Как выработать уверенность в себе и влиять на людей, выступая публично - Дейл Карнеги

В заключение хотелось бы предупредить, что, выполняя упражнения лишь от случая к случаю, вы не достигнете желаемого результата. Практиковаться надо ежедневно. Ведь для того, чтобы что-то получить, сначала надо что-то вложить.

Приложение

Предисловие к приложению

Дейл Карнеги включил помещенные здесь очерки и статьи в оригинальное издание своей книги, поскольку они хоть и не связаны с публичными выступлениями напрямую, но несут в себе мощный позитивный заряд, способный вдохновить ораторов.

Эти материалы были написаны в конце XIX века и приводятся здесь с сохранением стиля, языка и культуры той эпохи.

Акры алмазов

Ни одна другая лекция не читалась перед публикой так часто, как «Акры алмазов». Даже если бы кому-то и удалось выступать с одной и той же речью каждый вечер на протяжении пятнадцати лет, он не смог бы побить рекорд доктора Конуэлла. Известный проповедник из Филадельфии провозгласил с трибуны заложенную в этой лекции философию не менее пяти тысяч семисот раз. Если бы доходы от данного выступления были положены в банк под проценты, то их сумма на сегодняшний день превысила бы восемь миллионов долларов. С такими деньгами лектор, который в юности с огромным трудом сумел наскрести деньги на собственное обучение, сегодня мог бы помочь окончить колледж трем тысячам человек.

В 1870 году наш путь пролегал вниз по течению Тигра. В Багдаде мы наняли проводника, чтобы он показал нам Персеполь, Ниневию и Вавилон, а также древние земли Ассирии вплоть до Аравийского залива. Он был хорошо знаком с местностью и к тому же принадлежал к той породе проводников, которые любят развлекать нанявших их людей. В этом отношении он походил на цирюльника, который рассказывает за работой множество историй, чтобы отвлечь ваше внимание от острой бритвы, которой он скоблит вам щеки. Он был настолько разговорчив, что я устал от его историй, пропускал их мимо ушей и демонстративно глядел в сторону, когда он принимался за очередной рассказ. Обычно это приводило его в недоброе расположение духа. Помнится, как-то раз вечером он вдруг сорвал с головы свою турецкую феску и начал размахивать ею. Я не совсем понял этот жест и постарался отвести глаза в сторону из опасения стать жертвой очередного словоизлияния с его стороны. И все же наши глаза на какое-то мгновение встретились, и он тут же выпалил: «Я хочу рассказать вам историю, которую обычно приберегаю для своих лучших друзей!» Раз уж он зачислил меня в свои лучшие друзья, мне пришлось его выслушать, и я об этом не жалею.

Он рассказал, что давным-давно неподалеку от Инда жил один богатый перс по имени аль-Хафед. У него было огромное поместье с оранжереями, пшеничными полями и садами. Он был вполне доволен жизнью. Как-то раз в дом богатого перса забрел буддийский священник. Сидя у очага, он рассказывал аль-Хафеду, как устроен наш мир. По его словам выходило, что в давние времена весь мир состоял лишь из одного тумана (и это научный факт), но затем Всевышний направил свой перст на туман, и тот начал вращаться вокруг него, все быстрее и быстрее, пока не сгустился в огненный шар. Это вращение передалось всей Вселенной, вовлекая в себя все другие космические туманности, которые превратились в воду и выпали на раскаленную поверхность шара, охладив его и образовав твердую корку. Внутренний огонь прорывался через остывающую корку, образовывая горы, холмы и долины нашего нынешнего мира. Если эта клокочущая масса вырывалась и застывала слишком быстро, то получался гранит, если застывание шло медленнее – то серебро, еще медленнее – золото, а вслед за золотом шли алмазы. Старый священник сказал: «Алмаз – это застывшая капля солнечного света».

И это тоже научная истина. Вы все знаете, что алмаз – это чистый углерод, то есть, фактически, накопленный солнечный свет. И он сказал еще одну вещь, которой я никогда не забуду. Он заявил, что алмаз – это последнее и высшее творение Бога среди минералов, так же как женщина – последнее и высшее творение из всех живых существ. Я полагаю, в этом и кроется причина того, что эти два творения Всевышнего испытывают друг к другу привязанность. И еще старый священник рассказал аль-Хафеду, что, если бы у того была пригоршня алмазов, он мог бы купить целую страну, а имея алмазную шахту, мог бы посадить своих детей на троны всех стран мира. Аль-Хафед выслушал этот рассказ и лег в тот вечер спать бедным человеком. Не потому, что он чего-то лишился, а потому, что в нем проснулась неудовлетворенность. Он сказал себе: «Я хочу алмазную шахту». Всю ночь он не мог сомкнуть глаз, а рано поутру послал за священником. Я по собственному опыту знаю, что, когда священника будят ни свет ни заря, его это обычно раздражает. Вырвав его из объятий сна, аль-Хафед попросил:

– Скажи, где мне найти алмазы?

– Алмазы? – переспросил священник. – А зачем они тебе нужны?

