Без права на наследство - Уильям Коллинз

Я с самого начала подозревала это, но у меня не было доказательств, не было средств противостоять ложному впечатлению, которое они на вас производили. Теперь, хвала Господу, мои руки уже не связаны. Я могу представить свидетельства, достойные судебного процесса.

Вероятно, даже сейчас, мистер Ноэль, вы отказываетесь верить мне? Но я говорю правду. Прошу вас лишь об одном: опирайтесь на знаменитые принципы британской “честной игры".

Мое меланхолическое путешествие на две-три недели уводит меня из Англии. Буду обязана вам, если вы не станете жертвовать удобством и останетесь на это время у друзей в Сент-Круксе. Если в мое отсутствие судьба каким-то образом вновь сведет вас с этими Байгрейвами, и если природная доброта вашего сердца склонит вас принять их извинения и оправдания, умоляю лишь об одном: во имя вашей безопасности отложите флирт с юной леди (прошу прощения у всех молодых леди, что называю ее так!) до моего возвращения. Если после этого я не смогу убедить вас в том, что мисс Байгрейв и та особа, что угрожала вам на Воксхолл-Уок, – одно лицо, я с готовностью покину службу вам и не стану свидетельствовать против наших соседей исключительно во имя доброй памяти вашего отца и моей безграничной ему благодарности. Я обращаюсь к вам с этой просьбой совершенно бескорыстно, даю вам слово доброго католика и честной женщины.

Ваша верная слуга,

Вирджиния Леконт»

Швейцарка понимала, что в последних строках письма обращается к единственному чувству своего хозяина, способному перекрыть все остальные: она подчеркивала свое бескорыстие, отсутствие финансовых претензий со своей стороны и намекала на денежные интересы другой стороны. Жадность была доминирующей страстью, главной чертой его натуры.

«Шах и мат мистеру Байгрейву! – подумала она с торжеством, запечатывая конверт. – Игра закончена».

А тем временем в Норт-Шинглз разворачивались свои события.

Пережив первый шок, вызванный появлением миссис Леконт из ворот его виллы, капитан Редж поспешил в дом и, предчувствуя катастрофу, направился прямиком в комнату жены. Никогда еще бедная мне-сис Редж не переживала в полной мере гнев капитана. Волна его ярости смела остатки ее слабого рассудка. Он сумел добиться от нее лишь обрывочных сведений, из которых понял следующее. Первое: то, что Магдален покинула пост, чему не может служить оправданием ни бессонная ночь, ни волнение; она не подумала о возможных последствиях своего опрометчивого поступка, решив освежить разгоряченную голову морским воздухом. Второе: миссис Редж общалась с миссис Леконт и рассказала той свою дурацкую историю с привидением. Капитан Редж не стал терять времени на то, чтобы успокоить жену, он поспешил к окну, из которого открывался вид на дом Ноэля Ванстоуна, и уселся, чтобы следить за происходящим там – в точности, как миссис Леконт прежде следила за событиями в Норт-Шинглз.

Когда Магдален вернулась, капитан не произнес длинной речи о том, что случилось утром в ее отсутствие, словно поток его красноречия внезапно иссяк.

– Я говорил вам, что может сотворить миссис Редж, и она это сделала, – коротко заявил он.

Капитан неподвижно сидел у окна с терпением, которому могла бы позавидовать сама миссис Леконт. Все другие дела он исполнял, раздавая поручения: послал служанку на постоялый двор нанять легкий экипаж и быстрого коня, а также предупредить, что зайдет туда около полудня и скажет хозяину, в котором часу этот экипаж подавать. Капитан оставался невозмутим вплоть до появления дилижанса. Только в этот момент губы его скривились, на лице появилась нетерпеливая гримаса, а пальцы вцепились в подоконник.

Дилижанс подъехал к Коттеджу с видом на море, и миссис Леконт с небольшим багажом отправилась в путь.

Теперь вставал ключевой вопрос: куда она едет: в Цюрих или в Сект-Крукс. Не оставалось сомнений, что она захочет проинформировать Ноэля Ванстоуна про историю с привидением, упоминая место и время действия. Она могла сделать это лично или письмом, и это имело решающее значение для капитана. Если она едет к адмиралу, надо следовать за дилижансом, потом сесть в поезд, которым поедет миссис Леконт, а затем из Эссекса направиться также в Сент-Крукс. Но если она ограничилась письмом, надо его перехватить, и все. Так что капитан начал с похода на почту. Вряд ли миссис Леконт доверила столь важное послание служанке – наверняка она сама отнесла его в почтовый ящик на почте Олдборо.

