Ответный уход - Сергей Вольнов

– Ненавижу!!! – только-то и прохрипело, не спеша таять в воздухе, гневное слово, вырвавшееся из оскаленной пасти шиарейца Тшаух'ячикча.

Остальные пилоты хранили эфирное молчание, покуда центурион Итаххельяз, выходец с загадочной планеты Гразз, не подал команду «Отбой».

…бывший Верховный Хранитель тайны, которая уже перестала ею быть, придушенно выругался и позеленел ещё больше. Хотя вряд ли это было возможно. На мультиэкране, смену сюжетов и ассортимент для которого обеспечивал почти весь состав спецэскадры Легион «ЗероАй», крупным планом демонстрировался улетающий рой имперских штурмовиков. Перед самым входом в низко висящие аморфные студни облаков они неожиданно начали лопаться, как мыльные пузыри. Это одна за другой выключались проекции. Именно в тот момент, когда штурмовики веером принялись отворачивать от общего курса в разные стороны, гаснущие огоньки их двигателей поистине напомнили салют. В голове Великого Трибуна бушевала ревущая буря…

Узнав о том, что защитная сфера проницаема для материальных объектов, а не только для коммуникационных инфоканалов, новомарсианин сначала не поверил. Однако, проследив за успешным проходом внутрь Системы агентов КОПИ, отдал необходимые указания. Всему личному составу эскадры было велено: продолжать делать вид, что «копов», проникших в «Пепел Возмездия», в упор не заметно. Эскадренный капитан, цуртанин Тимсауччо, тем временем лично выводил из секретнейшего ангара космобазы имперский катер, несущий на борту дополнительные планетарные флайеры. У Тррла Рррл'ло тоже давно были припасены в рукаве «тузы», и далеко не один. Но он предпочитал, чтобы первыми попробовали состояние экрана НЕ ЕГО пилоты.

Что-то многовато потерь личного состава в последнее время. Прискорбнее всего – пришлось потерять САМОГО ЛУЧШЕГО солдата. На которого возлагались такие большие надежды.

…Штурмовик покоился на пологом склоне уходящего вниз лесистого плоскогорья; стоял у самой воды. Белый реликтовый журавль с чёрным хохолком, изображённый на его обшивке, казалось, встрепенулся и замер, увидев тихое небольшое озеро.

Сюда они перелетели буквально пару часов назад, после встречи с незваными гостями. Блеснувшее внизу блюдце воды, практически правильный овал, напоминало оброненный на землю медальон. Сходство усиливали два рукава извивающихся речушек, выглядевших как ремешок. И этот медальон, чья-то пропажа, притянул взор даже на такой скорости. Мелькнул. Запал в глаза.

Послушный командам, штурмовик вернулся. Завис. Плавно опустившись, приземлился.

Вблизи, усеянная полусгнившими опавшими листьями, тёмно-желтая вода казалась грязной. Ржавой.

Наверняка озеро имело своё древнее имя, может быть, даже и не одно. Но Иван не стал ломать себе голову раздумьями в поисках незаложенных воспоминаний, не стал он и обращаться за справкой к «гиду». Он дал водоёму своё название.

Нарёк. Ржавым Озером!

Здесь на них опять нахлынуло отдалённое подобие прежней неги. Отголосок недавнего восхищения природой, впрочем, как в симфоническом произведении, пробивающийся слабеньким прерывистым лейтмотивом сквозь грозную многотрубную тему нашествия. Нахлынуло и растворилось в угрожающих звуках.

У самого берега на мелких барашках волн покачивались два больших резных листа, из последних сил держась на плаву. Тревожно кричала какая-то крупная птица, её крик дробился, опадал кусочками и тонул в ржавых водах.

Как-то неуловимо всё изменилось. Все те сочные краски, что так радовали глаза ещё вчера, под давлением возврата жёстких обстоятельств превратились в фон, в котором теперь главенствовали серый и чёрный цвета.

Почему-то именно в них обожает щеголять Смерть.

А природа… первозданная, восхитительная и неповторимая… стала лишь декорациями…

Вернувшись внутрь корабля, чтобы занять себя делом, они в молчании старались выполнять какие-то рутинные дела по обслуживанию корабельных систем, пока Ирá не нарушила гнетущую тишину.

– Любимый, а если ад уже ворвался во врата рая…

Иван, вспомнив равнину, усеянную щитами надгробий, выпрямился и развернулся к Ирé. Его голос напряжённо зазвенел:

– Ну что ж, будем достойны могил предков. Они не допустили ни разу, чтобы родную Землю топтала нога инопланетного чудовища. Между собой дрались частенько и насмерть. Так сказать, бей своих, чтобы Чужие боялись!.. А вот поди ж ты, даже покидая Землю навсегда, озаботились закрыть планету наглухо, защитить её специальным экраном. Так неужели мы с тобой будем недостойны памяти наших боевых предков?!

