Леонид Быков. Аты-баты… - Наталья Тендора

Сейчас, когда прошло столько времени, я снова смотрю этот фильм, и когда вижу Леонида Федоровича, которого уже нет, все воспоминания, которые скрыты за каждым эпизодом, приобретают другой оттенок, другую значимость. Искренне сожалею, что по своей беспечной молодости не вел дневников. Не записывал все те мелочи, все мгновения судьбою дарованной мне этой встречи… Из моей жизни ушел человек, который мне дарил светлую надежду и веру в себя и во все прекрасное».

Евгения Симонова после окончания первого курса Щукинского училища приехала на первые в своей жизни кинопробы в Киев тайком от педагогов и однокурсников и очень волновалась. «Леонида Федоровича я увидела перед входом в киностудию, на ступеньках, – вспоминает она. – Вокруг было очень красиво, цвели яблони в замечательном Довженковском саду. А передо мной стоял человек с таким знакомым и таким неповторимо добрым лицом, что я тут же успокоилась, и это спокойствие, даже какое-то умиротворение не покидало меня во время общения с Быковым. Я была утверждена на роль летчицы Маши, и хотя в фильме роль у меня маленькая, всего одиннадцать слов, я считаю ее своим настоящим началом, а Леонида Федоровича – крестным отцом в кино…

Снимаясь в фильме «В бой идут одни «старики» и наблюдая удивительные отношения между режиссером и группой, режиссером и актером, я думала, что в кино только так и бывает, только такие прекрасные и чистые люди здесь работают. Потом, позже, я поняла, что это был подарок судьбы, что это огромная редкость – такой режиссер и такая атмосфера, такой кристальной честности и порядочности человек, каким был Быков. И в моей жизни было много грустного, и трудного, и мучительного в работе в кино, но память о моем радостном начале у Леонида Федоровича, как о счастливом детстве, помогала мне.

Я помню первую в моей жизни премьеру в Доме кино. Мы стояли на сцене: Быков, автор сценария и я (никто больше не смог приехать). И Быков сказал про меня:

– Вот стоит перед вами девочка, студентка второго курса, ее еще никто не знает, но вот увидите – у нее будет большое будущее, я в это верю!

Его вера и благословение были со мной всегда».

Ольга Матешко (Зоя): «Мой образ складывался из простых вещей. Из сценария и глаз Леонида Федоровича. Сам Быков вообще не любил репетировать, не любил много дублей. На самом-то деле фильм «В бой идут одни «старики» снят практически с одного дубля. А второй дубль делали только для операторов. Я очень люблю эту картину. И очень часто покупаю кассету. И она у меня постоянно исчезает. Просто, по всей видимости, у этого фильма есть свойство не держаться у меня дома… В памяти со съемок «Стариков» осталось только хорошее: у нас никогда не было недомолвок, не было дрязг, ссор. Так и получилось: картина, снятая с одного дубля, уже многие годы смотрится на одном дыхании».

Интересен рассказ Ольги Матешко о съемках двух ключевых сцен фильма: «Танцевать я умею – так я считала. А тут выясняется – нет. Я расстроилась. Смотрю, и Женя Симонова в недоумении – на завтра назначена репетиция сцены «Вечеринка». Нас должны… учить танцевать.

Я понимала, что в этой сцене мы должны танцевать так, как танцевали бы ребята военных лет – ведь многие из них были совсем детьми и не знали, не успели узнать этой премудрой науки. Но как этому можно научить?

На репетицию пришли все задолго до начала. Включили музыку: «Утомленное солнце нежно с морем прощалось…» Танго. Мы с Женей пытались вжиться в эту знойную мелодию – двигались медленно и расслабленно. Ждали учителя танцев. А его все не было. Стали посматривать на часы. Почему он опаздывает? Неужели не знает, что к Быкову не опаздывают – ни на съемку, ни на репетицию?!

Вдруг: «Внимание, репетиция! – Леонид Федорович подходит ко мне… – Разрешите?»

И мы пошли… Кто говорил вчера, что я не умею танцевать? Сегодня мне так легко, с моим партнером! Проделывая все движения довоенного танго, каждой клеткой своей я ощутила Зою Молчанову в эти мгновенья – как замерло ее сердце при звуках музыки, как хотелось ей сейчас танцевать и… нравиться комэску. В тягучей мелодии «Утомленного солнца» я ощутила другой пульс, другую энергию. Ведь рядом был человек, который трансформировал эту энергию… Рядом был он – актер, которого я знала и любила; режиссер, которого я слегка побаивалась, при котором всегда хотелось быть в форме; человек, который одним взглядом добрых глаз своих заставлял внутренне собраться – мой первый и единственный, неожиданный учитель танцев…

В пустом студийном коридоре мы все – и «желторотики», и «старики», и гости – летчицы с самолета «У-2» повторяли движения за Леонидом Федоровичем в такт уже органично вошедшей в нас мелодии танго. Мы танцевали самозабвенно, мы забыли, что время репетиции истекло, мы сознательно продлевали мгновенья радости и вдохновения. Мы знали уже, как будем вести себя в кадре, хотя никаких словесных объяснений по сцене режиссер нам еще не давал.

Мы любовались его манерой держаться, в которой органично сочетались чувство собственного достоинства и подкупающая любого искренность и простота, его неповторимой пластикой, его какой-то светлой красотой…

Я посмотрела на наших актеров, все распрямились, глаза заблестели – ну, какие же красавцы в этой «второй поющей»! Ну как тут не влюбиться?!

Помните сцену прощания летчиц с хозяевами аэродрома? Сумерки, белеют березы вдали, проселочная дорога вьется узкой лентой… и по ней идут они – Зоя и Маша, Титаренко и Ермаков, ребята из первой и второй эскадрилий.

Не знаю, удалось ли мне донести до зрителя состояние Зои в тот вечер: ей было грустно расставаться с этими необыкновенными людьми, она была смущена от внезапно возникшего в ней чувства к комэску Титаренко, старалась скрыть его и потому так залихватски протянула на прощание обе руки в разные стороны – Титаренко и Ермакову. А ведь Алексей не мог не понимать этого и потому, будучи сам смущенным, так же бесшабашно сказал: «Ему – так левую!» Зое понятен был этот упрек, но ответить на него она не могла, поэтому просто отвернулась, наверное, пряча слезы…

Когда мы снимали эту сцену, я думала почему-то о том удивительном дне репетиции «Вечеринки», когда Леонид Федорович учил нас танцевать…

Мы многому научились у Леонида Федоровича Быкова, но прежде всего – дружбе. Той дружбе, которая озаряет, как молния, но истинный смысл которой, начинаешь понимать потом, спустя годы…»

«Быков искал молодых артистов 18 – 20 лет, – вспоминает Александр Немченко, исполнивший роль Ивана Федоровича. – Пришел к нам на актерский факультет и сказал: «Мне нужны люди, которые умеют петь, играть на музыкальных инструментах, и те, у кого вместе с аппендицитом не ампутировали чувство юмора». Я спел «Червону руту», но, чувствую, что ему не нравится. Леонид Федорович говорит: «Фильм о войне, спой что-нибудь из песен того времени». А у меня ступор – ничего не могу вспомнить. Ну, я и выдаю: «Наплевать, наплевать – надоело воевать». Он: «Немного не в тему, но мне подходит…»