Дурацкие игры магов. Книга вторая. - Анфиса Кохинор

Сабира расслабилась. Волевое лицо разгладилось, карие глаза обрели ясность, и она с улыбкой взглянула на визиря:

- Говори.

- Кристер становится всё более щедрым, - осторожно заметил Сахбан и поцеловал живот царственной любовницы.

Сабира зажмурилась от удовольствия, но голос её прозвучал неожиданно жёстко:

- Он не обманет меня дорогими подарками. Я знаю, что больше всего на свете граф хочет видеть меня мёртвой, а Харшид - провинцией Крейда.

- Почему же тогда раб, присланный им, до сих пор жив? - вкрадчиво спросил Сахбан, и Сабира резко села:

- Потому что я хочу узнать, кто он такой?

- Так заставь его говорить.

- Под пыткой, он скажет всё, что угодно, а мне нужна правда! - Кайсара замолчала, переводя дыхание, и чуть спокойней добавила: - Мне не даёт покоя история о его чудесном воскрешении.

- Фокус. Он такой же шут, как и его брат.

- Он не похож на шута! - раздражённо возразила Сабира. Она запахнула пеньюар, взяла со столика бокал и, сделав глоток вина, криво усмехнулась: - Ты ревнуешь меня к рабу, Сахбан?

- Я ревную тебя даже к этому покрывалу, - льстиво произнёс визирь и припал к её колену.

Кайсара потрепала любовника по тёмным волосам:

- Не глупи, дружок. Твоё положение незыблемо. - Сабира сделала ещё глоток и легонько толкнула визиря в плечо: - А теперь иди, я хочу отдохнуть.

Сахбан быстро поднялся с постели, накинул халат и, поклонившись, зашагал к дверям. "Незыблемо, говоришь? Чушь! В Камии ничто не бывает незыблемым!" На пороге визирь обернулся: невольницы накрывали великую госпожу воздушным кружевным одеялом. "Поспи, дорогая, а я пока займусь делом", - ухмыльнулся про себя Сахбан и направился к лестнице.

Взбежав по мраморным ступеням, он оглядел зал Солнца и на цыпочках подошёл к спящему на циновках рабу. Визирь с мстительным удовольствием посмотрел на запёкшуюся на губах невольника кровь и потянулся к поясу, где обычно носил кинжал. Но, вспомнив, что на нём домашние одежды, мысленно выругался и вздрогнул - глаза раба распахнулись и настороженный взгляд вонзился в его лицо.

- Встать! - рявкнул Сахбан, и Дмитрий медленно, словно нехотя, поднялся на ноги. - Наглец! Неужели тебя не научили подобающим образом встречать господина?

Дима склонил голову: визирь был куда опаснее кайсары.

- Так-то лучше, маг. Я знаю, что тебя прислали в Бэрис убить кайсару. Признайся в этом сейчас, и умрёшь быстро. - Визирь выжидающе посмотрел на раба, но тот остался безразличен к словам, и Сахбан, подняв глаза к потолку, монотонно продолжил: - Хотя… кайсара - добрейшая правительница, и может помиловать тебя, если ты расскажешь нам о планах графа Кристера.

Дмитрий молчал.

- Ты в любом случае расскажешь всё, что знаешь, ибо Харшид славится своими палачами. Сегодня ты познал лишь малую толику их искусства. Я же расскажу, что будет дальше. Ты красивый мальчик, Дима. Мне жаль, что тебя изуродуют: вырвут ногти, зубы, затем, если не заговоришь, отрубят пальцы, а если и это не поможет, будут вырезать маленькие кусочки плоти и заливать раны кипящим маслом, - скучным голосом сообщил харшидец, но и на этот раз маг остался равнодушен к его речам.

Сахбан недоумённо уставился на раба. Дима стоял, опустив голову, и визирь не сразу сообразил, что тот улыбается, а когда осознал сей вопиющий факт, растерялся: в Харшиде он имел репутацию жестокого и беспощадного человека, его боялись и придворные, и солдаты, и рабы. Разговаривая с людьми, Сахбан с удовольствием лицезрел дрожащие руки и смертельно-бледные лица, а ужас в глазах собеседников бальзамом лился на душу. Но подарок графа Кристера стал неприятным исключением из правила, и визирь не знал, как себя вести. Если бы раб принадлежал ему, он бы приказал убить его, но тронуть собственность кайсары Сахбан не посмел. И, кипя от возмущения, прошипел:

- Посмотрим, как ты будешь смеяться, когда тебе начнут ломать кости! Ты устанешь молить о смерти!

Дмитрий поднял голову и пожал плечами, не переставая улыбаться. Сахбан вглядывался в лицо ущербного мага, с ужасом осознавая, что перед ним опасный соперник. "Если он поведёт себя правильно, то с лёгкостью станет её любовником. Кайсара помешана на сильных мужиках. Его нужно убить и чем скорее, тем лучше!"

- Глупец! Я дал тебе шанс признаться и умереть быстро, но ты не воспользовался им, и будешь умирать долго. Я лично прослежу за этим!

Сахбан развернулся к рабу спиной и, скрипя зубами от досады, направился к лестнице, а Дмитрий вновь растянулся на полу и уставился в потолок. Воевать с визирем не хотелось, но выбора не было. "Я должен выжить, и точка!" - решил маг и закрыл глаза: что бы ни случилось дальше, сейчас ему был необходим отдых.

Дмитрий просидел в зале Солнца два дня. Кайсара и визирь словно забыли о нём, лишь безмолвные рабы появлялись трижды в день, ставили на циновку тарелки с едой, забирали грязную посуду и тотчас уходили. Впрочем, Дима не пытался заговаривать с ними, терпеливо ожидая главное действующее лицо - Сабиру. Маг был уверен, что сумел заинтриговать кайсару, и она не убьёт его, по крайней мере, до тех пор, пока не насладится его телом.

Кайсара оказалась забавным противником. Диму веселила её мелодраматичная похоть. Правительница Харшида, державшая в повиновении огромную страну, жаждала почувствовать рядом крепкое мужское плечо, получить верного и преданного защитника, но бедняжка не признавалась в этом даже себе, опасаясь показаться слабой и лишиться власти. Но, так или иначе, уязвимое место у кайсары нашлось, и Дмитрий намеревался воспользоваться им, тем более что статус любовника Сабиры давал возможность с лёгкостью выжить в Бэрисе.

Это подтверждали и угрозы Сахбана. Визирь исходил слюной, глядя на молодое тело раба, и мечтал изуродовать его, чтобы отвратить кайсару от соблазнительного подарка графа. Но Дмитрий на собственной шкуре убедился - Сабира не испортит тело, предназначенное для её утех. Умелые руки палачей не оставили на коже ни единого синяка, хотя, после их "ласковых" прикосновений, маг до сих пор чувствовал себя так, будто по нему промаршировал полк солдат. Дима больше не хотел иметь дело с Махмудом и Али и твёрдо решил, что следующая встреча с Сабирой закончиться в её постели…

Вечером второго дня за ним пришли. Безмолвные рабы вымыли и переодели мага, расчесали свалявшиеся тёмные волосы и проводили в покои правительницы. Сабира, облачённая в лёгкий шёлковый халат, возлежала на пушистом ковре возле низкого овального стола и маленьким острым кинжалом чистила яблоко. Рабы подтолкнули Дмитрия к госпоже, поклонились и бесшумно выскользнули из комнаты. Когда двери за ними затворились, маг подошёл к столу чуть ближе и улыбнулся: