Тень Чернобога - Евгения Витальевна Кретова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Та кивнула.
Взяла тарелку и, держа ее на вытянутых руках над головой Ярушки, замерла. Данияр встал за спиной Ярославы, занес кружку и стал медленно лить горячий воск в воду. Первая же капля, упавшая в ледяную воду, окрасилась черным.
– Именем Жива, нравом крута, истины владычица, правды госпожа. Еси даже до крови пострадала волхва твоя Ярослава, всяких вредов набрала, всяких козней злых насекла, всего ради истины радея.
И, пока он говорил, за каждым произнесенным словом, будто запечатывая его, по капле лился в холодную воду воск, растекаясь на поверхности, собираясь в один темный образ: Темновит и крылатая тень за его спиной – Катя сразу узнала. Если бы Данияр заранее не предупредил, чтобы молчала, – не сдержалась бы, ахнула. Но, покосившись на сосредоточенный профиль поводыря, прикусила язык.
Воск будто жил своей жизнью: образ корежило, он то дрожал и корчился, то скручивался, будто уклоняясь от падающих на него капель. А от черных язв на теле Ярославы поднимался едкий зловонный пар, собирался черным облаком над их головами.
– Как избавила мир от зимы лютой, так избави волхву Ярославу от личины страшной, очисти раны ея от волшбы черной, колдования страшного, смертного, на беду призванного. Защити от сего часу и сей минуты на век ее вечный, на всю ее жизнь. Да будет сила твоя крепка и нерушима!
При этих словах он вдохнул черное облако, сформировавшееся над головой Ярославы, – Катя опять едва успела сдержать возглас. Прикрыл глаза, будто намереваясь проглотить его. Но на самом деле выдохнул тут же на мягкий, еще не застывший воск. Черный туман из его рта застыл на поверхности, будто железные опилки в магнитном поле.
Ярушка качнулась на стуле. Данияр, отбросив железную кружку, успел подхватить ее.
– Помоги, – велел Антону, тот с круглыми от удивления глазами следил за ними все это время. Подскочил к Ярославе, придержал.
Катя убрала тарелку с плававшим на поверхности восковым образом, чтобы ее не перевернули. Поставила на стол. Данияр тем временем удобнее перехватил Ярославу. Кате посоветовал:
– Посох через воск пропусти, от острия до ушка.
И вынес Ярославу из кухни.
Катя кивнула ему в спину. Послушно вытащила почерневшую иглу из-за воротника, прошила ею воск. С каждым «стежком» игла светлела, оставляя в мягком воске черные кружки-отметины, пока не стала привычно серебристой. Катя отложила ее в сторону, на стол – ждать, когда появится Берендей.
– Катя, что происходит? Это фокусы какие-то, да? – Антон подошел к ней, встал за спиной.
– Фокусы? – Катя хотела повернуться к нему, но передумала: если вернется Данияр, то ему покажется, что они с Антоном обнимались, так близко он к ней подошел. А ей этого не хотелось. Вернее, хотелось… Но не хотелось, чтобы… Тьфу ты…
Не хотелось, чтобы Данияр видел ее рядом с Антоном. И, наверное, самой не хотелось быть рядом с ним.
Она сделала шаг в сторону.
Но поводырь не возвращался. И это еще больше беспокоило Катю: неужели он решил оставить ее с Антоном так надолго наедине?
– Это не фокусы, это волшба.
– Я не верю в волшбу, – он положил руки ей на плечи.
– Твои проблемы. – Катя решительно высвободилась. – Антон, ты зачем пришел?
– Кать… Я не могу уйти. Ты – шанс вспомнить то, о чем я накрепко забыл.
Она прищурилась:
– Не проблема. Могу напомнить. Лучше всего прочего ты умеешь использовать окружающих в своих целях.
Антон от удивления открыл рот.
– Кать…
– Что «Кать»? Оно тебе вообще надо – вспоминать? – Катя отошла еще дальше от него, обогнула стол и встала напротив. – Иногда плохая память помогает продолжать себя уважать.
Антон нахмурился, посмотрел на иглу – на ее острие мелькнула искра. Катя была уверена, что успела заметить взъерошенную шевелюру Берендея.
Догадалась и невольно улыбнулась. Хвала богам, Антон в этот момент смотрел на стол и не видел ее улыбки, а то бы решил, что она кокетничает с ним.
– Я совершил что-то плохое? По отношению к тебе? Поэтому ты меня гонишь? – Он поднял на нее глаза. – Что я сделал?
Катя покачала головой:
– Зачем тебе это, правда? Ну забыл и забыл, значит, не суть важно. Значит, так должно.
– А если я буду продолжать так поступать?
– Уверена, воспоминания это никак не поправят. Да и не поверишь ты мне.
– Я. Хочу. Знать.
Катя устало выдохнула, и, приняв решение, проговорила скороговоркой:
– Ты едва не убил меня вместе со своими дружками тут, в этой самой квартире. А когда я сбежала, погнался за мной. Ты к этому относился легко, позволив мне думать, что ты на моей стороне. Я поверила тебе, подпустив слишком близко. Но стоило им чуть припугнуть тебя, ты привел их ко мне. И мы все – Ярослава, Истр, Олеб и Енисея – едва не погибли из-за этого. А не помнишь ты всю эту историю из-за того, что… ты умер тогда. – Она кивнула на застывшие на воске крупицы черного морока. – Тебя съел черный морок.
– Черный морок? – он схватился за последнюю сказанную фразу.
– Именно. Потому что всё это вы проделывали по наущению ведьмы Ирмины, служившей ему.
Антон недоверчиво уставился девушку, она покачала головой:
– Как я и предупреждала, ты мне не веришь…
Антон задумался. Он отлично помнил свои странные, беспокойные сны. Древний, украшенный жар-птицами город, залитую солнцем равнину и реку в серебристых бликах. Помнил Катю в длинном платье-рубахе. Там, во сне, она улыбалась ему. Настороженно, с опаской, но улыбалась. Ему снились жуткие черные птицы с львиными ногами и черными смертоносными перьями. Он нашел их название в поисковике – мифические грифоны.
Значит, то, что он видел только что, могло быть правдой? Стоит лишь в это поверить…
Но он не мог, уже жалея, что начал этот разговор.
– Как же я ожил тогда? Я ведь сейчас живу, или мне это тоже снится?
Катя вздохнула.
– Тебя вымолила у удачи мать. Ее благодари.
– У удачи?
– Да, ее имя Доля, – Катя решила не объяснять подробности. – Я все объяснила тебе, больше мне добавить нечего. Теперь уходи.
Но он не сдвинулся с места.
– Я не помню ничего из того, что ты говоришь. И не знаю, вспомню ли когда-нибудь или это так и останется подслеповатым пятном в моей памяти… Но, – он придвинулся к Кате, постарался поймать ее руку, она ловко отстранилась, – Катя, как я могу отвечать за то, чего я даже не помню? Может, я в этом
