Я иду искать. История третья и четвертая - Олег Верещагин

Все трое переглянулись. И расступились, давая Вадомайру дорогу внутрь корабля — в трюм...

...Ротбирт ждал друга на центральной площади.

— У меня две новости, — начал он. — В порту стоит эндойнская скида. Знаешь, кто там кормчим? — Вадомайр поднял бровь, кладя ногу на седло. — Рэнэхид.

— Кто?! — Вадомайр опустил ногу, ткнул коня под рёбра. — Кэйвинг?!

Ротбирт кивнул, потом пожал плечами:

— Правят на юг. Нашим путём. Как раз отплыли.

Вадомайр покусал губу. Коротко ответил:

— Пусть. Вторая новость?

— Тебя человек с гор ждёт. Страшно смотреть, кожаные штаны стёр, стоя засыпает, лицо и руки поморозил дочерна. Конь посреди двора свалился — и издох.

Вадомайр ощутил внутри дурнотную сосущую тяжесть. И уже по-настоящему пришпорил коня.

Человек с чёрным лицом, запрокинув голову, пил горячее вино — его вливали ему в рот. Руки с сошедшей кожей обматывали клочья плаща, пальцы распухли. Сапоги напополам растёрло стременами.

Вадомайр не помнил этого человека. Войдя в зал, резко спросил:

— Кто, откуда?

Отстранив запястеьм кубок, человек спросил сипло, клокоча горлом:

— Ты не узнал меня, кэйвинг? Я Тринге сын Винфоллы.

— Тринге?! — Вадомайр помнил Тринге — и сейчас старался отыскать хоть одну знакомую чёрточку в чёрном лице.

— В горах ещё метели. Я скакал трое суток, загнал двух коней и себя... Пальцев у меня больше нет... — он покосился на служанку, вливавшую ему в рот вино, и Вадомайр отослал девушку движением руки. — Кэйвинг... верные люди сказали, что правитель Хана Гаар потерял рассудок. К нему приезжали данвэ. Говорят, он заперся у себя в покоях и три дня выл, как зверь. А потом приказал — и вся Хана Гаар садится в седло. К исходу месяца они выступят на север. На нас и наших соседей.

Вадомайр отошёл к окну. Потом свистнул — вбежали несколько человек.

— К Дидрихсу, — кивнул он на гонца, который спал сидя. — Он должен жить и сохранить руки... — Вадомайр повернулся к Ротбирту. — Я еду на север, в Бёрн. Попробую уговорить кэйвинга Бёрна — его слово закон на севере. А ты посылай людей в Галад, в Эндойн, на Эргай, в Остан Эрдэ тоже посылай — и пусть скажут: беда идёт! На всех разом одна. Если будем поднимать мечи порознь — ляжем каждый на своей земле и не сохраним ничего. Скажи — пусть приходят все, кто помнит Вадомайра Славянина. Пусть идут мои друзья. И мои враги пусть идут, пусть забудут про долги и месть — платить станем потом — те, кто выживет — тем, кто выживет. Собирай дружину. И ополчение собирай. Ждите меня. Я приду. Неважно — один или с помощью. Приду к вам. И мы посмотрим, как лопаются эти бурдюки с салом — от макушки до жопы!

Вадомайр вздрогнул — комнату вдруг наполнил слитный шорох. Вошедшие в комнату — один за другим — пати, человек десять, поднимали в потолок обнажённые клинки. А Ротбирт сказал:

— Я всё сделаю, брат. Всё сделаю.

Вадомайр спешил. Но на скид он всё-таки отобрал восемь десятков лучших ратэстов. У него были не очень хорошие предчувствия... и, пока «Аврора» готовилась к выходу, он решил наведаться за город. В священную рощу.

Он шёл сюда в доспехах, при мече, со щитом, неся на руке крылатый шлем. Мальчишка раньше не обращался к богам — Вадим нашёптывал, что это всё чушь, а Вадомайр напоминал, что боги глухи к мольбам и равнодушны к жертвам — и помогают лишь тем, кого сами сочтут достойным. Их помощь можно заслужить — как почётное место при отважном вожде — отвагой, умом, силой. Но её нельзя купить или выпросить.

И всё-таки он шёл. Слишком уж высоки были ставки в начинающейся игре в кости... в кости — Вадомайр усмехнулся двусмысленности сказанного. Шёл не просить, а просто известить богов о том, что затеял он — «чужеземец в чужой стране», если так можно сказать, пятнадцатилетний властитель Йэни Асма...

...Одни боги знают, как атрапаны, жившие в роще, обходились с ясенями, растущими тут — но за месяц саженцы вымахали в десятилетние деревья. Вадомайр на ходу достал Сына Грома, поднял его остриём к небу, светившемуся в проёмах густой листвы. И посмотрел туда же — в синеву.

