Сладкая месть - Роберта Джеллис

– Теперь, когда ты помолвлен с Сибель, у тебя появится богатый выбор молодых жеребцов в Роузлинде, – весело сказал Саймон. – Там есть два коня исключительной храбрости и силы.

– Под храбростью, я полагаю, ты подразумеваешь горячность нрава, как у твоего демона, – весело ответил Уолтер. – Может быть, таким образом ты хочешь избавить семью от меня? Почему так скоро? Неужели я уже заслужил это?

– О, у тебя не возникнет с ними больших проблем. – Саймон небрежно пожал плечами. – Ты на добрых два-три стоуна тяжелее меня. Мама говорит, что под Саймоном – я имею в виду ее первого мужа – они ходили послушными ягнятами. Она считает, что это имеет какое-то отношение к весу.

Уолтер многозначительно взглянул на Ямллэдда, который пустился галопом так, будто мог делать это до бесконечности. Хотя он и не верил, что наездник или какое-то обстоятельство могло сделать из таких боевых коней послушных ягнят, красота и неутомимая энергия животного не оставили его равнодушным. И к концу их тридцатимильной поездки, когда Бью начал выказывать признаки усталости и всадники спешились, Ямллэдд выбрал одного из людей Саймона, возникшего в поле его зрения, и принялся демонстрировать искусство нападения так, будто его только что вывели из конюшни. Животное на самом деле казалось полным сил, и Уолтер решил принять жеребца, если ему предложат подобного. На худой конец он мог смешать его родословную с самой обыкновенной кобылой, чтобы сохранить силу и храбрость, искоренив в то же время дьявольскую горячность.

Один из людей Саймона ждал их в Цуимду, но его новости были двухдневной давности и оказались ненамного свежее тех, что доставил Эфан. Все же он добавил одну новую деталь. В лесах близ Монмута полным ходом шла вырубка деревьев, больших деревьев, а звуки наковален в замке раздавались на протяжении всех ночей.

– Вырубка деревьев скорее напоминает подготовку к нападению, нежели к обороне, – заметил Уолтер.

– Звучит вполне правдиво, – согласился Саймон, покачав головой. – Мне это не нравится.

– Да, – согласился Саймон с мрачным видом. – Я думаю, нам необходимо знать больше. Что ты скажешь на то, если мы отправимся в Абергавенни и остановимся там на ночь? Тогда Сиуорд сам успеет прибыть к нам из Монмута и рассказать свежие новости.

– Скажу, что так мы и должны поступить, – ответил Уолтер одновременно одобрительно и с сожалением; в конце концов, Саймон только три дня как женился.

Однако в отношении себя Уолтер был доволен. Чем дольше он будет находиться вдали от Билта, тем скорее успокоится Мари. Затем до него дошло, что он не сможет попрощаться с Сибель, если ее родители откажут ей в разрешении остаться. Эта мысль понравилась ему гораздо меньше. Но в эту же минуту он нашел решение проблемы. Если по его возвращении ее не окажется в Билте, он позаимствует лошадь и отправится в Клиро, что находился не более чем в двадцати милях. Лорд Джеффри говорил, что они остановятся там.

Саймон отослал двух человек к Ллевелину с новостями о том, что они слышали и что планировали предпринять, наказав им оповестить обо всем Рианнон и сказать Сибель, если она еще будет находиться в Билте, что Уолтер вернется, как только сможет. В Абергавенни они обсудили эту проблему с Джилбертом Бассеттом, который отнюдь не был расположен смеяться над их озабоченностью. Он получал послания Ричарда, и, следовательно, знал все, кроме последней новости. Она обрадовала его не больше, чем Саймона и Уолтера.

– Они ставят нас в безвыходное положение, – проворчал он. – Если нам придется оставаться взаперти, ожидая их нападения, у короля появится время для того, чтобы собрать еще больше денег и людей. Более того, если Ричард откажется уступить планам лорда Ллевелина, он, вероятно... – Бассетт не сказал «превратится в предателя», вспомнив, что Саймон, несмотря на то, что воспитывался у Пемброков, являлся вассалом Ллевелина. – И мы не можем напасть на них, – печально продолжал он. – В таком укрепленном положении, в каком находится сейчас Монмут, мы скорее сами разобьем лбы о его стены, нежели пробьем их.

– Давайте подождем, что скажет Сиуорд, – предложил Саймон. Ни он, ни Уолтер не были особо взволнованы показным отчаянием Бассетта. Джилберт имел привычку преподносить ситуацию в наихудшем свете, пытаясь убедить себя и других, что другого хода событий быть не может. Таким образом, он утешал себя, ибо если что-нибудь случалось, то оно соответствовало не самым худшим его ожиданиям. Люди, знавшие Бассетта хорошо, либо игнорировали его мрачные прогнозы, либо обладали теми же свойствами характера, так что не очень страдали от этой его особенности. Однако на сей раз его уныние, похоже, имело некоторые основания. Доклад Сиуорда подтвердил наихудшие предположения. Двое из людей Саймона в данное время находились внутри Монмута, разыгрывая из себя пару валлийских серфов. Сомневаться в том, что Джон Монмутский тщательно готовится к нападению, больше не приходилось. Боевые башни и машины сооружались в разборном виде, так, чтобы их можно было быстро переместить и установить для осады. Крупный рогатый скот собирали, несомненно, для того, чтобы гнать его с армией, Преследуя при этом две цели: заделывать свежими шкурами башни и тараны и кормить людей. Вдобавок ко всему, в Монмут прибывали все новые люди и провизия, и теперь они подходили к замку по безопасным дорогам с вооруженными эскортами.

Поскольку Бассетт все это уже предсказал, он казался сейчас почти мрачно-довольным.

– Так, так, – сказал он, когда на следующий день Саймон и Уолтер сели на лошадей, чтобы доставить безрадостные новости обитателям Билта. – Думаю, мы должны что-то предпринять, возможно, сделать отвлекающий маневр в направлении самого Глостера.

Ни Саймон, ни Уолтер не ответили на это. Бассетт был благородным воином, но он относился к своему положению вне закона как человек, бесповоротно лишенный всех своих владений. Против короля он затаил огромную злобу, которую не могли смягчить никакие угрызения совести, что доставляли столько несчастья Ричарду. Вряд ли Ричард счел бы предложенный Бассеттом метод выходом из ловушки, которую готовил Джон Монмутский. Ричардом овладевало настоящее отвращение при мысли о непосредственной атаке на Генриха. И Ллевелин, Чьи устремления сводились к добыче, которую можно было получить от нападения на Шрусбери, вряд ли пошел бы на такие убытки.

Таким образом, беседуя между собой по дороге домой, Саймон и Уолтер фактически проигнорировали предложение Бассетта. Они ехали, не щадя сил, остановившись только раз, чтобы дать передохнуть коням, пока еще было светло, и дождаться луны с наступлением темноты. К тому времени, когда они прибыли в Билт, люди Саймона остались далеко позади, а голова Бью беспомощно болталась из сторону в сторону – конь был истощен. Только у Ямллэдда все еще находились силы, чтобы шарахаться от теней и тихо ржать от досады, что Саймон удерживает его на одной скорости с Бью. Чтобы приободрить Бью, Уолтер нежно погладил животное по шее. Он любил своего боевого коня и ездил на нем еще достаточно часто, чтобы тот не испытывал недостатка во внимании, но Уолтер снова начал думать о том, как смешать с родословной серых скакунов более мягкую породу.