Бесёнок по имени Ларни - Кае де Клиари

– Я бы рискнул! – храбро заявил Стефан и погладил рукоять демонического меча.

После давешнего нападения он решил его себе оставить. Сато при взгляде на этот клинок поморщилась и сказала, что предпочитает эльфийское оружие. Стефан удивился, так-как демоническое изделие было втрое острее, но спорить не стал, ведь у его подруги были большие нелады с соплеменниками.

– Ну что же, – глубокомысленно ответила Сато, – может ты и прав. Может, стоит рискнуть. В конце концов, Госпожа Судьба с равным успехом найдёт нас и на горе, и под горой.

– А как мы туда попадём?

– А вот так! Проще некуда.

Стефан взглянул в направлении, куда указывала Сато, и увидел в склоне горы отверстие. Как раз собаке пролезть.

– Это что, и есть ворота в царство гномов? – с сомнением спросил он.

– А ты ожидал, что здесь будут золотые створки высотой в два человеческих роста?

– Да нет, это я так, размышляю. Не застрять бы! Надеюсь не весь путь такой?

– Не весь. В некоторых местах можно подняться на четвереньки. Ха-ха! Он поверил! Не делай такие круглые глаза, я пошутила.

– А если я всё-таки застряну?

– Тогда я пошлю Монсеньора, он живенько обежит вокруг и куснёт тебя за зад. Вылетишь, как пробка!

– А если?..

– Никаких если! Ты со мной или нет? Если хочешь, то можешь остаться!

И тут Сато скользнула в нору, будто была ужом, а не человеком.

Глава 64. Мара

Он рассказал им все истории, которые десятки раз слышал от родителей и от соседей. Всё, что случилось до его рождения, чему он сам не был свидетелем, но что касалось его семьи, её недавней истории, а значит и его самого.

Толстый старик, его немолодая, но очень красивая жена и ещё пять женщин, таких же красивых, но гораздо моложе, от девятнадцати до двадцати двух – двадцати трёх лет, слушали его, открыв рты и распахнув глаза от удивления.

Они слушали, едва не позабыв о маленьких детях, что лежали и сидели на руках и о детях постарше, которые бегали вокруг. У старика дрожали губы. Он тайком смахивал слёзы, но они тут же набегали снова.

Старшая из женщин откровенно разрыдалась, когда Руфус рассказывал, как мама появилась полуобнажённая, вымазанная глиной и спасла от монстра Стефана, которому тогда было всего пять неполных лет. Спасла и едва не погибла сама, придавленная расстрелянным чудовищем.

Потом он рассказал про Ларни и про то, как мама и папа поженились, когда Ларни было два года. Рассказал про себя…

По всему было видно, что присутствующие здесь люди, (кроме маленьких детей), были когда-то знакомы с Марантой-воительницей и чем-то ей обязаны. Зная свою маму, Руфус не очень этому удивился.

Всё было бы хорошо, но… только он принялся излагать учение Инци, как его тут же прервали.

– Ты это, парень, брось! – заявил толстый старик. – Мы тут разных сказок наслушались. Вера вещь хорошая, но мы верим только в свои руки, ноги и голову, а во всякие там "инци" пусть верит тот, кого родители и руками, и ногами обидели. Голова вообще штука сложная, о ней лучше не судить. Ты расскажи лучше…

Руфус скрипнул зубами, но смолчал. Священник предупреждал, что донести истины, провозглашённые Инци до невежд, будет непросто, и действовать в лоб здесь нельзя, иначе они замкнутся и совсем не станут слушать или подымут его на смех. И то, и другое означало провал, а ведь сидящие перед ним люди, всерьёз заинтересовали его и даже начали нравиться. Значит, хотите подробностей? Будут вам подробности!

И Руфус подробно изложил историю исчезновения Стефана и Ларни, потом рассказал о своих голосах и видениях, и наконец, о том, что родители пошли выручать заблудившихся сестру и брата, оставив его дома одного, на попечение священника.

Услышав такие новости, всё общество взволновалось. Особенно был потрясён старик Порфирий. Он вскочил, несмотря на всю свою тучность и принялся бегать по комнате, бормоча при этом:

– Помочь! Помочь? Чем помочь? Может, дождёмся Дианы? Она что-нибудь придумает! Нет, нельзя Диане о Маранте говорить. Хоть и прошло много лет, кто знает, как она примет то, что Маранта жива? Лучше не рисковать.

– Тогда что же делать? – спросила хозяйка, заломив руки.

– Для начала надо отыскать это Междустенье, но кто туда пойдёт? Жаль, что сэра Галля тоже нет – вместе они уехали. Правда здесь есть немало хороших и храбрых ребят, но как им объяснить, зачем всё это нужно?

– Для разведки новых территорий в каньоне, – резонно заметила Альмери. – Столько лет живём бок-о-бок, а не знаем, что место, которое считается проклятым – обитаемо! Это Междустенье может стать хорошим союзником, если захочет с нами иметь дело, а то союзников у нас только и есть, что лагерь Золаса, который сейчас называют Золас-градом, а этого маловато против Торгового города, а он, сам знаешь, давно на нас зубы точит.

Руфус поймал себя на том, что голоса вокруг него звучали, как-то глухо, будто его уши были набиты сухим мхом. Потом он обнаружил, что его голова стала слишком тяжёлой и держать её на плечах трудновато. Чтобы не уронить, он положил её на руки и удивился тому, что вместо голосов теперь слышит шум леса, какой бывает поздней осенью, когда птичьи трели раздаются всё реже, и всё слышнее бывает песня ветра в кронах деревьев.

Проснулся он в чистой постели, в незнакомой, аккуратно прибранной, комнате. Его разбудило солнце. По-летнему яркое и тёплое, оно освещало комнату своими развесёлыми лучами даже сквозь зашторенные окна. Первое, что увидел Руфус, разлепив мутные от долгого сна глаза, была девушка, сидящая возле его кровати на табурете. Он сразу узнал её – это была одна из пяти молодых женщин, пришедших послушать его рассказ. Единственная, у которой на коленях не было ребёнка.

– Проснулся? – спросила она, улыбнувшись ему такой улыбкой, что в комнате стало, как будто ещё светлее. – Ты проспал двое суток, мы даже испугались и решили дежурить у тебя по очереди. Правда отец говорит, что это всё от усталости и что с тобой всё в порядке. Он ведь лекарь у нас, а ещё он здесь самый главный, хоть в последнее время многое уже без него решается. Ты, наверное, есть хочешь?

– Д-да, – проговорил Руфус и густо покраснел. – Только мне бы сначала…

После двух суток сна его мочевой пузырь готов был взорваться, и парень понимал, что если выход не будет найден прямо сейчас, то произойдёт катастрофа.

– Понятно! – сказала девушка, ничуть не смутившись. – Пройдёшь по коридору налево до конца. Там выход на задний двор, а уборная прямо напротив. Выйдешь, сам всё поймёшь. Как закончишь, приходи на кухню, она с другой стороны. Я пока соображу, что-нибудь из еды.

С этими словами она встала и вышла из комнаты. Руфус лихорадочно