Гнев гор (СИ) - Ольга Хараборкина

— Жертва?! — алчно переспросил гном. — Ее принесет Наместница?

— Принесет, — согласился за меня ректор.

— Нет! — с холодной яростью произнесла я. Как же мне надоело быть безвольной куклой. — Убивать кого‑то вы меня не заставите!

— От этого будет зависеть твоя жизнь, Ярогнева, — ласково произнесла Безымянная, хотя нет, теперь я знала, как ее зовут — Эльезара. Вот только ничего не изменилось в моем отношении к ней, сейчас она была злом.

— Разве моя жизнь не важна?! — спросила я улыбнувшись. Вышло тускло, но на большее меня просто не хватило.

— Столько лет прошло Эльезара, а ты так и не научилась разбираться в людях, — усмехнулся Аделард, на его иссохшем лице это выглядело жутко. — Наша Ярогнева к своей жизни относиться достаточно беспечно, но вот к жизням близких.

Последнее слова прозвучали настолько многообещающе, что я не выдержав выругалась. Ректор всегда сдерживал обещания, сейчас же он мне прямым текстом сказал, что убьет мою семью, если я не отниму чью‑то жизнь.

— Ты, наверное, не знаешь, но твои отец с матерью, да и младший брат гостят у Оливера, — мое сердце сбилось на один удар. Что Тьма побери, они забыли в Морнэйлде? Отвечая на мой невысказанный вопрос Аделард произнес:

— Они попали туда с волной беженцев.

Хотелось в голос закричать: "За что?!". Вот только ответа бы я не получила. Говорят, судьба нам дает равно столько испытаний, сколько мы способны вынести. По мне так это ложь. Просто глупая фраза, дающая надежду на лучший конец. Но я‑то видела, что не всегда человек способен выдержать "подарки" этой дряни.

— Кто должен умереть? — глухо спросила я, готовясь к очередному удару.

— Ты ее знаешь, Ярогнева, — улыбка старухи вызвала невольную дрожь. Аделард хлопнул в ладоши и из ниоткуда появилась тара Фенд. Я прикрыла глаза и выдохнула, надеясь, что это лишь обман.

— Золотце! — воскликнула она и попыталась сделать шаг в мою сторону. Вот только, никто ей этого не позволили. Невидимая стена не пустила воительницу, окружив ее плотным коконом. — Что ради предков, здесь происходит?!

— Илва Фенд, тебе выпала честь послужить своему народу! — пафосно произнесла старуха, у меня же невольно вырвался смешок.

— Ты кто такая?! — Илва не обратила на ее слова никакого внимания. Женщина попыталась сломать барьер, но отклика источника не получила. — Золотце, я требую пояснений!

— Я бы тоже многое хотела, тара Фенд, — усталость сквозила в каждом моем слове. — Разве вы не видите, в каком я здесь положении.

Тара Фенд только после моей фразы обратила внимание на то, что я стою на коленях. Но больше всего ее вывело из равновесия то, что мою голову украшал Венец Жизни, утерянная корона Наместницы.

— Золотце, я жду!

— Вот эти двое, — кивнула в сторону Аделарда и Эльезары, — породили Великую Мать.

— Чушь! — не стала мелочиться воительница.

— Поверьте мне, нам это сейчас не важно. Главное, что они верят в свои слова. Магией вы пользоваться не можете, потому что находитесь в иллюзорном мире, созданном мертвыми душами много веков назад, — , задумавшись, я невольно замолчала.

— Ведь это не все, золотце?

— Они хотят, чтобы я вас прирезала, взамен получив свободу и некое сердце.

— Сердце?! Покажите мне его! — потребовала тара Фенд. — Если это то, что я думаю, то сама лягу под жертвенный нож.

Каркающий смех старухи разрушил установившуюся тишину:

— Гномы!

— Вы знаете, что такое Сердце? — спросила я тару Фенд.

— Есть легенда, никто уже не верит в это, но говорят, что оно может спасти Наместника Предков от безумия. Но Айрдгал здоров, — возмутилась я.

— Это пока, — скупо бросил ректор.

— Мало кто знает, — начала говорить старуха, — но Гнев Гор требует слишком большую плату за свое пробуждение. Наместник должен отдать разум. Все началось с того, что создатель проклятия, пробудил дракона, положив на алтарь свою супругу, вырезав ей сердце. Предки прогневались на него, и прокляли древнюю кровь. Только "первое" сердце способно вернуть его потомкам разум и усыпить Гнев.

— Тогда при чем здесь они? — широким жестом я указала на мастеров.

— Они существуют в разумном состоянии только благодаря Сердцу, черпают в нем силу, и охраняют спящее зло Дельбергара.

— Они не справились! — процедила я сквозь зубы, уже понимая к чему идет. Тара Фенд сама ляжет под нож лишь бы спасти Айрдгала. Добровольная плата за мою свободу и за разум ее "сына". Эти двое знали, кого выбрать жертвой.

— Судьба города нам безразлична, — вторя моим мыслям, произнесла старуха. — Но судьба народа.

— Мне хоть не лгите, — оборвала я ее. — Вам веры нет!

— Неважно, что сейчас вы думаете, Зертиш, мы в любом случае сделаем так, как считаем нужным, — холодный голос Аделарда стал вызывать злость. Проклятая нежить решила, кому жить, а кому нет. Сколько человек он загубил. Не удивлюсь, что он был замешан еще в чем‑нибудь. Являясь "тенью" за троном Императора он управлял людьми, как куклами.

— Не хотите по — хорошему, Зертиш, будет по приказу. Моему приказу. Здесь я сильнейший маг и подчинить человечку своей воли, мне ничего не стоит. Но я буду милосерден, оставив вас в сознание. Вы просто станете наблюдателем.

Милосердие. Нежить просто издевалась надо мной. Милосердно оставить в моей памяти то, как я буду резать тару Фенд. Не думаю.

— Я на тебя зла не держу, — прошептала мне Илва на жертвенном камне. — Я была готова к этому, когда прыгала вслед за тобой, девочка.

Но что за глупость. Она на меня зла не держит. А я сама, как стану смотреть в зеркало. Понимание того, что всеми моими действия руководит Аделард, не облегчало душевные муки, а жертвенность Илвы делала их только сильнее. Мне было так паршиво, наверное, даже хуже, чем тогда, когда по моей вине погибала та девчушка. В своей жизни я много раз резала людей и имела дело с кровью, целительство без этого, как мастерство перестало бы существовать. Теперь же, когда на алтаре оказался знакомый, и его жизнь стала залог моей, руки даже подвластные воле Аделарда, дрожали. Мы все знали, что погибнув в проклятом мире, умрешь и там во тьме пещер.

Жертва тары Фенд навсегда останется со мной, образовав такую же пустоту в душе, которую я сделала в груди женщины, вырезав ее сердце. И пусть моими действиями управлял милорд ректор, мне нет оправдания тому, что Илва ушла к предкам. Я до сих пор не нашла ответа стоит ли одна жизнь жизни тысяч. Может позже, когда боль в груди утихнет, я смогу ответить на этот вопрос, но пока это невозможно.

— Возьми, — оказалось, что после убиения Илвы, я потеряла сознание, а очнулась лишь тогда, когда старуха, окликнула меня, протянув огромный рубин. — Когда Айрдгал насытиться своей местью, отдай дракону сердце невинно — убиенной сестры.