Учиться, влюбиться, убиться - Галина Гончарова

— Пожалуйста, — кивнула я.

Лицо элвара неуловимо изменилось. В уголках глаз появились смешинки.

— Однажды отважный рыцарь отправился воевать с драконом. С собой он взял верного слугу и дедов-ские доспехи. Надо сказать, что этот рыцарь был весьма храбр, но забыл, что лошади его храбростью не обладают. Он решил не подкрадываться к дракону, а вызвать его на честный бой. Встал перед пеще-рой и заорал, вызывая зверя на поединок. Дракон, будучи голодным, не просто вылез, а выбежал на бой. Лошади бой принять не захотели и помчались в разные стороны, так что дракон, начхав на рыцаря с его вызовом, бросился за более вкусной добычей. Слуга решил не ждать дракона и спрятался за камнями.

Дракон, наевшись, решил выспаться и вернулся к пещере, где и был атакован рыцарем. Не знаю уж, как они там бились, но в какой-то момент дракон все-таки сцапал рыцаря и начал глотать не разжевы-вая. Он не учел одного. Для такого боя рыцарь взял проверенные дедовские доспехи с шипами и рога-ми. И еще как следует наточил все шипы. И в итоге — застрял в драконьей глотке! Дракон, естественно, задохнулся. Слуга, вылезя из-за камня, с трудом вырубил своего господина. Как ни странно, но рыцарь все еще был жив. Но драконьи слюна и кровь присохли намертво. Что называется — не отскрести. Дней двадцать рыцарь добирался до ближайшего мага, пугая всех по дороге не только видом, но и запахом, который шел от драконьих ошметков. Колдун, зажав нос двумя руками, объявил рыцарю, что спасти его может только драконья моча.

Я представила себе эту картину и фыркнула так, что ошметки фруктов полетели в разные стороны.

— Что же было дальше?

— Волнующий процесс отмачивания рыцаря. Отмочили его за два дня, но еще не один день он проси-дел в реке, навредив тем самым целой деревне.

— Это как?

— Вот так. До него река была еще относительно чистой, а после встречи с его телом волны начинали невыносимо вонять драконьей мочой. Но он все-таки был сюзерен, так что крестьянам пришлось тер-петь.

— Да, не повезло бедняге.

— Рыцарю? — уточнил Терн.

— Дракону. Дракона-то убили, а рыцаря только отмочили. И потом, я полагаю, у дракона не осталось наследников?

— Если не считать рыцаря.

— Так что он получил достаточную компенсацию за свои страдания?

— И женился потом на дочке герцога.

Я посмотрела на блюдо. Этот милый рассказ отбил у меня последний аппетит.

— Свинья ты все-таки…

— Киса, тебе наскучил этот придурок?

Я перевела глаза на обладателя испитого голоса и сногсшибательного винного запаха. Тип у стойки, точно. Морда с синяками, улыбка до ушей и двенадцать оставшихся зубов.

— А не пойти ли тебе? — предложила я.

— Пошли со мной, не пожалеешь! — предложил наглец. — Уж я тебя так ублажу!

— Лично с тобой я соглашусь пойти только к виселице, и то, если тебя будет вести палач, а меня по-просят намылить веревку, да еще и заплатят за это правильное дело, — огрызнулась я.

Тип переварил мои слова и с ревом бросился бить мне морду. Я развернулась на стуле и подставила ему ножку. Нахал пролетел половину зала и с грохотом вписался в стойку. Хозяин трактира выплеснул на него кувшин с водой. Первый раунд окончен!

Тип встал и опять попер в мою сторону. Я начала медленно разминать пальцы, готовясь превратить недоумка в лягушку, чтобы квакал и прыгал, но меня перебил Терн. Он встал из-за стола и взял типа за шиворот и штаны. Потом посмотрел в сторону открытой двери.

— Промахнешься, — уверенно сказала я.

— На что спорим?

— Предлагай сам?

— На поцелуй, — выдал наглый элвар.

— В щечку, — дополнила я.

— Согласен. Извини, скрепить не удастся. Но ты ведь не откажешься от своего слова?

— Я всегда плачу долги по первому требованию!

— Договорились.

Терн резко развернулся вокруг своей оси. Пьяница, все это время висевший тихо, как ленивец на де-реве, заорал. Так, с воплем, он вылетел за дверь и приземлился в большую грязную лужу посреди дво-ра. Зрители зааплодировали.

— В следующий раз буду спорить осмотрительнее, — пожалела я.

— Посмотрим. Долг я спрошу потом, когда сниму эти повязки.

— Хорошо. Ты уже позавтракал?

— Да.

— Тогда пойдем, поищем Кана.

Мы расплатились и вышли на улицу. Пьяница так и не вылез из лужи.

— Стоило ли так нарываться? — спросил Терн.

Я передернула плечами.

— Я и сама бы с ним справилась. Это несложно.

Мы медленно шли по деревне, разговаривали ни о чем, смеялись, Терн купил две палочки мороженого у уличного продавца и мы уселись на скамейку, временно позабыв о Кане.

— Сто лет уже так не сидел, — вздохнул Терн.

— А сколько тебе лет? — не удержалась я.

— Сто двадцать пять лет ровно.

У меня глаза на лоб полезли. СТО ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ? Мне всего двадцать шесть, а в восемнадцать лет я уже считала себя слишком взрослой.

— Ты всерьез?

— Я совершенно серьезен.

— Никогда бы не подумала! Ты выглядишь…

— На сколько? На сто двадцать четыре года?

— Мальчишка! Честно говоря, я не дала бы тебе больше восемнадцати.

— Я тоже не сказал бы, что тебе двадцать шесть.

— Спасибо.

— Нет, серьезно! Вы, люди, по сравнению с нами однодневки, но о тебе я такого бы не сказал. Ты не просто выглядишь молодо, ты молода и душой!

— Это и неудивительно. Мне предстояло жить не больше семидесяти лет, там, в моем мире! Здесь же мне подарили еще больше тысячи лет жизни при удачном стечении обстоятельств. И я счастлива! А сколько живут элвары?

— Теоретически — около двух тысяч лет.

— А практически?

— Много элваров погибнет на этой проклятой войне, Ёлка. И им будет гораздо меньше, чем даже тыся-ча лет. Я тоже мог бы умереть, но я чудом спасся. И должен признаться, я боюсь смерти! Ужасно, ко-гда теряешь пятьдесят лет жизни, но когда перед тобой несколько тысяч лет!? Я так люблю жизнь!

Я кивнула. Я отлично понимала его.

— Один мудрец из нашего мира сказал примерно так: 'Пока есть я — смерти нет, а когда придет она — не будет меня '. И мне тоже это страшно. Но зачем думать и говорить о смерти? Чудесный день, солнце, птицы, цветы, кстати говоря, мороженое! Давай наслаждаться тем, что есть! Жизнь — прекрасна!

— Согласен! — Терн отбросил в сторону палочку от мороженого. — Пойдем искать твоего приятеля.

Кана потерять не удалось. Стоило нам свернуть за угол, как из маленького и довольно бедного дома вылетел Кан. За ним мчался на веревке черный козел с наглыми желтыми глазами и весьма острыми рогами. Время от времени козел взмекивал и бросался в атаку. Кан подпрыгивал и уворачивался, весь-ма развлекая местную детвору и парочку зевак постарше.