Серебряный ангел - Фиби Фиджеймс

— Что именно вы думали? — поинтересовалась она почему-то полушепотом.

«Я должна взглянуть правде в глаза, — сказала она про себя. — Не так-то просто будет выбросить из головы все глупости. СТОИТ ЭТОМУ ЧЕЛОВЕКУ ЗАГОВОРИТЬ СО МНОЙ ИЛИ ВЗЯТЬ ЗА РУКУ, КАК МЕНЯ НАЧИНАЕТ ПРОБИРАТЬ ОЗНОБ. И что это у него за шуточки такие, в самом деле?! Потереть спинку!» Брайди представила вдруг картину, как она стоит перед ним обнаженная, а он с мочалкой в руке… тоже без одежды? Фу, глупости! Однако, ноги ее от этих мыслей сделались ватными и…

Таггарт, казалось, не замечал ее замешательства. Он был поглощен созерцанием оборотной стороны медальона, где была изображена какая-то геометрическая схема.

— Вы когда-нибудь задумывались над тем, почему здесь присутствуют такие же маленькие камешки, что и на брелоках?

Брайди покачала головой, и на лицо ей упала прядь влажных, колечками вьющихся волос.

— Это и есть остальная часть карты, Брайди. И помощь нам здесь окажут брелоки.

Девушка попыталась было сдуть прядку волос с лица, но она, через минуту снова заняла приглянувшееся ей место.

— В таком случае, я должна немедленно выезжать на поиски рудника, — заявила Брайди, стараясь не думать о назойливой картинке, навеянной глупой шуткой Слоана про натирание спины.

— Нет, — ответил Таггарт, выпрямившись. — Поеду я, а вы будете ждать меня здесь. Пустыня вряд ли придется вам по вкусу.

— Давайте не будем начинать все сначала, — попросила она, слегка раздраженным тоном. — Я не боюсь трудностей, К тому же, это мой рудник, и искать его буду я, — решительно заявила Брайди, а про себя добавила: «И НАЙДУ ЕГО РАНЬШЕ ВАС».

Почему-то, несмотря на неодолимое физическое влечение, испытываемое ею к этому человеку, она ему по-прежнему не доверяла. Он хочет отправиться на поиски рудника один. Кажется, так было заявлено?! А не вернется ли он назад, утверждая, что никакого рудника на самом деле не существует, а уж серебряного, тем более? Таггарт Слоан — состоятельный человек, напомнила себе Брайди, и на нее серебро он не позарится. Но тогда каким образом состоятельные люди становятся еще более состоятельными? Зачем ему соглашаться на десять процентов, когда можно заполучить все?!

Брайди чувствовала, как напрягаются мышцы ее шеи и понимала, что на ее лице вот-вот появится сердитое выражение. Однако, она сумела сдержать себя, не позволив эмоциям выплеснуться наружу.

— С вами, или без вас, мистер Слоан, но я все равно поеду.

Если Таггарт и заметил какие-то изменения в выражении лица девушки, то не придал этому большого значения.

— Вижу, вы настроены решительно, — сказал он. — Что ж, сейчас уже почти четыре, и выезжать сегодня слишком поздно. К тому же, я должен приготовить все необходимое.

— Но ведь Ник уже в пути. Что если он найдет рудник первым?

Таггарт убрал с лица Брайди влажный завиток, и пальцы его на мгновение коснулись ее виска.

— Мы отправимся в путь на рассвете, — сказал он более мягко своим бархатистым голосом. — Если вы, конечно, сможете к этому времени проснуться.

— Смогу.

Почему он на нее так смотрит? И почему, как бы плохо она ни думала об этом человеке, при нем у нее внутри все замирает?

— Нам придется одну-две ночи провести под открытым небом. Что же касается Ника… — Пальцы Тага, скользнув по щеке Брайди, приподняли ее подбородок. — Вполне возможно, что он уже сбился с пути. Итак, утром, Брайди. Мы выезжаем утром.

И он поцеловал ее. Сначала осторожно, а потом все более и более настойчиво. Она хотела было остановить его, но не в силах была шевельнуться. А потом и думать забыла обо всем, полностью подчиняясь мужской воле и сладостной власти поцелуя.

Когда же, наконец, Таггарт отпустил ее, Брайди испугалась, что сейчас упадет, потому что совсем не чувствовала своих ног, и кругом пошла ее голова.

— М-мистер Слоан!

Он задержался на миг, глядя на нее каким-то странным, незнакомым взглядом, и прошептал:

— Мне кажется, именно вы хотели начать все сначала, моя дорогая. — И прибавил, выходя в коридор. — Итак, к пяти утра вы должны быть готовы.

ГЛАВА 18

Уже, наверное, в сотый раз Консуэла сменила положение в седле. Она ни на минуту не сомневалась в том, что, посмотрев в зеркало, обнаружила бы у себя на мягком месте ярко-красные потертости.

За день Ник сбивался с пути дважды. Однако, упрекать его она не решалась. Ему и без того было худо из-за солнца. Он без конца вытирал пот со лба своим белым носовым платком и еще до полудня, сняв с себя куртку, закатал рукава рубашки. Слишком долго Мэллори не был в Аризоне, решила Консуэла. Он прекрасно чувствовал себя в прохладе Вермиллион Хилла, а вот солнце явно недолюбливал.

«Но ведь еще совсем не жарко, — с неприязнью подумала она о Нике. — Всего каких-нибудь двадцать пять — тридцать градусов! Вот в августе здесь, действительно, самое настоящее пекло. А сейчас еще июнь и лето только начитается. ЕСЛИ ОН БУДЕТ ПРОДОЛЖАТЬ ТАК СИЛЬНО ПОТЕТЬ, ТО К ИЮЛЮ ОТ НЕГО ОСТАНЕТСЯ ЛИШЬ МОКРОЕ МЕСТО».

Представив себе Ника, превращающегося в лужу белого цвета, Консуэла забыла на время о том, как нестерпимо болит каждая частица нижней части ее тела. Она решила, что Мэллори скоро будет похож на растаявшее мороженое. Консуэла пробовала мороженое четыре года тому назад, когда Таггарт, возвращаясь из очередной своей поездки, привез из Флэгстаффа около тридцати галонов мороженого четырех разных сортов. Оно было упаковано в большие картонные коробки со льдом, хотя тогда стояла зима, причем, довольно холодная. Это было событием! Все жители города собрались в отеле на «Вечер с мороженым», как назвал его Таг.

Больше всего Консуэле понравилось лимонное мороженое. Она уничтожила два больших шарика, приглянувшегося ей лакомства, в результате чего, конечно же, заболела. Кроме лимонного мороженого, Слоан привез тогда клубничное, шоколадное и ванильное. Консуэла подумала, что если от Ника и в самом деле останется мокрое место, то оно будет белым, цвета ванильного мороженого. Этакая густая, пузырящаяся, белая лужа.

Позже Таггарт пытался убедить Консуэлу в том, что мороженое можно сделать самому, взбив сахар, сливки, лед и соль и поместив эту смесь в очень холодное место. Но Консуэла ему не поверила. В том лимонном мороженом, которое ей так понравилось, не ощущалось никакой соли. Она считала, что Таг специально рассказывал ей подобного рода небылицы, желая удивить или привести в смущение. Как и тогда, когда она случайно задевала его маленькие статуэтки, стоящие на каминной полке. Они разбивались, но Таггарт не ругался на нее за эту неловкость, а сразу, расстраиваясь, заметно грустнел и объяснял, что разбилась очень редкая, дорогая вещь.