Ответить эху - Алексей Фомичев

— Осторожнее с работой в поле, — напомнил Дэн. — Чтобы никто ничего не заметил. В том районе сейчас никого из местных нет, но вдруг случайный путник или шальной разъезд.

— Хорошо… Он вроде убрал своих людей, но я не знаю это наверняка. Маскируйте земляные работы и сами позиции.

— Твои помощники этим занимаются, — бесстрастным тоном сказал Эрвуд. — Как только мы получим от тебя сведения о выступлении баронов, начнем перевозить оружие.

— Хорошо. — Дэн не обращал внимания на тон майора. Пусть говорит как хочет, лишь бы делал что надо. — Меня здесь проверяли, устроили спарринг. Возможно, захотят проверить еще.

— На полное доверие не рассчитывай, — высказал профессиональное мнение Эрвуд. — Главное, что он слушает тебя. Как Ковач?

— Работает. Трюк с маской себя оправдал на все сто.

Эрвуд довольно хмыкнул и распрощался. Дэн отключил связь, спрятал радиостанцию и гарнитуру во внутренний карман куртки. Настроение пошло вверх. Все идет как надо! Майор покладисто делает то, что было задумано. Значит, контакт на Земле наладить не смог. То-то так переживает.

«Лишь бы ничего не изменилось до сражения, — думал Дэн. — А там я доиграю эту партию сам. С нужным мне результатом…»

4

Барон отчего-то изменил первоначальное намерение встретить гостей в замке и выехал им навстречу. Взял два десятка воинов и ускакал сразу после завтрака, оставив за себя рыцаря Дерамболя.

Дэн озадаченно почесал затылок. Барон просто так ничего не делает. И ради утренней прогулки не станет менять планы. Значит, что-то удумал. Впрочем, что ни делается… Пользуясь отсутствием барона, Дэн решил съездить к наемникам. Хотел потолковать с Кобруком. Насколько он вчера заметил, тот не слишком жалует Жермена, хотя открыто это не показывает! Кстати, и барон не в восторге от него. Странные отношения.

Дэн по привычке отмечал любую мелочь и незначительную деталь. Как показывала практика, зачастую от них завив сел исход всего дела.

Выждав ради приличия полчаса, он уже собрался покинуть, замок, но тут его перехватил священник. И как назло, во дворе, где в этот час было полно народу — воины, слуги, крестьяне из соседних деревень, пригнавшие возы.

Дэн с досады едва не плюнул, но сдержался и состроил умильную физиономию, глядя на священника с плохо скрытой неприязнью.

Местный «замполит от церкви» являл собой фигуру высокого полета, но низкого пошиба. Это был тот тип адептов церкви, что сами мало верили в бога, но служили делу религии неистово, фанатично, искренне полагая, что прилежание и усердие восполнят недостаток веры. Такие беспредельщики в сутанах первыми волокли мнимых и реальных еретиков, язычников и прочих неразумных агнцев на костер, первыми поджигали дрова и громче всех вопили: «Да сгинет нечисть!»

Они ревностно следили за приходом, строго спрашивая каждого, предан ли он святой вере, тщательно собирали пожертвования, грозя скупцам карой небесной, и проводили долгие служения, отбивая поклоны и расшибая лбы.

Именно они — люди малограмотные, плохо образованные, но умеющие часами бормотать молитвы, способные дойти до пределов жестокости при возвращении заблудших на путь истинный, — и были основной опорой и поддержкой церкви.

Видимо, потому подобные «святые отцы» легче всего находили общий язык с дворянством. Одни драли шкуры с подданных, снимая последнюю рубашку, вторые поучали словом о дарованной свыше власти дворян и их праве на любые безумства. Барыши делили если и не пополам, то уж по справедливости. По крайней мере священники не роптали.

Здешний «падре» полностью соответствовал нарисованному портрету. Низкорослый, пузатый, с тремя подбородками, заплывшими жиром щеками, маленькими поросячьими глазами и неприятно пухлыми губами. Руки толстые, пальцы как сосиски — короткие и жирные. Ходил он, переваливаясь с боку на бок и вихляя задом, как девка с панели. На лице угодливая улыбка, бесцветные глаза смотрят пронзительно и холодно.

Носил поп черную рясу, подпоясанную кожаным ремешком. Ладони вечно прятал в длинных и широких рукавах.

В день приезда он заставил Дэна и Сабину прочитать вместе с ним молитву. Причем прямо в зале, не утруждая себя открывать часовню. Впрочем, этот ход был понятен — если случайные гости окажутся слугами дьявола, барон и его люди зарубят их на месте.

