Возмездие - Николай Кузьмин

— Магис деда ки вабире! (Я заставлю плакать твою мать!)

С тех пор он насовсем разучился не только смеяться, но даже улыбаться. Надзирателей он по-прежнему не замечал. С каменным лицом проходил сквозь их строй, не обращая внимания на удары и тычки. Иногда он при этом держал в руке книгу и продолжал читать.

В его лице царское самодержавие обрело несокрушимого и жестокого врага.

По обычаю тех лет, арестованным противникам режима давали ссылку в Сибирь — надолго запирали в «зелёный каземат» империи. Его привезли под Иркутск, в село Усть-Кут. Он быстро огляделся. Режим ссыльных позволял ходить на охоту. Начальство экономило на охране, более всего надеясь на гигантские пространства, которые пришлось бы преодолевать любому, кто решился на побег.

«Товарищ Коба», прикопив немного денег, решился…

Убежать — просто. Но сделаться незаметным и пересечь эти гигантские русские пространства!

Иосиф Виссарионович запустил густую бороду и днями напролёт валялся на верхней полке. Ему повезло: в вагон набились молодые крестьянские парни, мобилизованные в армию. Они выпивали, обильно закусывали домашней снедью и принимались горланить песни.

Путь оказался медленным, долгим, но интересным. Иосиф Виссарионович впервые так близко рассматривал русскую природу. Сибирь нисколько не походила на родную Грузию. Здесь всё поражало своей громадностью: тайга, реки, степи. Отсюда Грузия казалась зеленёнькой изящной безделушкой.

Грузин Джугашвили-Коба медленно преображался в русского Сталина…

Совершив побег из первой ссылки, Иосиф Виссарионович удачно добрался до Тифлиса и застал крайне неприглядную картину. Национальные противоречия достигли градуса взаимного озлобления. Усилия врагов не пропали даром: Закавказье накрыла гигантская волна оголтелого национализма.

В родной Грузии доживала свои дни партия «Месаме даси». Старого товарища Ладо Кецховели не было в живых, его убили в тюрьме. Виктор Курнатовский, по слухам, уехал за границу. Многие большевики находились в ссылке. Тон в политической борьбе задавали меньшевики. Они обзавелись солидной печатной базой. Недавно в Париже князь А. Джорджадзе выпустил первый номер журнала «Сакартавело» на грузинском языке. Князь ратовал за создание «чисто грузинской партии», чтобы добиваться «свободы управления внутренними делами». Главным противником грузин объявлялось русское самодержавие. Однако РСДРП, уже набравшую известность, князь называл «реакционной партией».

До нелепых амбиций возросли претензии так называемых малых народов. Каждый из них вдруг ощутил невыносимые страдания от своей малости и незначительности и всю вину за это взваливал на русских. «Ах, если бы не русские собаки-угнетатели!» Возвеличивание собственного прошлого доходило до полного абсурда.

Чеченцы, затаившиеся в своих горах после поражения Шамиля, отважились бросить вызов не кому-нибудь, а самим евреям: они объявили себя основателями не только христианства и ислама, но даже иудаизма! Они уверяют, что Моисей был вовсе не еврей, а чеченец! Да и вообще все выдающиеся деятели человечества так или иначе происходят от чеченцев!

Осетины уверяли, что из 12 апостолов Иисуса Христа 11 человек были осетинами и лишь один еврей — Иуда.

В Грузии продолжалось Гурийское восстание. Очередной неурожай добавил ярости мятежникам. Крестьяне громили имения помещиков, как бы подчёркивая классовый характер своего возмущения. Вся власть в районах восстания принадлежала комитетам бедноты, выбранным народом.

В Баку, центре нефтяной промышленности, заметно активизировались «муджахиды». Небольшая группа террористов отправилась в Персию, намереваясь убить шаха. Боевики удачно подготовили покушение, однако в последний момент операция сорвалась: не сработало взрывное устройство.

Сталин-Коба негодовал. Какое отношение имеет персидский шах к борьбе трудящихся нефтяников? Он понимал, что за спиной отважных «муджахидов» скрывается лукавая и вкрадчивая Турция.

Обстановка в самом Баку накалялась день ото дня. Чья-то рука убила директора завода, армянина. Он оказался членом партии дашнаков. В отместку армянские боевики убили 27 попавших под руку «муджахидов».

Пролитая кровь пьянила головы. 6 февраля 1905 года в Баку вспыхнули массовые беспорядки, началась ожесточенная резня. За 5 дней армяне убили 269 азербайджанцев.

Чья-то властная рука продолжала направлять удары по ложным целям.

