Белая Богиня - Роберт Грейвз

«Соll» и «Quert» делят между собой месяц. Орех — дерево поэтов, а сила яблони как спасения поэтов известна по валлийской легенде о преподобном Сионе Кенте (стихотворение из которой я цитирую в главе девятой), которого король воздуха попытался похитить. Кент, выговорив разрешение сначала «откусить от яблочка», ухватился за дерево, от которого его уже никто не мог оторвать. Поэтому, «будучи слишком грешным для Небес, но спасшись от ада, он обитает на земле как блуждающий огонек». Другими словами, он добился для себя поэтического бессмертия. «Quert» и «Соll» ассоциируются в «Dinnschencas» с дубом, королем деревьев. Великое дерево Мугна сочетает в себе добрые свойства яблони, ореха и дуба, «принося каждый год урожай добрых яблок, кроваво-красных орехов и остроконечных желудей: у него широкая, как большая равнина, крона, в обхвате оно тридцать локтей, а в высоту — триста локтей». Оно пало с приходом христианства.

В песне Амергина есть ссылка на тайны «неотесанного дольмена». Мы видим, что в каждом углу арки дольмена, который я построил для иллюстрации, есть место для лишней буквы: огам высекался на ребрах, а не рисовался на плоскости камня.

Очевидно, что с седьмой по одиннадцатую буквы этого алфавита, которые сохраняют порядок «Boibel-Loth»-алфавита, — это Н.D.Т.С.Q. Они, как указывал сэр Джон Рис, являются первыми буквами древних гэльских числительных от «1» до «5»: a hoina, a duou, a ttri, a ccetuor, a qquenque, — которые очень близки к латинским: unum, duo, tres, quattuor, quinque. Возможно, это объ-ясняет, почему изобретатели «Boibel-Loth»-алфавита поместили Н.D.Т.С.Q. в центр и поставили Z между NG и R. Все же почтенный возраст древних гэльских цифр предполагает, что в первоначальном пальцевом алфавите «Beth-Luis-Nion» первая серия согласных — весенние месяцы — насчитывала всего пять, а не шесть букв, чтобы Н.D.Т.С.Q. могли сформировать вторую, летнюю, серию и чтобы Z вошла в последнюю серию — зимнюю — как предваряющая «терновую зиму». Таким образом:

В каждой серии пять букв и общее число штрихов — пятнадцать.

Однако, хотя это расположение логично и обосновано первыми буквами первых пяти числительных на латыни и на древнем гэльском языке, математическая пропорциональность требует, чтобы на каждой стороне дольмена было по одной серии букв. Это ведет за собой перемену мест Z и Q, а значит, месяцы придется делить яблоне с ивой, а ореху с терном.

Такое распределение имеет смысл, если учитывать время года, ибо дикая яблоня цветет в месяц ивы, а терн созревает в месяц ореха. С точки зрения поэзии в этом тоже есть смысл, ибо Белая Богиня-яблоня счастливее, чем Белая Богиня-терн, так как начинает лето. А враждебный терн со своими вяжущими рот плодами является дополнением к яблоне в месяц ореха, представляя сатирическое творчество поэта. Я верю, что в огаме были использованы оба эти построения, воплощающие в себе необходимую двойственность поэтического творчества. Белая Богиня прекрасна и жестока, уродлива и добра. Это аксиома.

Теперь обратите внимание на две незанятых позиции на пороге дольмена, которые представляют лишние дни календарного года, и их следует отдать J (произносится как Y) и O-долгой: J является удвоенной I, гласной смерти; O-долгая — удвоенной А, гласной рождения. То, что в латыни и греческом один знак использовался для J и I, известно всем, а крепкая связь O-долгой («Omega») и А присуща ионическому греческому, в котором «Omega» часто заменяет «Alpha» — oristos вместо aristos (лучший), в дорическом же греческом «Alpha» заменяла «Omega» — как pratistos вместо protistos (первый).

