Опыт революционной борьбы - Эрнесто Гевара

После ухода группы Чичо нас осталось 28 человек, но на следующий день к нам прибыли двое бывших военных, которые пришли в Сьерра-Маэстру, по их словам, бороться за свободу. Это были Хильберто Капоте и Николас. Привел их Аристидес Герра – один из наших проводников, который потом выполнял очень важную задачу: в течение всей войны он перегонял для нас из района Байямо к месту нашего расположения целые стада скота, в основном мулов, обеспечивая нас мясом и тягловой силой. Это было не менее опасным делом, чем идти в атаку на врага.

Во время коротких остановок мы старались по мере возможности проводить занятия с недавно прибывшими в отряд бойцами. Для этого были выделены те двое бывших военных. Они должны были рассказать новичкам о назначении оружия, научить сборке и разборке его, обучить стрельбе, используя для этого сперва холостые патроны. Но с самого начала дело с обучением не пошло, так как на первом же занятии у одного из выделенных инструкторов произошел случайный выстрел, и его пришлось немедленно освободить от обязанностей инструктора. Нам же всем этот случай показался поначалу подозрительным. Но виновник его так неподдельно смутился, что трудно было заподозрить его в чем-либо. Все же двое военных не выдержали трудностей перехода и ушли от нас в сопровождении того же Аристидеса. Позже Хильберто Капоте вернется к нам в отряд и геройски погибнет под Пино-дель-Агуа в звании лейтенанта.

Покинув служивший нам биваком дом крестьянина Поло Торреса, мы выступили в направлении горного массива Невада. (Дом этого крестьянина находился в горном районе Меса, который впоследствии стал месторасположением одной из наших опорных баз.) Проводником у нас был крестьянин по имени Туто Альмейда. Наша задача состояла в том, чтобы, достигнув Невады, выйти в район, где находился отряд Фиделя. Для этого нам требовалось пройти по северным склонам пика Туркино.

Мы шли в заданном направлении, когда неожиданно увидели впереди двух крестьянок, которые, заметив нас, бросились наутек. Пришлось догнать и остановить их. Это были сестры по фамилии Мойя. Они оказались адвентистками, но, узнав, кто мы такие, искренне помогли нам, несмотря на свои религиозные убеждения, запрещавшие им быть на стороне какого-либо насилия. Такими доброжелательными по отношению к партизанам они остались в течение всей войны.

Отдохнув и как следует подкрепившись, мы намеревались выступить к деревне Мар-Верде, которая находилась на нашем пути к Неваде. Однако стало известно, что во всем прилегающем к ней районе находились правительственные войска. После короткого совещания с нашими проводниками было решено вернуться назад и штурмовать напрямую пик Туркино. Это был очень трудный, но менее опасный в тех условиях путь.

С помощью имевшегося у нас небольшого радиоприемника мы поймали тревожное сообщение о том, что идут упорные бои между партизанами и правительственными войсками в районе населенного пункта Эстрада-Пальма и что Рауль Кастро тяжело ранен. (С тех пор много воды утекло, и я не могу сейчас точно вспомнить, передала ли это сообщение наша радиостанция или правительственная.) Мы не знали тогда, верить передаваемым по радио сообщениям или нет, тем более правительственным сообщениям, в лживости которых мы не раз убеждались раньше. Во всяком случае, для нас было важно как можно быстрее завершить переход и выйти в нужный район. Поэтому в тот день мы шли и ночью, пока не вышли на склоны пика Туркино. Остаток ночи мы провели в доме крестьянина по прозвищу Бискаец, которого называли так потому, что он был родом из Бискайи.

Этот крестьянин жил в своей маленькой хижине совершенно один. Оказалось, что у него имелось несколько марксистских книг, которые он бережно прятал в небольшой пещере, расположенной вдалеке от его жилища. Он с гордостью поведал нам о своей причастности к марксизму, о чем мало кто знал в округе. Бискаец показал нам дорогу, и мы продолжили наш путь, удаляясь все дальше и дальше от тех мест, где когда-то совершал свои «похождения» Синесио.

От этого на душе у Синесио, простоватого и склонного к анархизму крестьянина, становилось грустно. На одном из привалов он сговорился со стоявшим на посту новичком, по кличке Ворон, бежать из отряда. Накануне мы выдали этому бойцу за старание винтовку системы «Ремингтон». У самого Синесио тоже была винтовка. Когда примерно спустя полчаса мне стало известно об этом дезертирстве, то я, не теряя ни минуты, бросился искать их, так как не очень доверял Синесио. К тому же винтовки тогда мы берегли как зеницу ока. Но я опоздал: оба успели уже удрать. Братья Бандерас и Исраэл Пардо, которые были вооружены только пистолетами, также пошли ловить дезертиров, надеясь задержать их и отобрать винтовки, но и эта попытка была безуспешной. В нашем положении – практически без оружия, без прямой связи с руководителем революции, без опыта и точного знания маршрута, в окружении правительственных войск, которых, по рассказам крестьян, было «несметное множество», – было чрезвычайно трудно поддерживать в отряде моральный дух, особенно среди бывших крестьян, не привыкших к тяготам кочевой жизни. Один тип, по прозвищу Мексиканец, пытался подговорить группу бойцов дезертировать.

Я узнал о готовящемся дезертирстве от Эрмеса Лейвы – двоюродного брата Жоэля Иглесиаса. Для выяснения сути дела я устроил очную ставку, на которой Мексиканец клялся всеми своими предками, что он и не думал дезертировать, а хотел просто уйти из отряда, чтобы с небольшой группой выслеживать и ликвидировать доносчиков, шпионивших за партизанами. Он оправдывал свои намерения отсутствием активных боевых действий с нашей стороны, а в действительности же надеялся заняться грабежом. Впоследствии в одном из боев в долине Эль-Омбрито был убит Эрмес Лейва, и обстоятельства его гибели вызывали у нас сильные подозрения против Мексиканца. Однако я так и не смог прийти к окончательному выводу относительно того, как погиб Лейва.

Мексиканец остался в отряде и дал «слово революционера», что никогда не дезертирует сам и не будет никого подстрекать к этому. Он дослужился до звания капитана, но затем все-таки предал интересы революции и сбежал в Майами.

После тяжелых переходов мы достигли района Пальма-Моча и уже по западным склонам пика Туркино подошли к деревне Лас-Куэвас, где нас очень радушно встретили крестьяне. С ними мои товарищи установили хороший контакт, используя для этого мою профессию «зубодера». Я исполнял эту обязанность со всей прилежностью, на которую только был способен. Подкрепившись и немного отдохнув, мы сразу же выступили в направлении населенных пунктов Пальма-Моча и Эль-Инфьерно и прибыли туда 15 июля. От местного жителя, по имени Эмилио Кабрера, нам стало известно о том, что где-то поблизости находились в засаде бойцы Лало Сардиньяса из отряда Фиделя. Заодно этот крестьянин пожаловался, что в случае боя повстанцев с батистовцами его, мол, безопасность будет поставлена под угрозу.