Тьма в его сердце - Селина Аллен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пожалуй, даже в таком интерьере была своя система, потому что собачья лежанка, которая сейчас пустовала, была сделала из ткани, которой был обит диван.
Войдя в кухню, я уже не удивлялась: на полу был тонкий палас, цвета свежей травы, желтый кухонный гарнитур, белый столик из дерева, и стулья, обитые зеленой тканью.
Дороти кивнула мне, показывая на стул, и я послушно села. На соседний стул запрыгнул фоксик хозяйки, который не сводил с меня подозрительного взгляда.
Прекрасно.
Вошла Фелиция, я молча передала ей сэндвичи и вернулась на специально отведенное для меня место. Я чувствовала себя кем-то вроде собаки, которой приказали сидеть, и я послушно сидела.
– Дороти, садитесь, – сказала Фелиция. – Я сама налью чай.
– Не указывай мне, я еще в состоянии налить чай своей гостье, – пробубнила миссис Скотт.
Ух ты, я ее гостья. Не блудница, а гостья. Нужно отметить это день в календаре.
Фелиция отошла в сторону и Дороти поставила передо мной чашку чая. Затем она поставила еще две чашки, я полагаю, для себя и для Фелиции и села за стол напротив меня.
Чай пах земляникой. Один из моих самых любимых запахов.
Фелиция поставила на стол сэндвичи, что я принесла и овсяное печенье.
– Мне понравились твои сэндвичи в прошлый раз. Те, что с травой не очень.
Прошлые были с овощами, а не с травой, как она выразилась, но кто я, чтобы спорить.
– Я рада, что они пришлись вам по вкусу.
Дороти сделала глоток чая и взглянула на меня исподлобья.
– Скажи, ты все еще водишь к себе мужчин, Джессика?
Я сначала не поняла к кому она обращается, но потом вспомнила, что она назвала меня Джессикой у порога, да и фраза о мужчинах явно была адресована мне.
– Миссис Скотт, я Джоанна, – поправила я Дороти.
– Я так и сказала, – пробубнила старуха и сделала еще один глоток чая.
– Никаких мужчин я не вожу, все время ко мне захаживал лишь один мужчина – это мой родной брат. Еще ко мне часто приходит подруга.
– Та светловолосая кукла? – изогнула бровь миссис Скотт.
– Да.
А Дороти бы поучиться такту, с другой стороны учиться ей уже поздновато.
– Красивая твоя подруга. Но мужчин я помню несколько. Один был с уродливой собакой, второй без.
Я усмехнулась.
– Миссис Скотт оба раза это был мой брат, а вот, то, что его собака уродлива, я соглашусь с вами.
Клянусь, на губах Дороти на секунду проскользнула тень улыбки. Поэтому я решила добить это, окончательно растопив ее сердце.
– Не то, что ваш… Ээ-э. Ваша собака, – кивнула я на ушастого телохранителя, сидящего по левую руку от меня.
Стул справа от меня заняла Фелиция. Она не чувствуя ни капли неловкости, которую я в отличие от нее буквально ощущала осадком на своих губах, потянулась к середине стола и взяла себе сэндвич со шпинатом.
– Это Лесси, моя девочка, – пояснила Дороти, на ее губах появилась небольшая улыбка.
Кажется, победа за мной.
Я пробыла в гостях у Дороти около двух часов. Все это время она безумолку трещала о своей собаке. А когда я похвалила ее мебель, что явно было пустой лестью, она получила новую порцию воодушевления и начала рассказывать мне о каждом предмете в ее квартире: что, где, когда и при каких обстоятельствах она купила.
Я засобиралась домой, а Фелиция вызвалась меня проводить.
Мы вышли за дверь, и я не могла не задать мучающий меня весь вечер вопрос. Спрашивать при Дороти я постеснялась.
– Фелиция, я правильно понимаю, что вы ее дочь.
Женщина по-доброму улыбнулась, но отрицательно качнула головой.
– Я социальный работник, – пояснила она.
Я была в смятении.
– Но я ни разу не видела вас.
– Я работаю всего три недели с Дороти, до этого она выгоняла всех, кого к ней подсылала социальная служба, – сказала Фелиция сложив руки перед собой, и получше запахивая свой серый кардиган.
– Вы не знаете где ее дочка? – спросила я.
– К сожалению, я не знаю многого, но за это кроткое время, что мы провели вместе, я поняла, что Дороти давно перестала общаться с дочерью.
– Насколько давно? – не унималась я.
Фелиция задумалась.
– Я полагаю, что они не общаются уже около тридцати лет.
Я удивленно вскинула брови.
– Как такое возможно?
Фелиция пожала плечами.
– Давние обиды.
– Но прошло тридцать лет. Разве эти обиды все еще имеют силу? – недоумевая, спросила я.
– Вы не поверите, как долго один человек может хранить в себе обиду. Я думаю, они обе уже не помнят, что стало причиной раздора. В какой-то момент выработалась привычка, – предположила Фелиция.
– Но у дочери Дороти наверняка уже есть свои дети, а может, даже внуки.
– Вполне возможно. Такая легкая, но вместе с тем трудная вещь обида. Она лишила дочь матери, а мать ребенка, внуков лишила бабушки, а правнуков прабабушки.
Я все еще пыталась осмыслить ее слова. В душе оставалась какая-то пустота.
– Почему она называет меня Джессикой? – решила задать я последний вопрос.
– Не знаю, но ее дочь вроде звали Джессикой.
– Аа, – только и выдала я. – Ну, спокойной ночи.
– Приятно было познакомиться, Джоанна.
– И мне.
Я зашла в квартиру и скатилась по двери на пол. Это день был тяжелым. Столько всего произошло, что касалось меня лишь косвенно, но я все равно чувствовала себя, словно по мне прошелся грузовик.
Я вынула телефон из кармана и включила его.
Два пропущенных от мамы.
Три смс от Барбары.
Пять смс и четыре пропущенных звонка от Блейка.
Это нельзя больше продолжать. Мне нужно сказать ему правду и закончить эту историю.
Открыв диалоговое окно, я напечатала короткий текст:
Тяжелый день, было много работы.
Поговорим завтра?
Нажав отправить, я не стала дожидаться ответа от Блейка. Просто выключила телефон.
Глава 23
Блейк
Я подошел к краю обрыва и осмотрелся. Вдалеке виднелся альпинистский лагерь. За ним простирались темно-коричневые горные хребты и пожелтевшие сопки.
Чтобы забраться сюда мы проделали большой путь, потратили около четырех часов, однако я не чувствовал усталости, продолжал стоять на ногах и наблюдать за полетом птиц.
А вот отцу было тяжело, я находился в трех метрах от него, но все равно слышал его тяжелое дыхание.
