Гроза Византии - Александр Красницкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Патриарх!… — закричал он, упав на ложе почти без чувств. -Варяги…
Фотий задрожал всем телом. Он побледнел и еле нашел в себе силы спросить:
— Где?
— Они перетаскивают свои лодки по суше, минуя заграждения, к вечеру они будут здесь…
Крик ужаса вырвался из груди всех. Фотий поник головой, он потерялся. В эту минуту откуда-то донесся протяжный звон набата. Это давали сигнал с церквей, где были колокола. Сторожевые башни, с которых давался прежде такой сигнал, были уничтожены по распоряжению императора, не желавшего, чтобы звуки тревог мешали веселью его пиров. Теперь церкви заменили сторожевые башни, и звуки набата все разрастались и разрастались.
— Чудо! Чудо! — хрипел Андрей.
Фотий чувствовал, что в груди его не хватает воздуха. Он подошел к окну, растворил его и невольно взглянул вперед.
Едва брезжил рассвет. Слабый блеск зари уже заметен был на горизонте. Утро обещало быть прекрасным.
Последнее утро Византии!
Вдруг Фотий весь задрожал, лицо его озарилось радостью — он что-то увидал на горизонте.
Живо он обернулся к собравшейся уже толпе.
— Слушайте вы все! — заговорил он вдохновенным голосом. — Нет опасности для града Константина!… Святая Дева спасет его от варваров и посрамит их ради славы своего Предвечного Сына!
— Аминь! — воскликнул в экстазе Андрей.
— Идите все и возвестите народу, что сказали вам патриарх ваш и этот человек Божий… Византия спасена!…
24. В ОЖИДАНИИ ЧУДА
Мало кто спал в эту ночь в Константинополе, а если кого сон и посетил, то зловещие звуки набата немедленно призывали к бодрствованию.
С быстротой молнии весть о всем случившемся в палатах патриарха распространилась по форуму, а оттуда уже эта весть понеслась, ободряя собой и вселяя в сердца надежду, по всем уголкам и закоулкам столицы. Андрей-юродивый метался всюду, и везде слышен был его хриплый крик:
— Чудо, чудо! Во Влахерн, во Влахерн!
В то же время пронеслась и другая весть. По указанию свыше патриарх со всем своим клиром, правители со всеми военачальниками, придворными и народом пойдут во Влахерн, где хранится святая риза Небесной Владычицы. Разом вселилась в народ какая-то уверенность в том, что против земного врага на защиту Византии стали сами силы небесные…
Звон колоколов — уже не набат, а торжественный византийский звон -призывал всех верующих в храмы, откуда они могли присоединиться к торжественному шествию патриарха, заместителей императора и народа во Влахерн.
Под общим названием Влахерна было известно предместье Константинополя, находившееся в западном углу столицы Византии. Влахерн славился своими святынями. Еще во времена Феодосия Младшего «408-450 гг.» во Влахерне, на берегу залива, построен был магистром Пименом великолепный монастырь. При Льве Великом «он же Македонянин, в 474 г.» здесь сооружена была церковь во имя Пресвятой Богородицы, куда и положена была честная риза Пречистой Девы. По преданиям, эта местность названа была по имени какого-то Влахерна, княжившего недалеко от Византии еще до Константина Великого. В царствование Льва Македонянина два брата, Гильвий и Кандид, похитили в доме одной старой галилейской еврейки честную ризу Богоматери «Четьи Минеи, 2 июля» и положили ее с особой торжественностью в нарочно выстроенной для этого императором церкви.
Теперь в эту церковь и направлялся крестный ход во главе с патриархом.
Это для несчастных обитателей Константинополя было уже последним средством защиты, вне которого не оставалось спасения.
Торжественное шествие вышло из храма святой Софии при громком перезвоне всех колоколов. Громко пели соединенные хоры певчих гимны Пресвятой Богородицы. Толпы народные все прибывали и удлиняли собой шествие.
Впереди в полном облачении шел Фотий с крестом в руках. За ним следовали придворные с Василием Македонянином и константинопольским эпархом во главе. Все замечали, что шествие идет поспешно, чуть не бегом, как приказал патриарх.
А Фотий, идя впереди, вопреки всем обычаям, высоко держал голову и не спускал глаз с небес.
Временами он вздрагивал, на лице его появлялась довольная улыбка, губы шевелились, как-будто он шептал какие-то молитвы.
Всем казалось, что патриарх что-то видит на небе.
Но что?
Фотий, как и все высокоталантливые люди, был замечательно наблюдателен. Когда, рассеянно слушая в своих палатах бред юродивого, он подошел к окну, чтобы взять в грудь чистого воздуха, ему показалось странным, что на безоблачном горизонте видно какое-то чуть заметное пятнышко…
Это сказало ему все…
Ведь была осень… Над Черным морем наступило время бурь… Всякий мореход, увидав это пятнышко на горизонте, поспешил бы укрыться в удобную гавань…
Все это сообразил гениальный человек.
Это пятнышко — предвестник наступающей бури, было чудом, ниспосланным Византии свыше в тот момент, когда все надежды на спасение исчезли… Крестный ход с громким песнопением поспешно, чуть не бегом, шел ко Влахерну…
25. ЧУДО ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ
У загражденного цепями входа в бухту Золотого Рога, между тем, шла оживленная работа.
Аскольд и Дир вспомнили походы викингов на Лютецию, когда норманнские смельчаки поставили на колеса свои дракки и, распустив паруса, шли по суше, как по морю…
Здесь было слишком незначительное пространство: на колеса, по расчетам князей, струги не стоило ставить, и они решили прямо перетащить их волоком, чтобы к вечеру уже нагрянуть в беззащитный Константинополь и начать там хозяйничать по-своему.
Но Аскольд, несмотря на то, что торопил приготовлением и сам распоряжался волоком судов, все-таки чувствовал себя смущенным.
Вчерашнее видение не выходило из его головы.
Он рассказал про него Диру, но тот в ответ только пожал плечами.
— Ты слишком тоскуешь по своей Зое, — сказал он ему, — и вот тебе последствия этого!
— Но я видел своими глазами!…
— Тебе просто померещилось; оставь об этом думать! Что может спасти Византию? Прежде чем наступит закат, она будет в наших руках…
— Но что значит этот заунывный звон? — спросил Аскольд.
— Это христиане, — засмеялся подвернувшийся Руар, — по своему обычаю готовятся к смерти, молясь своему Богу.
Как раз в это время задул ветер.
Аскольд, а за ним и Дир, взглянули на небо…
Оно совершенно изменило свой цвет. Прежней синевы как не бывало. Мрачная, грозная туча, с свинцовым отливом, надвигалась на Византию.
— Пожалуй, будет буря, — равнодушно проговорил Руар. — Хорошо, что она застает нас здесь, а не в море…
— Да, — согласился с ним Дир. — Жаль, что мы не переволокли всех наших стругов, здесь бы им было совсем спокойно…
