Фабрика волшебства (СИ) - Алексей Кривошеин

— Перестань лыбится, — прошептал сквозь зубы Рудольф. — Ты же влюблен, держи роль.

Улыбка исчезла с лица Ивора, теперь он с печалью глядел на закрытое окно Алины.

— Ивор влюблен, — печально сообщил зрителям Рудольф. — Он не пьет, не спит, не ест. Ночами он ходит и глядит на звезды, ибо легче достать одну из них, чем сломить неприступную красавицу, которая даже не обращает на него внимания. Ивор готов отдать жизнь, но, увы, она не желает брать ее. Поэтому он решил обратиться к вам. Рассудите нас. Достоин юноша ее любви или нет!

Ивор с мольбой глядел на многочисленные лица. Он сам не знал, играет он или искренне апеллирует к жительницам женского общежития. Он действительно чувствовал безвыходность. Как он мог еще конкурировать с Клементом?

— Настал момент, когда мы должны раскрыть великую тайну, — понизил голос Рудольф. — Кто же она? Кто эта роковая красавица, которая разбила сердце нашего героя? За каким окном скрывается причина душевных терзаний и источник величайшего блага, которое зовется любовью?! Ибо любовь — это боль, а боль это жизнь! Кто не любит, тот не живет, а существует!

Занавеска на окне Алины дрогнула, кто-то глядел на них. Ивор ни как не мог разобрать Алина это или ее подруга.

— Но мы опять отвлеклись. Имя! Вам нужно имя! — воскликнул он.

— Да! — дружно закричали зрители. — Кто она! Скажи нам!

— О, не судите ее строго. Эта девушка настолько красива, что слепит глаза бедному влюбленному Ивору. До сих пор он не смел подойти к ней, чтобы признаться в своем чувстве. Но для того и существуют друзья…

Он гордо приосанился, Мефодий выдал несколько аккордов, чтобы напомнить о себе.

Окно распахнулось, Ивор с замиранием сердца увидел светлые кудряшки. Из-за ее плеча выглядывала нахмуренная Зара.

— Друзья! — воскликнул Рудольф. — Она появилась! Ура! У бедного Ивора есть шанс! И обещаю вам, он им воспользуется!

Ивор стоял и любовался Алиной, мир отошел в сторону и витал, словно в тумане, реальной была лишь она. Грубый тычок под ребра вернул его на землю.

— Ивор, — не шевеля губами, сквозь оскал улыбки прошептал Рудольф. — Пой. Я уже объявил тебя.

Юноша спохватился. На него вдруг напало волнение. Когда репетировал серенаду, думал, что услышит ее только Алина, в крайнем случае, Зара. Сейчас будто очутился на огромной сцене, где сотни зрителей готовились услышать шедевр в его исполнении. У него просто не было права на ошибку.

Ивор тряхнул головой. О чем ты думаешь? Что для тебя важнее — насмешки девушек, или потеря Алины? Что может быть страшнее потери любви?!

Он постарался унять дрожь и шагнул вперед. Мефодий сосредоточился, ударили барабаны, заиграли гитары. Друзья специально сделали длинное вступление, чтобы Ивор мог собраться с мыслями. Он стоял, перед раскрытым окном Алины и считал про себя: «Барабаны, гитара, вторая гитара. Так, сейчас будут виалончели. Виалончели пошли, еще пара аккордов и настанет моя очередь».

Виалончели вступили, аккорды прошли, и юноша начал петь:

— О моя ненаглядная леди!Ты мое солнце, моя луна!Мой мир. Моя душа.Алина, я умру без тебя!..

Поначалу робкий, голос его окреп и полетел над фабрикой волшебства, наполняя сердца слушателей тихим трепетом. Любовь превратила глупые слова во что-то большее, чем просто песня. Последние аккорды медленно умирали над притихшим парком, голос Ивора поднялся к небесам, растекся по земле, заглянул в души слушателей и оставил там теплоту и ощущения того, что не все потеряно в этом мире.

Продолжительное время во дворе общежития стояла тишина. Почти все слушательницы прослезились, песня Ивора ранила их в самое сердце.

Молчал и Рудольф, выдерживал паузу. Люди должны насладиться моментом, Алине нужно время подумать.

А потом одинокий голос воскликнул.

— Дайте ему шанс! Неужели ему не дадут шанс?

И словно плотину прорвало. Девушки кричали в один голос:

— Кто эта девушка?! Она обязана дать ему шанс! Если она это не сделает, мы лично выцарапаем ей глаза! Дайте ему шанс!

Они кричали и галдели, кое-кто чуть не вывалился из окна. Ивор слышал, как Мефодий бормочет заклинание Упругости, которое запихивает слишком взволнованных девушек обратно в окна.

Ивор стоял, опустив голову, и страшился поглядеть на окно Алины. Ему казалось, что спел ужасно. После такой песни девушка даже смотреть на него не захочет. А шум все усиливался. Почему ничего не делает Рудольф? Разве не он взял на себя конферанс вечера.

Вдруг все затихло. Ивор задрожал в страхе, наверное, Алина ушла. Все ушли. И вдруг кто-то мягко взял его за руку. Юноша робко поднял глаза, и вселенная закружилась, неся его все быстрее и быстрее.

Девушка глядела прямо в глаза. Она была необычайно хороша. Нет, дело было не в одежде, и не в затейливой прическе. Прекрасной Алину делали глаза, сияющие счастьем и предвкушением чего-то огромного и необъятного.

— Ивор, — сказала он взволнованно. — Никто, никогда не пел мне таких замечательных песен. Ты просто… чудо.

Она подошла и поцеловала его в щеку. Зрители разразились приветственными криками. Алина взяла Ивора за руку и встала рядом. Юноша чувствовал ее дрожь, и необычным образом она вселяла в него твердость.

— Друзья, — воскликнул Рудольф, выходя вперед. — Вы видите, что наша задумка сработала. Влюбленным дан шанс, как вы и просили. Поверьте, они не преминут им воспользоваться. К тому же серенада — это не единственный пункт программы, которую подготовил Ивор.

Зрительницы многозначительно загудели, обсуждая, что может еще предложить столь романтичный молодой человек.

— Но пусть это останется загадкой для нас, — добавил рыжепрядый. — Ведь любовь — это чувство на двоих, не следует в нее пускать посторонних…

Он тяжело вздохнул и добавил:

— Даже друзей…

— Что это такое?! Что за балаган?!

Во дворе появился Клемент. Лицо его шло красными пятнами, губы дрожали.

— Клемент. А чего это ты делаешь во дворе женского общежития в неподобающее время? — шагнул навстречу Рудольф, заслоняя влюбленных. Мефодий прошептал слово, инструменты исчезли, он встал рядом с Рудольфом, так, чтобы юноша с девушкой могли незаметно исчезнуть.

— В отличие от вас, — Клемент бросил на них уничтожающий взгляд, — у меня есть разрешение. А вот вам не-поздоровится, когда я расскажу…

— Что расскажешь? — брови Рудольфа взлетели, рыжая прядка схватилась за голову и начала метаться по макушке изображая панику. — Неужели здесь кто-то видит нарушения?

Он поглядел на многочисленные открытые окна. Некоторые из них уже закрылись, живущие в них девушки справедливо полагали, что с капризным сынком начальника отдела кадров лучше не связываться. Но большинство зрителей слушало перепалку с не меньшим интересом.