«Omega» (большая О), по-видимому, символизировала мировое яйцо орфических мистерий, расколотое Демиургом ради создания вселенной: греческая прописная «Omega» представляет собой мировое яйцо, положенное на наковальню, а строчная — показывает его расколотым на две половины. Прописная и строчная «Omicron» (маленькая О) обе представляют собой яйцо года, из которого вот-вот вылупится птенец. «Красное яйцо морской змеи» (glain), фигурировавшее в мистериях друидов, можно отождествить с орфическим мировым яйцом: мир был создан, говорили орфики, в результате полового акта Великой Богини и Мирового Змея Офиона. Великая Богиня тоже приняла облик змеи и соединилась с Офиoном. Совокупление змей в Древней Греции — запретное зрелище. Мужчину, наблюдавшего его, поражает «женская болезнь»: он должен семь лет прожить как женщина. Это же наказание настигло и скифов, которые грабили храм Великой Богини в Аскалоне. Кадуцей Гермеса — жезл, который был при нем, когда он провожал души мертвых в ад, вырезан в виде совокупляющихся змей. Богиня снесла мировое яйцо, в котором заключалась бесконечность, но которое ничего не значило само по себе, пока не было расколото Демиургом. Демиург — это Гелиос, солнце, с которым орфики отождествляли своего бога Аполлона, что естественно, потому что солнце «высиживает яйца», и каждый год они праздновали рождение мира на весеннем празднике солнца: в алфавите празднику этому принадлежит гласная «Omicron». Поскольку петух был птицей воскрешения у орфиков, посвященной сыну Аполлона, врачевателю Асклепию, яйца кур заняли место змеиных яиц в более поздних мистериях друидов, раскрашенные в красный цвет в честь солнца. Потом они стали пасхальными яйцами.

Однако маленькая О — не большая О. Большую О («Omega») надо рассматривать как усиление «Аlрhа» и символ рождения рождений. Вот новая схема дольмена:

Наконец мы можем завершить «Beth-Luis-Nion»-календарь, дав каждой букве правильное дерево, ибо скоро отыщем двойную I, или J, букву-дерево — дерево, принадлежащее Дню Освобождения, который стоит особняком от остальных 364 дней тринадцати месяцев. Включите требования, предъявляемые дереву, в загадку барда, и ответ будет один:

День, но и не день зовет дерево,Но не дерево, а низкий гордый куст.Когда бледная царица осени сбрасывает листья,Мои листья, покрывают ее ветки.Когда дикая яблоня роняет плоды,Мои целебные плоды зреют на ее ветвях,Две башни-столба зелено-золотыеИ белый камень внизу.Я сверкаю белизной, зеленью и золотом —Привейте меня к королю, когда он оживет,Чтобы я зацвел вместе с ним в середине года,Чтобы я ослепил его в час его счастья.

Да, омела, плоды которой уже были восхвалены как лечебные и возбуждающие, — это дерево и не дерево, ибо она не растет на земле, а кормится за счет других деревьев. Есть два вида омелы: омела обыкновенная и омела-loranthus. Греки называли их соответственно hypear и ixos или ixias. В Восточной Европе, но не в Западной, известна омела-loranthus, которая в отличие от омелы обыкновенной растет на дубе. Еще она растет на тамариске, и ее огненные листья, возможно, были той самой «купиной неопалимой», из которой Иегова явился Моисею. Неизвестно, то ли омела-loranthus когда-то росла в Западной Европе, то ли кельтские друиды привезли ее из района Дуная, где сформировались основы их религии, то ли они привили омелу обыкновенную, привычную к тополю, яблоне и другим местным деревьям, — к дубу. Очень похоже, что пересадили и привили, если судить по настойчивым упоминаниям в северных легендах дубовой омелы. Вергилий замечает, что омела — единственное дерево, покрывающееся листвой в холодную погоду. Ее цвета — белый, зеленый и золотистый, как у колонн и переплетов окон и дверей, показанных Геродоту в храме Геракла в Тире. В древней Европе в середине лета Глаз Года ослепляли омеловым колом, ибо все остальные деревья (если верить северной легенде) отказались это содеять. В наши дни Церковь не возражает против украшения храмов на Рождество ветками падуба и плюща, но омелу запрещает как языческую. Однако зимой ее нельзя лишить власти, и обмен поцелуями, не допустимый в другое время года, все еще разрешен под ее сенью, если на ее ветках есть ягоды. Химики попытались выяснить, как омела получила репутацию врачующей все болезни, выявив соответствующие алкалоиды. Они ничего не обнаружили, но это вовсе не окончательное доказательство лечебной бесполезности омелы. Например, из ромашки тоже не удалось получить алкалоиды, а ее целебные свойства общеизвестны. Почти нет растений, которым таинственная благотворная сила приписана совершенно безосновательно. Однако зрелище зеленой листвы и белых ягод на дереве, которое в это время должно быть голым, наверное, удивляло людей и внушало им веру в сверхъестественное могущество омелы. Кстати, ствол омелы очень твердый и тяжелый, и растет она на редкость медленно. Омеловое копье Хёда, пронзившее незащищенную грудь Бальдра в легенде, — не поэтическая фантазия. Я однажды сам вырезал подобное копье из омелы в Британии.