Реквием по империи - Диана Удовиченко

— Я услышала тебя, — холодно произнесла принцесса. — Ты была лишь орудием в руках негодяя. Но и орудие, несущее смерть и разрушения, должно быть уничтожено. Итак, дальше Вериллий поручил тебе соблазнить императора?

— Нет, — голос блудницы взметнулся нескрываемым торжеством, — сначала Верховный подложил меня в его постель, — девушка подняла руку и бесцеремонно ткнула пальцем в мою сторону.

М-да… некрасиво получилось… Не то чтобы я нарочно скрывал от Дарианны факт своей связи с дикой кошкой, но и особо распространяться об этом желания не имел. Все же принцесса, невинная девушка. Не для ее ушей такие откровения. Да и к слову как-то не приходилось. Сейчас же я об этом остро пожалел, и зародившееся было в душе сочувствие к Галианне моментально сошло на нет. Тоже мне, нашла, чем хвастаться! Щеки принцессы слегка порозовели, но она, умница, отлично держала удар.

— Мне известно о твоих… похождениях. Эта страница твоей биографии меня не интересует.

— А напрасно, — язвительно прошипела блудница. — Вижу, господин Сайваар нынче — особа, приближенная к трону. Так может быть, стоит узнать, на что способен этот человек?

Я в изумлении уставился на пылавшее негодованием и ненавистью лицо Галианны. Что я ей-то плохого сделал?! Между тем дикая кошка продолжала обличительную речь:

— Именно ему вы обязаны болезнью императора! Если бы не встреча с бароном Сайвааром, я ни за что не пошла бы на преступление.

Нет, положительно, девица сошла с ума! Я уловил взгляды родных: удивленный — дядюшки Ге и насмешливо-сочувственный — Лютого. Брат, по неизвестным мне причинам недолюбливавший принцессу, смотрел так, словно хотел сказать: «Ну и влип ты, парень! Угораздило же оказаться между двумя девчонками! Посмотрим, как будешь выпутываться».

— Выражайся яснее, — потребовала Дарианна.

— Я любила этого человека! Впервые в жизни мужчина дал мне понять, что я интересна ему не только как постельная принадлежность. Прежде я видела в мужчинах лишь омерзительных похотливых животных, использующих мое тело для удовлетворения низменных инстинктов. Рик был другим. Он разговаривал со мной, шутил и смеялся. Утром вставал раньше меня, срезал с клумбы свежие цветы и приносил их мне в постель. Это было удивительно! Раньше мне дарили только дорогие украшения, тряпки и деньги. Я всегда знала, что эти подарки сделаны не по велению души, они лишь плата за полученное удовольствие. Рик же стремился доставить мне радость…

Вот это да! Старался угодить девушке, а она меня, похоже, за это и возненавидела! Правду, что ли, говорят: хочешь зла — сделай добро?

— Твои лирические воспоминания здесь неуместны, — перебила Галианну принцесса. — Ты собиралась рассказать, каким образом Рик Сайваар причастен к твоему преступлению.

— Я любила его, — упрямо повторила содержанка, — и думала, что он тоже любит меня. Я надеялась, что он останется со мной, мечтала, что когда-нибудь Рик поможет мне вырываться из рабства. И тогда мы поженимся, у нас будут дети, дом, семья… А он оказался таким же, как все. Однажды вечером сообщил, что ему поручена важная миссия, и он, видите ли, отправляется ее выполнять. И все. Все на этом! Я ждала каких-то слов — самых важных, решающих, последних. Но нет! Рик подарил мне сапфировые серьги и заверил, что упомянул меня в завещании. Щедро расплатился за услуги! Дай он мне хоть крохотную надежду на будущее, я ждала бы его всю жизнь! Я никогда не позволила бы себе даже взглянуть на другого мужчину. Поверьте, ваше высочество, блудницы как никто умеют хранить верность. Я скорее умерла бы, чем согласилась и дальше служить Вериллию Фламиеру. Но Рик покинул меня, не оставив выбора. И для меня стало безразлично мое дальнейшее существование. Чем хуже, тем лучше. Чем глубже я погружалась в пучину мерзостей — тем легче было забыться, не вспоминать о своих глупых, напрасных надеждах… — Галианна осеклась, подавляя подступавшие к горлу рыдания. От ее бравады и показного бесстрашия не осталось и следа. Девушка съежилась и стянула на груди полы невесомого халата, словно только сейчас поняла, что стоит перед троном полуобнаженная, и устыдилась своего вида.

Так. Похоже, я действительно поплатился за собственное прекраснодушие. Но с чего Галианна взяла, что я мог бы на ней жениться? Поймите меня правильно: я не ханжа, но для меня, как и для каждого мужчины Галатона, блудница остается лишь блудницей. С ней можно и должно спать, развлекаться, ей можно дарить подарки, восхищаться ее красотой и искусством, в нее можно даже влюбиться. Но ее нельзя сделать своей женой. Да простит меня златокудрая Нея, ну, не могу я себе представить, что женщина, тело которой служило утехой для многих, будет вынашивать, а главное, воспитывать моих детей! Считайте меня животным, самодуром, да хоть монстром — не могу, и все тут! Хотя… я ведь не любил Галианну. Может, все дело в этом? Может, мне плевать было бы на ее прошлое, если бы я испытывал к ней то, что испытываю к Дарианне? Никогда при взгляде на нее у меня не возникало такой всепоглощающей нежности, такого желания защищать от всего мира, которые поднимаются в душе, когда я смотрю на принцессу. Мне было хорошо с дикой кошкой, я хотел ее, был благодарен ей за ласку — и на этом все. А на Дарианну я могу смотреть часами, наблюдать за ее движениями, следить за тем, как меняется выражение ее лица, слушать дыхание… Просто быть рядом. Оберегать, спасть, помогать. Дарить свою любовь, ничего не ожидая и не требуя взамен. Ну, может, «не ожидая» — это слишком сильно сказано. Ожидаю, конечно. Или надеюсь… В общем, я совершенно запутался в своих размышлениях о природе любви, мысленно махнул рукой: будь что будет! А между тем принцесса приняла какое-то решение.

— Я поняла, — сказала она, — ты не желаешь признавать свою вину и пытаешься переложить ответственность за преступление на чужие плечи. Но ты не уйдешь от справедливой кары…

Центральные двери зала распахнулись, пропуская Копыла. Приволакивая хромую ногу, Вадиус со всей доступной его старому телу скоростью подбежал к трону. Вскарабкался по ступеням и склонился к уху Дарианны.

— Ваше высочество, я осмотрел ауру императора и сделал свое заключение. Его подтвердили два знаменитых виндорских целителя, которые прибыли по моему приглашению. Сейчас мы ждем для участия в консилиуме еще четверых, но…

— Приступайте к сути, Вадиус, — побледнев, перебила принцесса.

— Ваше высочество, с прискорбием вынужден признать, что болезнь вашего отца находится в неизлечимой стадии.

Дарианна резко выпрямила и без того ровную спину. Мне было мучительно жаль ее, я предугадывал следующие слова старого волшебника.