Я - оборотень - Window Dark

И тут мое внимание привлекла куча народа, толпившаяся возле одного из углов вокзала. Оттуда доносились веселые звуки гармошки, и я без лишних слов поспешил им навстречу.

Толпа оказалась внушительной. Я потратил немало сил, прежде чем мне удалось выбраться на такое место, откуда уже удавалось хоть что-нибудь разглядеть.

На небольшом пятачке танцевала четверка парней в тельняшках. Они улыбались и лихо отплясывали веселый танец. Сбоку стоял пятый, который играл на гармошке и пел, а остальные время от времени подхватывали его слова. Но вокруг шумела толпа, и я так и не смог разобрать содержание песни. Закончив выступление. Гармонист подхватил с мостовой кепку с монетами и вместе с товарищами исчез в толпе.

Я протолкнулся в первый ряд, ожидая увидеть что-нибудь подобное. Но на помост из четырех деревянных ящиков, сдвинутых вместе, забрался мужик лет под сорок и, вытащив из кармана помятый листок, стал читать:

Который день, который час

Призывы верные слышны.

Читаем новый мы указ,

Лишь только б не было войны.

Солому скоро будем жрать,

И чистой нет в Неве волны.

Готов всю жизнь свою проспать,

И только не было б войны.

С экранов умники поют:

Карманы деньгами полны,

За нас шампанское нальют,

За мир! Чтоб не было войны.

Пропил я стол, пропил кровать,

Пропил последние штаны,

Чтоб дырки в нервах залатать,

Чтоб только не было войны.

Хоть душу я готов продать,

Но очередь у Сатаны.

А, и на это наплевать,

Ведь жить мы будем без войны.

Тепло отключат, да и газ.

И света нет, и нет воды.

Из тьмы в окно я в сотый раз

Гляжу: ну с богом. Нет войны!

А бог глядит, но облаков

Страну закрыли буруны.

Но бог, он видит без очков.

Живут отлично, без войны.

Республикам уж нет числа,

А помидорам нет цены.

Пускай хоть с голоду помрем,

Но сохраним мир от войны.

К капитализму не придем

И к коммунизму не пришли.

Вот так мы пакостно живем.

Эх, только б не было войны.

Мужик собрал жидкие аплодисменты, немного серебра, чуть порванный рубль и две новых пятерки. Он откашлялся и вытащил из кармана следующий листок, такой же измятый, как и первый.

Ну нет, была охота стоять здесь и слушать стишки. Я повернулся и с трудом выбрался из толпы. Соловья баснями не кормят, а значит, следовало как можно скорее выцепить свои продукты из камеры хранения.

Тревожно оглядываясь, я прошелся по огромному залу, по краям которого с чемоданами в руках толпились группы туристов. Ничто не возбудило моих подозрений. Я спокойно спустился в камеру хранения, благополучно извлек из ячейки кулек с продуктами и, преодолев лестничные ступеньки, вновь оказался в большом зале.

Здесь я вдруг обнаружил, что мое появление привлекло внимание трех парней восемнадцати-двадцати лет, явно не оборотней. Они быстро пробирались ко мне и, пока я сообразил, что это за мной, подошли почти вплотную. Разумеется, я бросился наутек (мне не привыкать — не в первый раз), парни — следом. Один мужик, видимо, принял меня за вора и, протянув руку, хотел схватить за воротник куртки, но я ловко обогнул его и оказался в зале ожидания.

Там я стал лавировать между креслами, стараясь увеличить отрыв. Это не помогло — преследователи не отставали, более того, они чуть не поймали меня в кольцо. Я готов поклясться, что это не оборотни, но кем бы они ни были, им нужна была именно моя персона.

Тогда я решил применить свой старый испытанный прием и, завидев подошедший троллейбус, маршрут которого проходил вблизи пустого дома, заскочил в салон. Но и на этот раз прием не сработал, как надо. Все трое успели запрыгнуть туда же, прежде чем водитель захлопнул двери. Двое тут же прислонились спинами к средней и последней двери, а третий, ехидно усмехаясь, встал рядом со мной. Он посматривал на меня с чувством хозяйского превосходства, намекая без слов, что может сделать со мной все, что ни пожелает…

… Паша, Хома и Ринат переводили дух после долгого бега. Пацан и правда оказался не дурак, но и Федя тоже дураком не был, раз сумел предусмотреть каждый его шаг (вот только обедать отправился не вовремя). Но как ловко пацанчик влетел в расставленные сети и теперь, понимая, что уйти ему уже не удастся, злобно рассматривал всех троих…

… Да, на этот раз мне не повезло. Моя хитрость не удалась, и я находился под пристальным наблюдением "святой троицы". Стоявший рядом со мной парень был высокого роста в ярко-голубых спортивных штанах «Пума» и олимпийке от темно-синего «Адидаса». Стоявший на выходе у средней двери низенький плотный парень был одет в красивую серую куртку со множеством ярких замочков и зеленые просторные джинсы. За такую фигуру у нас в учаге его обязательно прозвали бы «бочонком». Вообще-то вряд ли, лицо у него было невероятно борзым, он бы выбрал кликуху посолиднее. Третьего скрывали пассажиры, и я только изредка видел его рыжую макушку.

Проехав несколько остановок, я подумал, что неплохо бы уйти и на этот раз. Теперь предстояло выбраться из троллейбуса и запутать преследователей в бесконечных дворах. Беда в том, что я раньше никогда здесь не бывал.

И все же, решившись, я стал пробираться к передней, незаблокированной двери. Это явилось неожиданностью для моего сторожа, который полагал, что я уже осознал свое недостойное поведение и больше не буду рыпаться. Поэтому он слегка затормозил и бросился за мной с некоторым опозданием. В это время двери распахнулись, я мигом вылетел из троллейбуса. А выходивший следом мужик застрял в дверях, вытаскивая объемную сумку. Обозленный задержкой водитель мстительно закрыл двери и поехал. Мужик со своей сумкой остался в салоне, но там же остался и мой высокий сторож, который теперь растерянно выглядывал из окна.

От одного я отделался. Но оставались еще двое. Быстро свернув за угол ближайшего дома, я перемахнул через низенькую каменную оградку и спрятался за кустами, выставлявшимися из-за нее. Двое парней крутились на месте, оглядывая окрестности, буквально в пяти шагах от меня. Медлить было нельзя, и я ползком, по-партизански, стал пробираться, скрытый ровным рядом кустов. Дорога эта привела меня к церкви.

Церковь была так себе, не слишком большая, но вблизи оказалась довольно красивой. Вся она аккуратно была покрашена в голубой цвет. Над входом красовалась вмурованная в стену искусно выполненная икона. Изящная башенка взмывала в небо, такое же лазурное, как и она сама. Венчал церквушку позолоченный крест, ярко сверкавший на солнце.

Я нерешительно зашел внутрь. Ох, как много здесь оказалось людей: и верующих, и экскурсантов. Уютно и красиво — несмотря на такое скопление народа. Небольшое помещение полностью освещалось сотнями, тысячами электрических ламп в форме свечей. Были тут и настоящие свечи в специальных подставках — множество свечей. И иконы, иконы повсюду.