В апреле Иосиф Виссарионович получил письмо от Ленина. Вождь большевиков вёл речь об организации Всероссийской политической стачки. Силы протеста трудящихся должны объединиться. Для этого требовалось умелое руководство. К письму была приложена небольшая листовка.

«Мы поднимаем восстание, чтобы свергнуть царское правительство и завоевать свободу всему народу. К оружию, рабочие и крестьяне!»

Восстание… Это была настоящая вооружённая борьба народа с царской властью. В Москве на Красной Пресне разгорелись ожесточённые бои на баррикадах. В Петрограде удалось создать Совет рабочих депутатов… Сам ход борьбы трудящихся и безрадостный исход восстания изобиловали множеством подозрительных обстоятельств. Как водится, гнев народа попытались использовать совершенно чуждые для России силы. Правительству удалось одержать победу, но эта победа оказалась слишком трудной — на самом пределе военных возможностей режима. Трон устоял и царь усидел на троне, однако будущее самодержавия рисовалось зыбким, недолговечным.

Из последней ссылки Сталина освободило царское отречение от трона.

Уже 12 марта он был в Петрограде.

Прежде, в первые аресты, он, совершив побег, стремился домой, в Грузию. Годы борьбы выковали из него деятеля всероссийского масштаба. Теперь он понимал, что всё — в том числе и для родной Грузии — будет решаться в самом эпицентре бурных событий, в Петрограде.

Он появился в русской столице, как влиятельный руководитель большевистской партии, член её Центрального Комитета (а таких в те годы было меньше десяти человек).

Убеждённейший интернационалист, Иосиф Виссарионович поставил так, что русский народ ещё раз явил миру своё великое предназначение: добиться счастья не для одного себя, а для всех, кто когда-либо прибегал под его могучую защиту.

История, и это общеизвестно, никого и ничему не учит. Она лишь наказывает за незнание её уроков!

Огромность России всегда страшила её врагов.

Последний настоящий труженик на троне Александр III, покидая грешный мир происками неприятелей, шептал со смертного одра своему незадачливому сыну, совсем не подготовленному к трудному и опасному царскому ремеслу:

— Нашей огромности боятся…

Иосиф Виссарионович внимательно изучил причины внезапной кончины этого и по сию пору недостаточно оценённого государя.

Всё дело в том, что в 1893 году Александр III получил предложение рассмотреть вопрос о вхождении в состав Российской империи сразу трёх азиатских государств: Китая, Тибета и Манчжурии.

Аналогичное предложение было получено и с далёких Гавайских островов. Вождь северной части этой территории Тамари через главного правителя Российско-Американской торговой компании («Русская Америка») А. Баранова обратился к русскому царю с просьбой принять подвластные ему племена в подданство России. (Вождь Тамари уже испытывал давление со стороны Америки и Великобритании, но его страшила участь индейских племён Американского материка.)

Подданство Гавайев, как и азиатских стран, не состоялось. Хозяевам планеты вовсе не улыбалось, чтобы более половины её оказалось под скипетром Романовых! Всё же на острове Кауаи появился укреплённый форт Святой Елизаветы, над которым развевался российский государственный флаг.

Борясь с растущим «расползанием» России по лицу Земли, её ненавистники поспешили принять свои меры. Менее года спустя русский император умирает, едва успев наказать своему наследнику, чтобы он, упаси Боже, не ввязывался в войны и чтобы всячески укреплял российские армию и флот, ибо это два единственных союзника русского народа.

Мир стал свидетелем того, как распорядился Николай II отцовскими наказами…

С Кировым

Кричащий в гневе — смешон.

Молчащий в гневе — страшен!

Известие о том, что в Ленинграде убит Сергей Миронович Киров, в Кремле узнали в конце дня. Позвонил Чудов, второй секретарь Ленинградского обкома партии. С ним разговаривал Каганович. Через несколько минут в Ленинград позвонил сам Сталин. Он был ошеломлён, голос его прерывался. Выслушав сбивчивые объяснения Чудова, Иосиф Виссарионович велел позвать кого-нибудь из врачей. Трубку взял известный хирург Джанелидзе. Разговор шёл на грузинском языке. Присутствующие напряжённо вслушивались в незнакомую гортанную речь. Хирург отвечал коротко, деловито, не сводя глаз с тела Кирова, положенного на длинный стол для заседаний. Убитый был в сапогах и плаще. Откинутая пола плаща свешивалась со стола. Под простреленной головой на зелёное сукно натекла лужица тёмной крови… Закончив разговор, Джанелидзе с минуту смотрел себе под ноги, затем негромко объявил, что Москва разрешила вскрытие тела. Он добавил, что к утру, когда в Ленинград приедет Сталин, должно быть готово медицинское заключение о смерти Кирова.