Дропкат реальности, или пособие для начинающего шулера (СИ) - Надежда Мамаева

— Рефлексия закончена? Тогда бежим.

— А Илас? — Васса непроизвольно глянула вглубь коридора.

— Он прикроет, — дознаватель замолчал, отведя взгляд, и девушка поняла. Брата, нечаянного, ершистого, язву по натуре и благородного по духу, успевшего стать близким, до мозга костей родным, она больше не увидит… Проглотив так и не выступившие слезы, девушка решительно поднялась. Смерть Иласа не должна быть напрасной.

Чайная комната, зал двадцати колонн, портретная галерея. Эрден мчался ищейкой, взявшей след. Успеть до начала приема, застать императора в его покоях. Расположение зимней резиденции он знал хорошо. Такие вещи, как планы императорских дворцов надобно помнить наизусть тем, кто отвечает за покой в империи, даже если бывать в оных доводиться не часто. Жаль, что потайные ходы на тех схемах, что выдают дознавателям, не обозначены.

Дойти до намеченной цели им не дали. В конце галереи их ожидал стрелок. Два куля, один в сером дознавательском мундире с красной перевязью, другой в одежде зеленого сукна с желтым шитьем — излюбленное сочетание цветов у веремцев — явственно свидетельствовали, что намерения у их противника весьма серьезные.

Эрден грудью заслонил девушку, оттесняя ее в эркер и уводя тем самым с линии обстрела. Леш, загипнотизировано повторил маневр дознавателя. А потом сам неожиданно для себя шершавыми, обветренными губами произнес:

— Я смогу их остановить. Наконечники стрел. Я слышу металл, он поет, дивно поет…

И отодвинув рукой друзей, смело шагнул вперед.

Летящую арбалетную стрелу не увидеть обычным глазом, зато явственен результат ее полета. Но только не в этот раз. Пернатая предтеча смерти, спущенная движением курка в полет, по мере приближения к пацану замедляла свой ход. Зависнув напротив лица Леша, она качнула хвостовьем и, развернувшись, полетела обратно, навстречу к столь вольно выпустившему ее хозяину, все ускоряя ход.

Свидетелями своевольства стрелы стали не только Эрден и Васса, подоспевшее подкрепление застало тот момент, когда пернатая упокоилась в груди хозяина.

На Леша, как на мишень, нацелилось не меньше дюжины стальных наконечников стрел и болтов.

— Уходите! — коротко. Так говорит не мальчик, мужчина. И не важно, что этому мужчине всего четырнадцать зим. Тот, кто способен принять мужское решение, уже мужчина, и наоборот. Будь ты хоть седой лунь, но если не способен на настоящие поступки — сопливый пацан ты, а не муж.

Леш принимал бой. Его бой. Неравный. Ибо даже вошедший в силу маг дрогнет под натиском простой силы, если той с лихвой, в избытке. Измотает его приливная людская волна не одна, так вторая, третья…. Сколько их тут по дворцу, таких вот отрядов, спешащих по первому зову на помощь? Это было его сражение, первое и последнее. Не эпичное, а в темной галерее. Не за императора и не ради славы. Ради отца, ради друзей. Ради продажной девки- истины, что порою однобока, которая для каждого своя.

— Я тебя услышал, — и, схватив Вассу, Эрден развернулся, лишь бросив Лешу, как равному, — Прощай. Скоро увидимся. Не на этом, так на том.

И правда, после смерти ведь нет пустоты, есть души, не нашедшие пристанища.

Глава 15

Роял флеш тоже может проиграть

Многие считают, что роял флеш — отдельная комбинация, но это не так. Это отдельный случай, частный случай стрит — флеша, состоящий из карт от туза до десятки одной масти, которые часто называют «карты Бродвея» или «Бродвей». В честь одной из улиц лавандового квартала столицы.

Из пояснений старика Хайроллера новичкам.

Музыкальная комната, в которую ввалились Васса и Эрден, на волос разминувшись с караулом, была как ночное небо в снежную бурю: неприветлива и наполнена щедро разлитой темнотой. Девушка задыхалась от бега, глотая ртом затхлый холодный воздух. Прерывистое дыхание Эрдена вторило дуэтом.

— Держи, — две последние звезды легли в ладонь девушки, — и обещай дойти до конца.

Васса лишь кивнула, закрыв глаза и прислонившись затылком к шелку стены.

— Знаешь, другого случая скорее всего не будет, а потому, — Эрден замялся, — веду себя как юнец, мракобес бы побрал!

И, плюнув на все и вся, притянул к себе девушку, запустив руку в ее волосы и поцеловал.

Так налетает тайфун в южном море, так сходит снежная лавина. Лицедейка, в первый момент не ожидавшая такого напора, замерла, а потом обняла его, принимая поцелуй, становившийся все более нежным. У них не было даже этого вечера, лишь пять вздохов перед будущим. И в эти пять вздохов ни для Вассы, ни для Эрдена не было ничего, кроме них двоих. Ни чернильного воздуха музыкальной комнаты, ни караульных, ни слабости, ни смерти — лишь тепло губ и жар ладоней. Васса впилась в плечи Эрдена, словно хотела поймать, удержать время. Она чувствовала, как бьется его сердце, громко и быстро, в ритме взбесившихся кастаньет. Точно так же билось и ее.

Им двоим не осталось даже надежды на счастье, и оба это прекрасно понимали, пытаясь хотя так урвать у судьбы мгновения любви.

Эрден остановился первым, словно переломив себя пополам.

— Хочу чтобы ты знала….. — ты, ты мне очень дорога…

Он хотел сказать другую фразу, всего из трех слов, и Васса это поняла. По его глазам, по тому, как он обнял ее. Она просто приложила руку к его губам и кивнула.

— Осталось совсем немного, но так просто в покои императора не пробраться. Не хогановы дланники, так обычная дворцовая охрана. Поэтому, если скажу — беги, значит, беги и не оглядывайся. Поняла?

— Да.

— А сейчас объясню, где находятся покои Ваурия, запоминай…

После краткого инструктажа, во время которого девушка машинально приводила себя в порядок — не задумываясь, что она делает, лишь по извечной женской привычке одергивая юбки и подтягивая корсаж, приглаживая растрепавшиеся локоны, — Васса и Эрден ночными грабителями покинули свое временное прибежище. Два зала им удалось миновать незаметно.

Они вынырнули неожиданно для стражей буквально у покоев императора, в малой трапезной. Здесь своего триумфа ожидал буфет со столовым серебром и стол, ломящийся от закусок. Бдительно вскинутые арбалеты уперлись в грудь Эрдена.

— Прошу прощения! — дознаватель поднял руки в знак полной капитуляции перед серыми мундирами. Мы с моей спутницей слегка заблудились.

Помятый вид 'спутницы' говорил сам за себя, как и распухшие губы, посему стрелки понимающе заулыбались и милостиво оружие опустили.

— Герр (в подобной ситуации панибратство допустимо и 'уважаемый/благородный' можно опустить), Вы ошиблись комнатой. Вам следует воспользоваться вон той дверью.