Днём раньше они разыскали в бытовых запасниках штурмовика множество внешне бесполезных вещей. Например, целую вязанку матерчатых чёрных лент с белым пятнышком танцующего стерха посередине. Например, приличную коллекцию древних нагрудных знаков. Например, старинное издание ведущего (как следовало из анимированных рекламных баннеров) русскоязычного журнала фантастики доимперского периода. На обложке всеми цветами радуги переливалось лаконичное название «ЕСЛИ». Это щедрое предположение, допускающее что угодно, подтолкнуло Ивана внимательней присмотреться к дате.

Декабрь 2057 года…

Девяносто шесть циклов от начала космической эры.

ПЕРВЫЙ ВЕК…

На толстенькой электронной «бумаге» – голографические технологии ещё не получили достаточного развития, и потому выглядел журнал этакой книжечкой из нескольких листков со встроенным в «корешок» аудиотранслятором, – во всём многоцветии и многогранности звучали, двигались или же неподвижно молчали фантастические для той эпохи миры, втиснутые в колодки букв, звуков, видеороликов… Предки в тот древний век представляли будущее ПРИМЕРНО ТАКИМ. На самом деле, с вершины прошедших тысячелетий – напоминало это всё детские фантазии. ИХ Будущее, или же Настоящее Ивана и Иры́, оказалось много жёстче, непредсказуемей и необъяснимей. Гораздо более многоликим и одновременно – однозначным… И всё же то, что потомок держал в руках – нельзя было оценивать по меркам современности. Это была реликвия, истинная Святыня, продукт коллективного сотворчества Избранных Людей, которым становилось тесно в кандалах их собственного Сегодня, и которые по мере сил своего воображения творили Завтра. В выходных данных бесценного экземпляра детища Издательской корпорации «Шалганов – Байкалов» значился тираж 12 миллионов 500 тысяч. Значит, тогда этих людей было примерно СТОЛЬКО…

Иван пролистнул условные «странички» журнала и в рубрике «Классические Шедевры» наткнулся на имена и фамилии знакомых ему древних гениев, авторов некоторых русскоязычных частиц многоликого Наследия: Кир Булычев, Сергей и Марина Дяченко, Сергей Лукьяненко, Аркадий и Борис Стругацкие, Вячеслав Рыбаков, Александр Громов, Евгений Лукин, Андрей Лазарчук, Генри Лайон Олди, Борис Штерн, Олег Дивов, Ник Перумов, Мария Семёнова, Олег Авраменко, Михаил Успенский… В кончиках пальцев, стиснувших странички, забегали благоговейные мурашки: ЭТИ имена и фамилии тогда ещё писались запросто. Без непременной приставки СВЯТОЙ!..

Были обнаружены ещё сюрпризы. Назначение некоторых предметов осталось непонятным. Лишь послав запросы в память корабля, Иван с Ирóй понимали, зачем и кому именно это было нужно. Например, найденные ими широкие чёрные ленты в древних видеозаписях хроникальных съёмок эпохи заката Империи пересекали лбы решительно настроенных пилотов Крыла «Танцующий Стерх», идущих в смертельный бой…

Вот почему, когда отзвучали последние слова клятвы, которую давали косми-кадзе, Ирá молча вытащила чёрную ритуальную ленту и повязала ею свою голову. Тотчас же, не в силах пересилить женскую натуру, повернулась к зеркалу, впрочем, делая вид, что поправляет повязку. Иван, ни слова ни говоря, последовал её примеру. Правда, в зеркало не смотрелся. Решительно затянул узел на затылке. При этом край ленты захлестнулся и белый стерх как бы подломил одну ногу.

– Плохая примета… – прошептала Ирá.

Теперь не только в окружающей корабль среде, но и в облике экипажа также преобладали тёмные тона.

…Нигуэн'акон'акс окинул всевидящим взором место высадки. Потом осмотрел внешне неотличимые друг от друга туловища своих солдат. Хотя мог бы этого и не делать, он и без того досконально знал, «кто чем дышит».

Они двигались как автоматы. Ни одного лишнего движения. Гшэн-0122. Гшэн-0173. Гшэн-1003. Гшэн-0226.

Клонами они не были. Каждый имел свою индивидуальность, но, как говорили когда-то имперцы: «все китайцы на одно лицо». Так и с лабианцами: искать различия в их обликах можно было с таким же успехом, как, например, пытаться различить индивидуальности стандартных бластерных зарядов.

Если описывать их портрет, то лишь одно можно было сказать определённо: внешности они не имели никакой. Если смотреть издалека – типичные бесформенные камни-валуны, если вблизи – своеобразные полуфабрикаты плоти, из которых можно только начинать лепить разумных существ. Правда, движения их не вязались с этим описанием, уж слишком быстры они были. В отличие от командира, трансморфа-кэйтианина, лабианцы не могли произвольно изменять внешние формы, зато эти в буквальном смысле «горы мышц» были наделены солидной силищей.