Агни - Ульяна Каршева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- А может, отдохнём, пока кукол шьём? – робко предложила Онора, с уважением глядя на Аню: кажется, она решила, что хозяйка поместья, возившаяся с цепью больше других, и устала больше, но не хочет говорить о том.
- Если захотите, я возражать не буду! – засмеялась Аня.
Пока подошли к крыльцу, её уговорили сбегать на озеро: зачем тратить воду в доме, когда есть возможность вымыться в своё удовольствие, да ещё и поплавать?
Идея оказалась замечательной. Аня тайком проверила, как «поживает» зеркало, припрятанное для Таегана под мостками, а заодно помечтала, что он, завидев их всех на озёрном берегу, появится и сам. После того, как они все отмоются от грязи пополам с ржавчиной, разумеется. Но Таеган, видимо, запомнил, что «девочки» в основном приходят ближе к обеду или сразу после, и так и не показался…
Они вернулись в дом, взбодрившиеся, и разбежались: Аня поспешила на кухню, а остальные – в её комнату. Проверяя сегодняшние кастрюли на состояние чистоты, Аня усмехнулась: а ведь неподалёку от комнаты Оноры пустует ещё несколько комнат. Может, ближайшую как раз и приспособить под кукольную мастерскую? Все вещи и предметы, включая орудия труда, можно перенести прямо сейчас, то есть после обеда. А что? Удобно. И девочкам понравится переезд – ещё одно махонькое, но приключение.
Погрузив все продукты в кастрюлю с водой, она уменьшила огонь под плитой, разворошив поленья и отодвинув те, которые только-только начинали тлеть огнём. Затем велела старушкам служанкам присмотреть, чтобы огонь не гас, а сама поспешила к себе.
Мелодия ворот, с диссонирующими нотками, поймала её в гостиной.
Застыв от неожиданности: ничего себе – как быстро сбылось их ожидание! – Аня оглянулась на лестницу. Привлечённые сигналом ворот, выскочили и девочки.
- Не выходите, - суховато напомнила она и твёрдым шагом направилась из дома.
Она шагала по дороге к воротам спокойно и даже слегка горделиво – так, как предполагала, должна ходить хозяйка такого большого поместья. И никто бы не сообразил, что внутренне она спорит сама с собой: а если не стоит выходить? Вот было бы здорово, если бы Таеган и сегодня гулял по её поместью! Услышал бы зов ворот – и прибежал бы – не помочь, так хоть сил придать!
«Что это ты? – презрительно спросила она себя. – Настолько боишься этой тётки, что ждёшь помощи со стороны? Справляйся сама! Ты ведь в этом мире тоже не последняя фигура, судя по твоему дару! Так соответствуй ему!»
Чем ближе подходила, тем отчётливей слышала, как вместе с дёрганой мелодией ворот раздаётся кошмарное громыхание и лязганье. Уже не столько заведённая собственными мыслями, сколько заинтересованная, она прошагала ещё немного. И остановилась. И расхохоталась во весь голос!
Разгневанная (и в самом деле!) тётка – высокая сухопарая женщина, несмотря на палящее солнце одетая в чёрном платье, крепко схватившись за прутья ворот, трясла их изо всех сил, издавая при этом яростные, но невнятные вопли! Вокруг женщины бегал ошарашенный лекарь и, кажется, пытался успокоить её.
Аня спокойно подняла руки и сложила их на груди, насмешливо наблюдая за этой сценой. Вопли мгновенно стихли.
Аня шагнула ближе, на расстояние, когда её могли без усилий расслышать за воротами, и уже бесстрастно велела:
- Вон отсюда!
Глава 17
С самого начала жизни в этом мире Аня удивлялась, почему Никас не привлёк полицию или ещё какой-нибудь здешний оплот правопорядка к расследованию магического отравления Агни. В юриспруденции Аня не разбиралась, но сообразила, что дайна Эннис поступает как матёрый уголовник: внаглую пытается убить человека, чтобы получить выгоду. В конце концов, это же уголовное преступление! Но сейчас, при взгляде на то, как беснуется за воротами дайна Эннис, Аню озарило: полицию привлекать к этому делу нельзя. Ни в коем случае. Если полицейские и занимаются расследованием таких преступлений, значит, в ней служат очень сильные маги. Они бы сразу увидели и оценили дар Агни. Потом обследовали бы дом дина Хармона и в подвале нашли бы Онору – начинающего мага, снимающего проклятия.
Нет, Никас, конечно, рисковал здоровьем Агни и Оноры, но, с другой стороны, старался сделать всё, чтобы обе девушки не стали заложниками государства. Или пленниками. Хоть и в комфортных условиях... Газеты в своём мире Аня редко, но читала. Фильмы тоже смотрела. Иногда в них мелькали истории о людях с необычными способностями, которых государства привлекали к себе на службу. Редко – чисто добровольно. Чаще – шантажом. И судьбе их точно завидовать не хотелось… А тут – женщина. Мало того – почти не жившая собственной жизнью девушка.
Женщина в чёрном, замолчавшая при виде Ани, медленно опустила руки. Но потом так жадно схватилась вновь за прутья ворот, так стремительно сунула нос в зазор между ними, словно хотела немедленно что-то выкрикнуть. Но, вместо крика, вперилась пронзительным взглядом в хозяйку поместья – и, изумлённая, Аня ощутила, что её чувствительно сносит с места. Нет, преувеличение, конечно, но что в грудь толкал словно бы ощутимый ветер – это она точно почувствовала.
А вот в следующее мгновение она безотчётно вскинула руки перед собой: дайна Эннис прижала своё лицо к прутьям так, что её щёки расплющило, и её большой рот, кривящийся со злости, всё-таки выплюнул скороговорку совершенно непонятных, таинственных слов. Громко и агрессивно.
Аня даже не успела подумать, что в этой ситуации ворота не сумеют её защитить от явного заклинания дайны Эннис. И даже смешно поднимать перед собой руки, приседая, чтобы… не попало.
На чистом инстинкте Аня решила, что это слова дайны Эннис полыхнули перед ней так огненно, что ослепили на мгновения…
Сначала Аня заслонилась руками от страшных слов, летящих между прутьями ворот в её лицо. Потом чуть не шарахнулась в сторону от огромного огня, выросшего меду нею и воротами. Но инстинкты заставили лишь отшатнуться – всё с теми же наивно и глупо вздёрнутыми к лицу ладонями. Глупо, потому как пламя яростно гудело прямо перед ней – в шаге!
В пылу стремительно следующих друг за другом невероятных событий, в пылу слишком сильных впечатлений, когда думаешь… нет, думать Аня тоже не успевала. Она только и могла, что непроизвольно вскрикивать… И, лишь когда поняла,