– Доброе утро, я мистер Байгрейв из Норт-Шинглз, – представился он почтмейстеру. – Полагаю, у вас в ящике находится письмо на имя мистера…

Почтмейстер был коротышкой, преисполненным собственной важности. Он смерил капитана Реджа суровым взглядом и заявил:

– Когда письмо поступило в распоряжение почтовой службы, сэр, никто не имеет к нему доступа вплоть до момента доставки его адресату.

Капитана нельзя было так просто сбить с толку, его немедленно осенило: он достал блокнот, в котором был записан адрес адмирала Бертрама.

– Предположим, на письме указан неверный адрес, и отправитель вскоре обнаружил свою ошибку?

– Как только письмо поступило на почту, никто не имеет права прикасаться к нему, – невозмутимо парировал почтмейстер.

– Сердечно благодарен за разъяснение, – гнул свою линию капитан, – но я не намерен прикасаться к письму, я просто объясняю. Леди отослала письмо по адресу: «Ноэлю Ванстоуну, эсквайру, дом адмирала Бертрама, Сент-Крукс-ин-зе-Марш, Эссекс». Она писала в спешке и не уверена, указала ли название ближайшего к дому адресата города, где находится почтовый участок: Оссори. Крайне важно, чтобы письмо было доставлено безотлагательно, но неточный адрес может затруднить работу почты. Не могли вы проявить любезность и собственной рукой добавить к адресу название города Оссори, если леди его пропустила?

Я обращаюсь к вам, как к ответственному сотруднику почтовой службы.

На это почтмейстеру было нечего возразить. Капитан Байгрейв внимательно наблюдал за тем, как тот перебрал письма в ящике и, наконец, извлек один конверт.

– Вы говорите «Ноэлю Ванстоуну», сэр?

– Именно так, «Ноэлю Ванстоуну, дом адмирала Бертрама, Сент-Крукс».

– «Оссори, Эссекс», – закончил за него почтмейстер, бросая письмо обратно в ящик. – Леди не сделала ошибки, сэр. Адрес точный.

Итак, миссис Леконт поехала в Цюрих! Капитан Редж удержался от торжества только потому, что на его плечах лежало еще слишком много забот. Однако ситуация выглядела теперь не столь катастрофической.

Капитан вошел на постоялый двор с высоко поднятой головой, полы сюртука развевались на ветру, вид был самый царственный. Он немедленно поинтересовался железнодорожным расписанием, которое ему тут же принесли. Изучив расписание, капитан важно кивнул и распорядился подать экипаж через час – он хотел успеть на второй поезд до Лондона, к которому на дилижансе никак не успеть.

Следующее действие нужно было продумать получше, от него зависел общий успех предприятия. Дело было в четверг, от постоялого двора капитан прошел до церкви, где получил документ, необходимый для получения брачной лицензии, и договорился о венчании в ближайший понедельник.

На этом этапе даже капитан чувствовал необычайное для него волнение. Дома он успокоил нервы, выпив бокал разбавленного бренди, а затем позвал Магдален, чтобы рассказать ей о предпринятых им шагах. Он опасался, что известие о скором браке может вызвать у нее очередной нервный срыв.

Однако время бежало стремительно, так что в ожидании Магдален капитан достал пустую визитную карточку и вписал туда свое вымышленное имя – мистер Байгрейв – и еще несколько слов: «Время не ждет. Жду вас у дверей, спускайтесь поскорее». Затем он взял полдюжины конвертов и подписал их: «Томас Байгрейв, эсквайр, отель Массеред, Солсбери-стрит, Стренд, Лондон». Конверты и визитную карточку он аккуратно сложил стопкой и спрятал в нагрудном кармане. Когда он вставал от письменного стола, в комнату вошла Магдален.

Мельком взглянув на нее, капитан решил придерживаться утреннего лаконизма и просто сообщил ей, что дело подходит к завершающему этапу. И в понедельник назначена ее свадьба.

Он был готов успокоить ее вспышку, привести разумные аргументы, если она сочтет, что он оставляет ей слишком мало времени, утешить, если она расплачется. Однако действительность не походила на все его ожидания. Магдален молча выслушала, кивнула и села. Ее большие серые глаза были обращены к нему. Но, казалось, ничего не видели. В долю секунды вся красота и свежесть покинули ее, лицо стало как у мертвеца. Впервые за время их знакомства с капитаном он увидел, что ее охватил страх, даже ужас.

– Вы не передумаете в последний момент? Вы уверены в своих намерениях? – осторожно спросил он.

Глаза ее оставались пусты, лицо неподвижно, как маска, но она услышала его – медленно подалась вперед и кивнула.