Душа Огня - Анна Гаврилова

Очередная пауза, и смущенный писк твира в ответ:

— Е-ел. Са-ало.

— Ясно. — Ни тени триумфа или злорадства в интонациях пижона не звучит. — Наелся или еще принести?

— Хлеба-а, — сообщает Кузьма. — Без хлеба са-а-ло не очень.

— Хорошо. Хлеба принесу. — И после очень долгой паузы: — Тем более что хлеба в общаге с некоторых пор на целый полк солдат хватит. У девчонок хлебная, чтоб им всем поумнеть, диета.

А потом Каст ушел. И возвращался ли, чтобы выполнить данное Кузе обещание, не знаю, потому что окончательно уплыла в настоящий, глубокий сон.

Но и тут не все гладко оказалось, ибо мне снова приснился Глун.

Снилось, будто лежу на знакомых алых простынях, прижимаясь к обнаженному телу куратора, и вывожу пальчиком узоры на широкой мужской груди. А Эмиль не шевелится и дышит тихо и глубоко. Потом ловит мою руку и начинает нежно, словно извиняясь, целовать пальчики.

— Прости, милая… Не сегодня. День выдался не слишком приятный.

Голос брюнета звучит очень устало, и та я, что нахожусь во сне, приподнимаюсь на локте в попытке заглянуть в лицо куратора.

Но меня удерживают.

— Не надо, — шепчет Глун. — Не спрашивай. Просто побудь рядом, ладно?

Я молчу, потому что мой ответ очевиден — «да, конечно». А мужчина притягивает ближе, обнимает крепче и зарывается носом в мои волосы.

Я, как и он, обнажена. Я чувствую тепло его тела, и… и его желание я тоже ощущаю. Но тем не менее Эмиль не делает и попытки приступить к активным действиям.

— Спи, — шепчет он. — Спи, малышка. Теперь все хорошо будет.

И я действительно заснула. Сперва — во сне, а потом… в общем, больше сновидений не было. Только непроглядная тьма. Зато, проснувшись утром, я сильно удивилась тому, что лежу не на алых простынях, а на белых — вот такие игры подсознания, да.

Но это все мелочи. Куда важнее то, что за ночь мое настроение ни чуточки не улучшилось.

Умом я понимала — этот провал с заклинанием телепортации не смертелен, а сил и желания задуматься над решением проблемы по-прежнему не было. Еще я осознавала, что такая апатия не к добру. Сейчас самое время взять себя в руки и задушить депрессию на корню, но… не хотелось. Вообще ничего не хотелось.

Тем не менее я заставила себя подняться с постели и дойти до ванной. И только плеснув в лицо холодной воды, сообразила, что на мне нет ничего, кроме белья. Значит, явление Каста не было бредом утомленного мозга, пижон действительно приходил.

Чуть позже этот момент подтвердился еще раз — на чайном столике стояла накрытая полотенцем тарелка с нарезанным ломтиками салом и хлебом. Ну а твир смотрел виноватыми глазами и явно готовился к выговору.

Однако я только рукой на него махнула. На приветствие Кракозябра тоже не отреагировала. В общем, действительно в депрессию скатилась и не имела никакого желания с ней бороться.

— Дашка, да ладно тебе, — в который раз подал голос Зяба. — Все нормально будет.

Именно этот участливый зудеж заставил меня одеться, причесаться и запихнуть в сумку тетради. А покидая чердак, я впервые пожалела, что живу не одна. Потому что, не будь этих двоих, никто бы не помешал зарыться носом в подушку и прореветь полдня, лелея ущемленное самолюбие и ковыряя пальчиком осколки разбитых вдребезги надежд.

Да, если бы не эти двое, я бы без зазрения совести прогуляла все назначенные на сегодня пары! И завтрак, разумеется, тоже.

А так пришлось выйти из убежища и направиться к лестнице. И столкнуться с пижоном.

— Ты как? — спросил Каст тихо.

Еще один обеспокоенный, блин!

— Настроение — дрянь, — честно предупредила я. — Так что… просто не трогай меня, ладно?

— Ладно, — неожиданно покладисто согласился рыжий.

Правда, после этого огневик попытался забрать мою сумку, но я не отдала. Избавиться от компании Каста тоже не получилось, поэтому в столовую пришли вместе.

А через четверть часа я поняла, что все еще хуже, чем мне думалось. Потому что Кэсси и Велора, вместо того чтобы уделить внимание сдобным булочкам и копченым колбаскам, принялись обсуждать… предстоящую вечеринку факультета Огня.

И вот теперь, благодаря этому щебету, я осознала — сие эпохальное событие состоится уже завтра. Завтра!

Только этого мне и не хватало для полного, блин, счастья!

— Даш, а ты уже решила, в чем на вечеринку пойдешь? — спросила Кэсси.

И опять — умом я понимала, что это обыкновенное любопытство, а сердце ее вопрос восприняло как издевку.

Не зна-ю! Понятия не и-ме-ю! И вообще никуда идти не хо-чу!

— Кэсс, отстань от нее, — буркнул Каст, видимо сообразив, что еще немного, и я вслух огрызаться начну.

Признаться, именно это я и хотела сделать. Но, вовремя сообразив, что окружающие вообще-то к моему горю никакого отношения не имеют, прикусила язык и промолчала. После чего немного успокоила себя мыслью о том, что завтрак сейчас закончится и начнутся пары. А уж на парах меня никто трогать не будет.

Как же я ошибалась! Как ужасно я ошибалась!

Теория боевой магии, которую вел не кто иной, как профессор Эмиль фон Глун, началась с небольшой проверочной работы по основной классификации боевых заклинаний.

Работа, к моей великой радости, была письменной, а классификацию эту я знала назубок. И даже мысленно улыбнулась, выводя последнее слово и надписывая листок. Дальше случился короткий устный опрос, посвященный терминологии, которой в теории боевой магии Огня отчего-то было очень много (неоправданно много, на мой взгляд). И вот после этого началась непосредственно лекция.

В прошлую пятницу закончился цикл лекций, посвященных боевым заклинаниям класса «огонь обычный», а теперь нам начали рассказывать про огонь «жидкий». Применительно к боевой магии, разумеется.

Я слушала, и, конечно же, очень внимательно. И конспектировала, как и все. В общем, все было хорошо ровно до того момента, пока кто-то из сокурсников не поднял руку, желая задать вопрос.

— Да? — отреагировал Глун. — Что вам непонятно, Ресток?

Ресток. Щуплый блондин. Я его даже помнила, но довольно смутно.

— Лорд Глун, я хочу уточнить, это заклинание направленного жидкого огня с холодной сердцевиной — то самое, с помощью которого Василий Голубев уничтожил госпиталь в городе Чирке?

Куратор на мгновение застыл. Потом опустил голову, а когда вновь взглянул на аудиторию, от благодушия, с которым Глун вел лекцию до этого момента, и следа не осталось. Перед нами вновь стоял тот ядовито-язвительный высокомерный аристократ, от которого лично меня откровенно тошнило.

Вот и теперь дурнота подступила. А еще мурашки по спине побежали, потому что после того, как куратор оглядел аудиторию, его взгляд упал на меня.