Фальшивое счастье (СИ) - Лина Эрали

еще не успел родиться, а я уже набрала ему вещей даже на вырост. Ничего не могу поделать. Я уже все перестирала, и только что закончила раскладывать новые покупки по полкам.

По началу мы решили не узнавать пол ребенка. Я хотела, чтобы это был сюрприз, а Костя сказал, что ему все равно, он в любом случае рад пополнению в нашей маленькой семье. Но недавно я все-таки не выдержала и выяснила, что у нас будет мальчик.

В тот момент у меня отказали тормоза. Меня словно магнитом тянет в магазины детской одежды. Алиса Витальевна и папа Кости ругали меня, говорили, что это плохая примета. Я так горько плакала из-за этого, но мой муж сказал, что все это бред и я могу покупать все, что хочу. Думаю он уже успел пожалеть о своих словах.

— Ты можешь хотя бы заказывать через интернет? Тебе рожать на днях, а ты по торговым центрам шастаешь часами.

— Артур Мамедович сказал мне надо чаще гулять.

— Он имел в виду на свежем воздухе, например, в нашем саду.

— Бу-бу, — передразниваю его, за что сразу же получаю легкий шлепок по заднице.

— Ох, милая, жду не дождусь, когда спрошу с тебя за все эти месяцы моих мучений.

— Ну да, это ты же мучился с токсикозом, поправился на 15 килограммов, не можешь спать на животе, чувствуешь, как расширяется таз, подготавливая твое тело к родам. Ноги отекают, спина болит. Я уже не говорю про то, как твой сын пинается, словно готовится к соревнованиям по каратэ. Замучился, мой бедненький, — выдаю с сарказмом. Костя перемещает свои руки на мои предплечья, то крепко сжимая их, то успокаивающе поглаживая.

Я прямо затылком чувствую, как он закатывает глаза.

Раньше я думала, что женские истерики на почве беременности — это всего лишь народные байки и страшилки. Но я оказалась самой стереотипной будущей матерью. Уровень моей адекватности временами на нуле.

Каюсь, порой я злонамеренно ходила по краю. Мне нравилось проверять на прочность нервы Кости, прощупывать грани дозволенного и просто бессовестно пользоваться своим положением.

Я оправдываю свое поведение тем, что у меня бушуют гормоны. Но на самом деле, таким образом я добиваюсь его внимания.

Я понимаю, что его топорное и корявое признание в чувствах это уже очень много, учитывая особенности его характера.

Проблема в том, что мне все равно мало. Поэтому глупо и по-детски привлекаю его внимание. Может, если бы я была уверена в его чувствах или он проявлял их более открыто, то не вела бы себя, как капризный ребенок. Ну, Костя хотя бы стал более тактильным. В плане секса к телу я его не допускаю, он и не настаивает. Но зато муж не упускает возможности обнять меня, поглаживая живот, заставляя меня млеть, ластиться еще больше. Если бы это было возможно, то я бы уже мурлыкала, как кошка.

— Ну, все-все, не заводись. Я вчера тоже кое-что прикупил, только привезли, — Костя убирает горячие ладони и достает из внутреннего кармана шкатулку.

— Опять? Ты так скоро разоришься, — смеюсь я и тут же осекаюсь, когда он открывает футляр. Там овальный медальон на тонкой цепочке, с красивым рисунком дерева.

— Сюда можно вставить фотографии, — показывает, раскрывая его, словно ракушку.

— Костя, какая прелесть, — всхлипываю, проходясь по медальону пальцами.

С момента, как я подписала контракт и въехала в этот дом у меня появилась целая коллекция украшений. Их мне подбирала дизайнер Карина к каждому выходу в свет. Конечно, как девочка я не могла не радоваться таким покупкам, но особого трепета ювелирные украшения не вызывали. Но с тех пор, как забеременела, Костя стал лично дарить мне такие подарки. За последние месяцы моя полка в гардеробной пополнилась раз пять и вот эти украшения действительно мне дороги, потому что они от него и для меня.

— Андрея я отпустил на сегодня, у него дела какие-то. Так что сидишь дома.

— Я хотела сегодня… — запинаюсь, встречаясь с непреклонным жестким взглядом.

— Что-то надо — берешь такую штуку, называется телефон, звонишь в службу доставки и тебе все привезут.

— Мне скучно дома.

— Алиса Витальевна будет дома до 5, потом я приеду. На худой конец пригласи подруг в гости.

— Они все работают. А еще я хочу есть не дома. В ресторанах вкуснее что ли. — Костя прожигает меня недовольным взглядом, глубоко втягивает воздух, сдерживая свой гнев.

— Непослушная девчонка, — рычит, — думаешь я не знаю, что вместо ресторанов ты уплетаешь шаурму за обе щеки в парке возле общаги? После всех моих запретов!

— Это не я, это все гормоны. — шепчу, невинно хлопая глазами, прижимаюсь к его груди. Бессовестно подлизываюсь и внутренне ликую, потому что знаю — я победила.

— Ох, и получит твоя попка после родов, — цедит сквозь зубы, — будь на связи.

Лишать Андрея выходного не хотелось. Представила, как он распланировал этот день, а ему звонят и ломают все планы. Аж до слез стало обидно за него. Господи, ну и рёва я стала.

Пыталась уговорить Костю обойтись такси, в конце концов миллионы беременных женщин прямо сейчас спокойно занимаются своими делами без надзора. Чем я хуже?

Ближе к обеду за мной приехал Леша.

Последний месяц мой маршрут неизменен. Сначала я заезжаю на работу. Болтаю с коллегами и Милой, потому что мне очень не хватает общения, даже умудряюсь помогать по чуть-чуть. Глеб Вадимович отправил меня в декрет еще три месяца назад, уверенна без Кости не обошлось.

После иду по магазинам, и наворачиваю круги в отделе для малышей, а потом еду в парк, возле нашей общаги и ем шаурму. Даже будучи студенткой не всегда могла себе позволить фаст-фуд. Каждую копейку берегла. Тогда я думала, что она мне кажется вкусной, потому что ничего особо я не пробовала, но сейчас имея за плечами опыт поедания деликатесов в лучших ресторанах столицы, могу с уверенностью сказать, что эта шаурма самая обалденная еда на свете.

Усаживаюсь на скамейке, предвкушая экстаз, но распробовать не успеваю, меня отвлекает женский голос.

— Что простите? Я не расслышала, — обращаюсь к девушке, которая занимает место рядом. Одета стильно, в рубашке оверсайз, джинсах и кедах. На вид лет 25, лицо миловидное.

— Здравствуйте, Рита! Меня зовут Ирина Колосова. Я журналист из издания “Дигма”, - с гордостью демонстрирует мне удостоверение. А меня внутри царапает чувство раздражения и необъяснимого страха. Я до сих пор с ужасом вспоминаю тот день, когда про меня опубликовали несколько статей в желтой прессе. А “Дигма” это не какой-то вшивый паблик в