Что есть, то есть. Вы, Андрей, сами придумали такое название?

– Нет. Иван подсказал.

– Иван?! – на лице доктора отразилось неподдельное удивление. – Вот не ожидал. Мои извинения. Признаться, я поначалу принял вас за тупого солдафона, а вы, оказывается, философ.

– Не совсем, – ухмыльнулся Поводырь, на «тупого солдафона» он ничуть не обиделся. – Это не я придумал. Такое название предложил Архип Игнатьевич, который здесь ни разу не был. Так что зря вы извиняетесь.

– Ну тем хуже для вас, – Доктор тут же потерял к нему всякий интерес и снова обратился к Милавину: Ну а что вы ожидали от… Изнанки, Андрей?

– Не знаю, – растерялся тот. – Если уж это загробный мир, то должны быть ангелы или Бог, рай там, или ад. Ну, как в книгах написано. А тут получается ерунда какая-то посёлки, лизуны, людоеды и прочая дрянь. Не поверите, вы с Геннадием первые нормальные люди, которых мы тут встретили за три дня.

– Вот спасибо на добром слове, – улыбнулся механик.

– Да уж, приятно под старость лет, оказаться нормальным человеком, – тоже оскалился Николай Борисович.

– Да нет, я хотел сказать…

– Я вас понял, Андрей. Всё в порядке. Тут, видите ли, какое дело. Здесь, как и там – у живых – хватает и хороших людей, и сволочей. Только хорошие люди они ведь вперёд не лезут и на публику не работают, живут себе тихо, мирно. Поэтому с первого взгляда их и не заметишь. Давайте-ка лучше выпьем за них…

– Ну так вот, – продолжил Николай Борисович, когда они в очередной раз выпили по стопке коньяка, – Скажите, Андрей, вы ведь человек образованный? Я так понял, институт закончили?

– Закончил, – Милавин осторожно кивнул. – Ещё и кандидатскую защитил.

– Да вы что?! А по какому профилю?

– Педагогика.

– Так вы учитель?

– По образованию. В школе уже давно не работаю.

– Надо же! Инженер детских душ!

– Я вообще думал, это про писателей, – смутился Андрей.

– А по поводу учителя вы не согласны?

– Наверное, согласен.

– Вот и замечательно, – Николай Борисович оживился, подался всем телом вперёд и даже нетерпеливо потёр ладони друг о дружку. – Так скажите мне, вот вы – образованный человек – действительно ожидали увидеть здесь седого иудея, который всё про всех знает, и херувимов с крылышками?

– Даже не знаю, – Милавин опустил глаза куда-то на дно стопки. – В Бога я никогда не верил. Так чтобы молиться или, скажем, в храмы ходить… Но ведь если есть загробный мир, то есть душа, значит, и Бог должен быть. А его нет.

– Вот! Забавная штука получается, – Доктор даже вскинул руку указательным пальцем вверх, акцентируя внимание. – Есть жизнь после смерти, есть душа, а Бога нет. Парадокс!

Он обвёл собравшихся за столом таинственным взглядом, все ждали от него продолжения, но вместо этого Николай Борисович сложил руки на животик и улыбнулся.

– Наливайте, Иван.

Под дружный хохот Поводырь в очередной раз наполнил стопки. Первая бутылка закончилась, он откупорил вторую.

– Извините.

Все обернулись. В распахнутых воротах гаража стояла женщина, которую Милавин уже видел сегодня утром, в шерстяной юбке и болоньевой куртке-аляске. Лицо у неё оказалось вполне миловидное, пухлые губы, чуть курносый нос, серые глаза и вьющиеся каштановые волосы. В руках женщина держала грабли.

– Нина? Случилось чего? – тут же подобрался и даже протрезвел Николай Борисович.

– Нет, что вы. Я к Геннадию, – она смущённо опустила глаза. – Наверное, не вовремя…

– Ладно тебе, – механик поднялся с места. – Что такое?

– Вот тут, черенок на граблях сломался, – женщина подняла двумя руками инструмент перед собой. – А завтра нам грядки боронить. Ты бы не мог заменить. Если есть, конечно. И время позволит.

– Дай гляну, – пару секунд Геннадий вертел инструмент в руках. – Если я чуть укорочу черенок. На пять-десять сантиметров. Нормально будет?

– Да, конечно, – она подняла на него взгляд, но тут же снова смутилась и уставилась себе на руки.

– Тогда завтра с утра подходи да забирай.

– Спасибо большое.

– Да о чём разговор. Делов-то на пять минут, – отмахнулся Геннадий.

– Нина, может, посидите с нами? Разбавите, так сказать, мужскую компанию, – предложил Николай Борисович.

– Нет, спасибо, – она быстро окинула стол взглядом. – Я пойду. До свидания. Я завтра зайду.

– Добро, – кивнул механик, кладя грабли на и без того захламлённый верстак.