Могучая крепость - Дэвид Вебер

Да, иногда они пугали его, но всегда с тем острым чувством возбуждения, чтобы составить компанию ужасу, и теперь он мчался вверх по гудящим наветренным вантам, как обезьяно-ящерица.

Он проигнорировал «собачий лаз», когда добрался до марса грот-мачты, вместо этого повиснув на пальцах рук и ног, зацепившись за вант-путенсы вокруг марса, а затем взобрался на ванты стеньги. Ветер холодно свистел у него в ушах и обжигал лёгкие, но глаза засияли от удовольствия, когда до него донёсся пронзительный свист одной из морских виверн, следовавшей за кораблём в постоянной надежде схватить какой-нибудь лакомый кусочек мусора.

— Куда смотреть, Жаксин? — спросил он дозорного, добравшись до головокружительного насеста моряка. Дозорный сидел на салингах, одна нога небрежно болталась между чиксами, одна рука обнимала пятку брам-стеньги, и он ухмыльнулся, когда его глаза встретились с Гектором.

Здесь, наверху, было холоднее, и по мере того, как человек поднимался выше над палубой, ветер всегда становился свежее. (Это было общеизвестным фактом, хотя Гектор понятия не имел, почему это должно быть так). Несмотря на физические усилия от его взбирания по вантам, он был благодарен за свой бушлат, толстые перчатки и мягкий вязаный шарф, который принцесса Жанейт подарила ему в прошлый День Середины Зимы. Головка грот-стеньги была почти полтора фута в диаметре там, где её верхний конец проходил через эзельгофт над салингами, который помогал поддерживать брам-стеньгу, и её дрожь отдалась ему в позвоночник, когда он прислонился к ней спиной, вибрируя, как живое существо, от силы ветра и волн. Когда он посмотрел прямо вниз, то увидел не палубу «Судьбы», а серо-зелёную и белую воду, струящуюся с её подветренной стороны, куда она наклонилась под давлением парусов. Если бы он упал с того места, где сейчас находился, то ударился бы о воду, а не о палубу. Хотя это не имело бы большого значения. Какой бы холодной ни была эта вода, его шансы выжить в ней достаточно долго, чтобы кто-нибудь на борту корабля сделал что-нибудь, чтобы спасти его, фактически отсутствовали.

К счастью, он не имел намерения делать что-то подобное.

— Там, сэр, — сказал наблюдатель и указал направление.

Гектор проследил за указательным пальцем, кивнул, и, надёжно обхватив одной ногой стеньгу, обеими руками в перчатках поднял тяжёлую подзорную трубу и посмотрел в неё.

Стабилизировать что-то размером с мощную подзорную трубу, особенно когда она носится по головокружительной дуге вместе с движением корабля, было непростой задачей. То, что Гектору никогда было не стать таким же крупным, крепко сложенным мужчиной, как Латик, эту задачу тоже не облегчало. С другой стороны, его стройное мальчишеское телосложение постепенно превращалось в мускулистую фигуру, и у него было много практики. Поддерживая трубу на левом предплечье и раскачивая её по компенсирующей дуге, он поймал бледное пятнышко марселей далёких кораблей с устойчивостью, которой трудно было бы поверить сухопутному жителю.

Даже отсюда корабли, которым принадлежали эти паруса, оставались скрытыми за линией горизонта. Он мог полностью видеть только их марсели, хотя вершины их грот-мачт появились в поле зрения, когда и они оба, и «Судьба» одновременно приподнимались на волнах. Предполагая, что их мачты были такой же высоты, как у «Судьбы», а значит их грот-мачты возносились примерно на пятьдесят футов над водой, можно было прикинуть расстояние между ними примерно в четырнадцать с половиной миль.

Он внимательно и терпеливо изучал их, оценивая их курс и пытаясь хоть как-то оценить их скорость. Его глаз заболел от долгого смотрения в подзорную трубу, но он не моргал и не опускал трубу до тех пор, пока не был удовлетворён. Затем он с облегчением вздохнул, позволил трубе снова повиснуть на плечевом ремне и потёр глаз.

— Чё вы о них думаете, сэр? — спросил моряк.

Гектор повернул голову и приподнял одну бровь в его сторону, и моряк ухмыльнулся. Было, мягко говоря, маловероятно, что у него хватило бы смелости задать тот же вопрос лейтенанту Латику, и Гектор знал, что некоторые из его коллег-офицеров — ему практически мгновенно пришёл на ум лейтенант Гарайт Симки, второй лейтенант «Судьбы» — поспешили бы подавить «поползновения» со стороны этого человека. Если уж на то пошло, он полагал, что у простого мичмана было даже больше оснований, чем у большинства, быть уверенным, что он защищает свою власть от чрезмерной фамильярности со стороны людей, которыми он командовал. С другой стороны, капитан Аэрли, у которого, казалось, никогда не было особых трудностей с поддержанием своего авторитета, просто ответил бы на вопрос, и если уж это было достаточно хорошо для капитана…

— Ну, — сказал Гектор, — они пока ещё достаточно далеко, чтобы разглядеть детали, даже с помощью подзорной трубы, но, если я не ошибаюсь, по крайней мере, на ближайшем из них развевается Церковный вымпел.

— Да что вы говорите, сэр! — ухмылка Жаксина стала значительно шире. Он даже потёр руки в предвкушении, так как наличие церковного вымпела автоматически делало корабль, несущий его, законным призом, ожидающим, когда его заберут, и Гектор ухмыльнулся ему в ответ. Затем мичман позволил своей улыбке смениться более серьёзным выражением лица.

— Хорошо, что ты их заметил, Жаксин, — сказал он, похлопывая более взрослого мужчину (хотя, говоря начистоту, Жаксину было всего под тридцать, так как марсовых обычно выбирали из самых молодых и сильных членов корабельной команды) по плечу.

— Спасибочки, сэр! — теперь Жаксин буквально сиял, и Гектор кивнул ему, а затем снова потянулся к вантам. У него было сильное искушение соскользнуть вниз по бакштагу, но юношеский энтузиазм его гардемаринских дней остался позади — лейтенант Латик довольно твёрдо заявил об этом прямо в последнюю пятидневку — и поэтому он спустился более неторопливо.

— Ну что, мастер Аплин-Армак? — спросил первый лейтенант, когда он, спустившись до поручней корабля, спрыгнул на палубу и снова направился на корму.

— Их определённо двое, сэр — во всяком случае, пока мы видим столько. Галеоны, с прямым парусным вооружением, но, я думаю, не такие высокие, как мы. Во всяком случае, у них нет бом-брам-стеньг. Я оцениваю расстояние до них примерно в четырнадцать или пятнадцать миль, и они плывут по ветру, почти точно с северо-запада на север. Видно их курс и марсели, но не их брамсели, и я думаю, что на ближнем из них развевается Церковный вымпел.

— На нём Церковный вымпел, сейчас? — Латик задумался.

— Да, сэр. И когда его подняло на волне, я смог лишь мельком увидеть его бизань-мачту. Я