Сабина, как ни странно, молитву знала — не всю, конечно. Причем именно на латыни. Дэн, понимая, какого рода проверка ждет его в замке, загодя подучил кое-что. Этого вполне хватило, чтобы через двадцать минут падре закончил молитву и на время отстал.

Что нужно ему сейчас?

— Что вам? — хмуро спросил Дэн священника, старательно избегая называть того «падре» или «святой отец». Этого только не хватало!

Священник встал на пути Дэна, сверкая угодливой улыбочкой и сверля фальшиво-добрым взглядом. Сунул было пальцы для поцелуя, но Дэн сделал вид, что не заметил жеста, и тот, нахмурив брови, спрятал ладонь в длинный рукав.

— Сын мой! Господь простер над тобой руку и явил чудо, позволив убежать из логова слуги Сатаны. Он снизошел до тебя, смертного, дабы ты, избежав участи страшной, возблагодарил господа нашего и направил свои помыслы на дело служения святой матери церкви и ее паствы.

«Во политрук чешет! Как язык не заплетается? Нет, малограмотным его не назовешь. Церковные книги по меньшей мере читал точно…»

— Я уже благодарил бога за помощь и снисхождение, — еще более мрачно ответил Дэн. — И делаю это постоянно в своих молитвах.

— Но мы слышали это только один раз! — возразил священник. — Разве не следует делать это чаще?!

— Я молюсь часто. Бог меня слышит, этого достаточно.

На них уже обращали внимание. Кто-то специально встал неподалеку, чтобы послушать. Все это Дэну решительно не нравилось. Надо сворачивать балаган, пока поп не устроив провокацию.

— Молитва — дело благое, — продолжал вещать падре. — Бог ее слышит, значит, слышит и святая церковь. Но она же говорит нам — не пожалейте последнего, дабы дарами своими подтвердить чистоту помыслов своих!

Вот тут до Дэна дошло. Этот рясоноситель попросту вымогал взятку, именуемую подаянием для святой церкви. Причем делал это нагло и напористо, привыкнув получать требуемое.

Растянув губы в легкой улыбке, Дэн понизил голос и сказал:

— Разве ты не знаешь, что я бежал из плена? Оставив деньги и ценности в замке Регласа! Достать смог только свое оружие и доспехи, благо их хранили неподалеку от темницы. Так что же ты хочешь получить в дар?

Поп машинально приблизил лицо к Дэну, чтобы расслышать слова, произносимые тихим голосом. Но последнюю фразу Дэн буквально выкрикнул, и поп резко отшатнулся, испуганно тараща глаза. Придя в себя и приняв прежний осанистый вид, он недовольно заметил:

— Церковь с благодарностью принимает не только деньги, сын мой. Но и другие вещи.

При этом его взгляд скользнул по доспехам Дэна и по сабле. Дэн едва не заскрежетал зубами, а потом чуть не рассмеялся. Барон так запал на его оружие, что подговорил попа попросить их для церкви! Ну, это же глупо!

Что интересно, спроси Дэн его об этом прямо, Жермен откажется. Выставит крайним попа, а сам негодующе покачает головой — мол, заставь богу молиться… А дурак в рясе и рад услужить господину. Ну я ж тебе!..

— У меня только верный меч и старые надежные доспехи. Нет ничего важнее для воина, чем его оружие. Он может продать, проиграть в кости и потерять все — золото, замок, жену, коня… Но долг каждого рыцаря, каждого дворянина, каждого воина хранить оружие, ибо оно свято!

Этот спич Дэн произносил громким ясным голосом. Чтобы слышали все. И его услышали. В глазах воинов Дэн заметил одобрение и поддержку. Действительно, что может быть важнее для мужчины, чем оружие? Только его честь!

Священник тоже заметил реакцию людей и сбавил напор. Он уже был не рад, что затеял разговор, но отступить, прикрыв отход обтекаемыми фразами и упоминаниями о благости божьей, не успел.

Дэн шагнул вперед, навис над попом и с плохо скрытой угрозой в голосе произнес:

— Ты что же, святоша, предлагаешь мне отдать меч? Символ чести и достоинства дворянина? Верное оружие? Перед самой схваткой со слугами дьявола, что творят зло на требу черной душе? Для кого так стараешься? Уж не для слуг врага рода человеческого?!

Голосом попа может и не пронять. Но когда голос подкреплен грозным видом, свирепым взглядом и блеском благородной стали, любого глупого фанатика пробирает до нутра.

Священник отступал, отступал, мелко крестясь и шепча под нос. Потом увидел, как медленно выходит сабля из ножен, подхватил полы рясы и вдруг припустил прочь.

Никто не посмел свистеть вслед, но несколько едких смешков и с десяток презрительных взглядов Дэн отметил. Видать, попа здесь не любят и рады видеть его поражение.