— Что я могу вам сказать, чего вы бы не знали сами? — спросил он. — Нечасто вы снисходите до своих детей, но худо — совсем не вспоминать, что жители земли — ваша кровь. Если ты возьмёшь и меня на свой двор, Дьяус — я тебе это и в глаза скажу. Не слишком-то много нам помощи от тебя — да мы и не жалуемся, обходимся и сами. Но большие силы сегодня воздвигаются на нас. И бóльшие силы, чем просто большие... Жертв я вам не предлагаю. Когда мы поднимем наши мечи, вы и так получите немало воинов не из самых плохих, говорю я тебе. Так взгляните на нас, на своих детей...

— Дромон! — закричал Дан. Он сидел на форштевне, обхватив босыми ногами шею конской головы, украшавшей нос. — Дромон, Вадомайр!

Передав весло сменщику, Вадомайр пробежал на нос и перегнулся через борт. В паре перестрелов от идущего скида ворочал двумя ярусами вёсел дромон — завитые нос и корма, выступающий таран, раззолоченные борта говорили о том, что это корабль южан. Он мог быть и военным и торговым.

Мальчишка плюнул за борт и лениво потянулся, без слов показывая, что ему нет никакого дела до гостей порта. Он уже возвращался на своё место, когда до скида донёсся размытый расстоянием истошный крик:

— На помо-о-о-о...

Голос был девичий и оборвался так, словно кричавшей заткнули рот. Но главное — кричали по-анласски.

 Вадомайр насторожился. Помедлил секунду. И махнул кормчему:

— Подходим! Вооружайся посменно, давай!

Вскоре на скиде, подошедшем напересечку к дромону, все уже были вооружены. Вадомайр, затягивая шнуровку кольчужного шарфа, уже неотрывно смотрел на южный корабль. Там не ускоряли движения вёсел, но вдоль борта, по которому шёл скид, встали воины в чалмах поверх островерхих шлемов, кольчугах, со щитами... Если судно и не было военным, то воинов на нём всё-таки хватало.

— Сто-ой! — прокричал Вадомайр, поднимая руку. — Суши вёсла!

— Ты кто такой, чтобы останавливать нас? — спросил по-анласски молодой воин с высокомерным лицом и бородкой, покрашенной алым.

— Ты возле наших берегов, и спрашиваю тут я! — лязгнул перчаткой о меч Вадомайр. — А я слышал с вашего корабля крик о помощи на нашем языке. И я не глухой. На вашем дромоне — анласская девушка!

— Это так, — согласился хантари. — Но мы её честно купили на рынке в твоём благословенном городе, да процветёт он на тысячу тысяч лет и ещё три года! Да поразит меня гневом Великая Мать — ведь я не узнал тебя сперва, о великий воин, могучий вождь Вадомайр, достойный своей грозной славы...

— Много слов, — резко оборвал его Вадомайр. — Вы купили девушку? Где? У кого?

— Разве я посмел бы лгать тебе, о доблестный...

Крик, оборвавшийся мычанием, нарушил новую длинную цветистую тираду в самом начале — на этот раз мальчишеский крик:

— Не верь ему, кэй...

Вадомайр, сощурясь, посмотрел в лицо хантари. Следовало ожидать — поймать его взгляд было не легче, чем удержать в ладонях клочок тумана.

— Торговые бирки, — Вадомайр выбросил вперёд ладонь. — У тебя там, как я слышу, не одна девчонка. Не худо будет убедиться, что ты в самом деле обзавёлся лэти из анласов, как говоришь, а не...

Хантари склонился — и вдруг что-то гортанно взвизгнул. Над бортом выросли лучники — и стрелы со свистом посыпались на палубу скида, ударяя по броне, скамьям, борту и вскинутым навстречу щитам.

— Ложь и измена! — сипло заорал кто-то. — Убьём их всех!

Вадомайр был вполне согласен с кричавшим. Дан прикрыл кэйвинга щитом; сам Вадомайр схватил дротик — и кормчий дромона рухнул на палубу с пробитым горлом. Анласы ответили на стрелы стрелами, и южан смело с борта, словно частым веником — кого на палубу, кого между замерших вёсел. Второй залп пошёл в небо — и оттуда стрелы обрушились на палубу дромона, как град.

Ратэсты уже лезли на палубу корабля. Вадомайр прыгнул вперёд и вверх, подтянулся на руках и, подставив налокотник под саблю, ударом стального кулака отшвырнул бросившегося на него воина. Спрыгнул на палубу, выхватывая меч и перебрасывая на руку щит.

Ратэсты почти молниеносно смяли тех, кто ещё пытался сопротивляться. Вадомайра интересовал лишь хантари — кэйвинг очень надеялся, что крашеный лжец не угодил под стрелу.

Не угодил. И стоял у лестницы на мостик, закрывшись круглым медным щитом и отведя руку с саблей. Вадомайр подошёл к нему, щитом отстраняя своих воинов и расшвыривая пинками из-под ног чужие шлемы и оружие. Хантари посерел. Он хорошо умел владеть оружием... вот только применяя своё умение он лишь на восставших с отчаянья селянах, не имевших ничего, серьёзней мотыг. Кроме того, похоже, шедший на него северный мясник ничего не знал да и знать не хотел о красивом искусстве клинкового боя, о благородной игре клинком...