Чужой - Георгий Левин

Убитых уже погрузили. В вертолет загрузили остаток оружия и часть тюков. Двое "глаз и ушей" залезли в вертолёт. Двери закрылись. Вертолёт взлетел. На его место сел третий. Последний. В него забросили остатки тюков. Сели генерал, командир нашего сводного отряда и оставшиеся двое из "глаз и ушей". Место ещё было. Они и забрали всех поцарапанных. Нам приказали топать. Своим ходом. Вертолёт взлетел. К-50 прикрывавший этот участок пристроился к ним. Шум винтов унёсся вдаль.

Из пяти команд численностью 74 человека осталось 19человек. Уставших и измотанных бойцов. Мы побурчали. Вздохнули и двинулись в путь. Остатки моей команды шли последними. Уже начинало темнеть. В горах темнеет быстро. В темноте идти по горным тропам может только самоубийца. Через час остановились на привал. Я первым заступил на пост. Охраняя лагерь со стороны расщелины. Нижний пост на тропе занял один из лейтенантов чужой группы. Остальные разделили смены и легли спать. Старшим нашей сводной группы назначили подполковника. Из пяти командиров групп уцелели мы двое. Он был старшим по званию. Вот и командовал. Армия!

Накрывшись, плащ-палаткой. Я включил маленький фонарик. Вынул из мешка и открыл баул. Мой трофей.

Знакомые банковские упаковки содержали по десять пачек сто долларовых купюр. В каждой. Их было четыре. Рядом лежали пачки с купюрами по 50 английских фунтов. Их тоже было четыре. Ещё, в бауле в углу стояла плоская коробка из пластмассы. Я достал и открыл её. На бархатном основании лежали женские украшения и четыре кольца. Они были изумительной красоты!

Колье и наручный браслет. Прямоугольники из золота составляли основу. На них квадратики из белого золота. Острые их углы направлены на грани прямоугольников. В центре квадратиков пять лепестков цветка из золота. Лепестки цветков усеяны осколками бриллиантов. В центре одного цветка изумруд. В центре второго цветка рубин. И так они чередуются через один. Рядом лежали две ажурные цепочки с кулонами.

Первый кулон был тонкой работы. Чувствовалась рука мастера! На овальной ажурной пластине лежала боком золотая ящерица. Её глаз был из изумруда. Мелкие изумруды шли от головы до кончика хвоста. Ещё более мелкие изумруды шли по бокам.

Второй кулон тоже не подкачал. На прямоугольной ажурной пластине изображена рыба. Её глаз украшал рубин. Плавники украшены бриллиантами. Рядом лежали кольца и серёжки. Четыре комплекта. Их украшали, бриллианты, изумруды, рубины.

Всё это упаковал в свой заплечный мешок. Он уменьшился и в глаза не бросался. Баул и коробку спрятал в расщелине. Завалив камнями. Найдут археологи через сотни лет. Вот будет им удача!

Я всегда считал. О потомках должны заботиться мы! Свой долг исполнил!

Остаток времени моего дежурства прошёл спокойно. Я разбудил своего сменщика и улёгся на его место. С рассветом перекусили и двинулись к лагерю. К обеду второго дня вошли в лагерь. Помылись и отобедали в столовой. Нам дали три дня отдыха. Два дня отдыхали. Отъедались.

А на третий день моджахеды озверели. Они нападали на конвои отдельные гарнизоны и блок посты. Обстреливали большие лагеря и города. Заставляли нас метаться. Как крыс. Так продолжалось почти месяц.

Мы падали с ног. Спали на ходу. Отдохнуть времени не было.

Целыми днями стрельба. Атаки. Ночами обстрелы. И постоянное ожидание появления врагов. Измотаны были до предела. Думаю это и была причина. Случившегося конфуза. Моя группа нарвалась на засаду. Нарвалась глупо.

Блок пост располагался на горном перевале. Он охранял дорогу силами взвода мотопехоты и одной САУ (самоходная артиллерийская установка). Капитан начальник блок поста. Лейтенант командир взвода и прапорщик командир САУ. Это они и составляли мозговой центр.

Оборону своего объекта они разместили грамотно. Площадка, где размещался блок пост, с трёх сторон обрывалась в пропасть. Широкую четвёртую сторону полукругом прикрывали окопы взвода мотопехоты. Два БМП (боевая машина пехоты) с пулемётами прикрывали фланги. БТР был установлен за бруствером в центре. Он перекрывал оба фланга и центр. За бруствером в тылу окопов стояла САУ. Огнём орудия и пулемётами она создавала ещё один рубеж огня. Всё было установлено и рассчитано грамотно. Но уже почти год на блок пост никто не нападал и не обстреливал. Народ обленился и обжился. Ну как у нас и положено. Поэтому нападение "духов" и серьёзные потери вызвали панику. Им крупно повезло. Авиация была занята и её не прислали. А то бы врезали всем. Им и "духам". По полной программе мало не показалось бы.

Находившимся поблизости группам приказали идти на помощь блок посту. Мы и пошли. Да не дошли.

Трое шедших впереди бойцов прапорщик, солдат и молодой лейтенант погибли сразу. Нарвавшись на плотный огонь в упор. Капитан и старший лейтенант получили тоже хорошую порцию свинца. Но успели укрыться за валунами. Остальные залегли и открыли ответный огонь. Я шёл последним, одна из пуль, щёлкнула, по бронежилету. Было больно, но не смертельно. Осмотрел местность и отполз за ближайший валун. Укрылся и открыл ответный огонь. Последнее, что увидел это упавшую гранату. Успел сжаться в комок. Удар и наступила темнота.

В себя пришёл от боли. Уложенного на плащ-палатку меня тащили к вертолёту. Свой мешок держал мёртвой хваткой. Не выпускал из рук. Отдал только своему бойцу уцелевшему после этого боя. Лазить по чужим вещам установившийся кодекс чести считал не достойным. Если узнавали о таком деянии. Наказывали жёстко. Об этом знали все. Знал и я. Поэтому свой мешок отдал без колебаний.

Окончательно в себя пришёл уже в госпитале. Возле нашего лагеря стояла мотопехотная дивизия и госпиталь. Там я и оказался. На следующий день на обходе хирург сказал:

— Под счастливой звездой родился майор! Получил ты два осколочных ранения. В ногу и бедро. Первый осколок разрезал мышцу икры. Рану зашили. Второй впился в бедро. Артерий не задел. Его удалили. Отделался легко. Но потерял много крови. Поэтому и слабость. А так ни чего страшного.

Остатки моей группы, получившие ранения были здесь же. От них узнал. Нас отбил подошедший взвод армейской разведки.

Они ударили по моджахедам. Те ввязываться в бой не стали. Отошли. Это и спасло нас и солдат блок поста. О троих погибших уже знал. Капитана и старшего лейтенанта отправили в госпиталь в Кандагар. Их раны были сложными.

Через неделю я уже хромал. Опираясь на костыли по госпиталю. Раненый народ обольщал санитарок и врачей женского пола. Мужик оклемался! Давайте бабу!

А я увлекался другим. Пользовался неразберихой и бардаком. Лазил по картотеке, архивам и канцелярии госпиталя. Порядок и то относительный был с хранением медикаментов. Раненых привозили круглосуточно. Персонал был измотан да его и не хватало.