– Я хочу быть сказочно богатым, – ответил аль-Хафед, – но не знаю, с чего начать поиски.

– Хорошо, – сказал священник. – Если ты найдешь реку, текущую по белому песку среди высоких гор, то в этих песках отыщешь и алмазы.

– А такая река действительно есть?

– Их много, надо только пойти и отыскать их.

– Я найду, – сказал аль-Хафед.

Он продал свое поместье, собрал все деньги, оставил семью на попечение соседей и отправился на поиски алмазов. Начал он их, на мой взгляд, в правильном месте, в отрогах Лунных гор. Затем перебрался в Палестину, потом в Европу и к тому моменту, когда деньги уже закончились, оказался в драных лохмотьях на берегу Барселонской гавани в Испании. К его ногам подкатилась волна прибоя, прошедшая через Геркулесовы столбы, и бедный, страдающий человек не смог побороть в себе ужасного искушения броситься в воду. Он исчез в пене прибоя, и больше его никто не видел.

Когда проводник закончил эту печальную историю, он остановил верблюда, на котором я ехал, и начал поправлять упряжь и тюки, а я тем временем думал про себя: «Почему же он приберегает эту историю для лучших друзей?» В его рассказе, похоже, не было ни начала, ни середины, ни конца – ничего. Это была, пожалуй, первая из услышанных мною легенд, в которых герой погибал уже в первой главе. Рассказ еще только начался, а герой был уже мертв. Покончив с упряжью и вновь взяв под уздцы моего верблюда, проводник продолжил свою историю. Наследник аль-Хафеда, поведал он мне, пошел как-то в сад напоить верблюда, и, когда верблюд склонил свою морду к чистым водам протекавшего через сад ручья, он заметил блик света, игравший всеми цветами радуги. Он захватил этот любопытный камушек с собой и положил его рядом с очагом в доме, а потом пошел по своим делам, совершенно позабыв о нем. Спустя несколько дней объявился все тот же старый священник, рассказывавший в свое время аль-Хафеду о происхождении алмазов. Когда он заметил блики света рядом с очагом, то в волнении воскликнул:

– Это же алмаз! Неужели аль-Хафед вернулся?

– Да нет, аль-Хафед пропал, а это вовсе не алмаз. Это обычный камень, мы нашли его прямо здесь, в саду.

– Но я вполне могу отличить алмаз от обычного камня, – заверил его священник. – Это действительно алмаз!

Они вместе бросились в сад, принялись перекапывать руками белый песок и нашли еще несколько драгоценных камней, более красивых и ценных, чем первый. Так, по словам проводника, были открыты алмазные россыпи Голконды – первое в истории человечества богатое месторождение алмазов, превосходившее по своей значимости то, которое впоследствии было обнаружено в Кимберли. Оттуда происходят и Большой бриллиант «Кохинор» в английской короне, и величайший в мире бриллиант в короне российских царей, который, как я всегда надеялся, будет продан, чтобы обеспечить мир с Японией. Закончив историю, проводник вновь сорвал феску с головы и начал размахивать ею, чтобы привлечь мое внимание к морали. У всех этих арабских проводников любой рассказ заканчивается моралью, хотя сами по себе их истории высокой моралью не отличаются. Если бы аль-Хафед остался дома, сказал он, и покопался в своем собственном саду вместо того, чтобы испытывать нищету, голод, унижения и смерть в чужой стране, у него были бы целые «акры алмазов». Да, именно так, потому что, как оказалось впоследствии, стоило только копнуть – и на свет являлись алмазы, достойные украшать короны царей. Лишь выслушав мораль, я понял, почему эта история предназначалась только для «лучших друзей», но не сказал ему об этом. Я не хотел показывать этому старому арабу, что понял смысл его легенды. Он-то пытался намекнуть мне, как это делают хитрые судейские стряпчие, не умеющие выражаться без обиняков, что мне вместо путешествия по Тигру следовало бы оставаться дома, в Америке. Я решил сделать вид, что не понял намека.

В ответ я рассказал ему историю, которая всплыла у меня в памяти под влиянием его рассказа. Это была история об одном владельце ранчо в Калифорнии в 1847 году. Он прочел в газетах, что в Южной Калифорнии обнаружено золото, поэтому продал свое ранчо полковнику Саттеру и отправился на поиски золота. Полковник Саттер заложил на берегу речушки, протекавшей через территорию ранчо, мельницу. Как-то раз его маленькая дочка принесла домой пригоршню сырого песку с берега и положила его к камину просушить. Когда она пересыпала сухой песок между пальчиками, один из гостей полковника заметил в свете огня блестящие искорки. Это и было то самое золото, на поиски которого отправился прежний владелец ранчо. Спустя два года я упомянул об этой истории в одной из своих лекций, которую как раз читал в городке, находившемся неподалеку от того ранчо, и слушатели рассказали мне, что шахта все еще дает золото и ее владелец на протяжении всех этих последних лет получает доход в размере двадцати долларов в минуту. Что ж, ему можно только позавидовать.