Избранник Ада - Николай Норд

Но как ее было добиться? Этим мыслям я посвящал все свое свободное время, даже сон. У меня не было денег, чтобы идти во власть, я не был знатного рода, и я не был великим политиком или премьер-министром. А я хотел не просто власти, я жаждал высшей власти, как у Бога или Дьявола. И не просто над Грузией – надо всей Российской Империей и даже надо всем миром. Но я не был даже русским, а кто же отдаст корону империи, нацмену? Как преодолеть эти неодолимые препятствия? Я отчаянно искал выход из тупика, в который сам себя загнал…

Между тем, учась в семинарии, я познакомился с марксизмом и даже 1898 году вступил в грузинскую социал-демократическую организацию «Месаме-даси». Из этого учения о борьбе за умы людей и власть, я понял, что на вершине этой грядущей коммунистической власти вполне может стать человек из самых низов, независимо от национальности, но имея особые черты характера и благосклонность Судьбы. В России уже гремели имена Плеханова, Ленина, и вкупе с ними стояли, в основном, евреи, но были там и поляки, и латыши, и украинцы и прочие. Да и сам-то Ленин был полутатарин, полуеврей, полунемец. Почему же там не мог быть грузин? И почему грузин Джугашвили не может быть там главным? Эта мысль пронзила меня, как молния. И я включился в эту борьбу.

Однако я понимал, что мне для достижения цели нужен мощный союзник. Такой, как сам Господь Бог. Но я понимал также, что Бог не будет мне помогать в этом деле, где не было ни на грош морали, по крайней мере, с моей стороны, сколько бы я ему не молился. И тогда я решил: так пусть мне поможет Дьявол – противник Бога, а я за это продам ему свою душу. И тогда по ночам я стал всматриваться в звездное небо и молить Дьявола снизойти до меня.

И вот однажды, когда я как-то прогуливался в предместьях Тифлиса, поглощенный своими мыслями о власти и Дьяволе, ко мне приблизился пожилой мужчина, но еще не старик, в сером, в полоску костюме, наглухо застегнутом на все пуговицы, несмотря на жару. Белая его рубашка была повязана черным галстуком, седеющие волосы смазаны маслом и зачесаны в аккуратный пробор. Мертвенная бледность гладко выбритого лица выдавала городского жителя, занимающегося каким-то крючкотворством в подвале и редко выходящим на свежий воздух. В руках он нес просторный баул. День был жаркий и солнечный, мне очень хотелось пить, и я спросил прохожего:

– Эй, дорогой, не найдется ли у вас в бауле фляжки с водичкой? Очень пить хочется.

– Есть вино. Кахетинское. Будешь? – вежливо отозвался незнакомец.

– Ну конечно, дорогой, буду, – ответил я.

– Тогда давай присядем, Иосеб, заодно перекусим, ты не против поесть?

Я, конечно, согласился, ибо в семинарии кормили не густо, да еще и морили часто постом. Однако я удивился тому, что человек знал мое имя, но решил, что он мог меня встретить где-нибудь с проповедью или при отпевании покойника.

Мы сели на траву под грецкое дерево, старик расстелил полотенце, разложил на нем лепешки, кусок овечьего сыра, поставил серебряный, видно, очень дорогой, кувшин с вином и достал из баула две, черненого же серебра, кружки, с горельефом странных знаков на них. Он разлил в них вино и сказал:

– За исполнение твоей мечты, Иосеб!

– Какой мечты? – насторожился я.

– Ну, ты же хочешь быть великим правителем? – безвинным, ничего не выражающим голосом, сказал незнакомец.

– Простите, дорогой, – вздрогнул я, – а вы, собственно, кто будете?

– Да так, писарь из одной управы, – он неопределенно ткнул пальцем с зеленым ногтем в землю, из чего я окончательно заключил, что незнакомец – точно подвальная крыса из конторы какого-нибудь Тифлисского стряпчего. – Меня Баал-берита зовут.

– Так вы жид?

– Вроде того… – сказал писарь и бросил на меня короткий пронзительный взгляд, который, казалось, вывернул мои мозги наизнанку и дал ему прочесть все мои мысли.

Чтобы придти в себя, я быстро осушил вино, и Баал-берита тут же наполнил мою кружку снова. Я сразу же осушил и вторую, после чего тревога, заполнившая, было, меня, отступила, и я внимательно оглядел писаря, словно покупал лошадь на базаре. Кто он, этот странный человек?

– Как идет твоя учеба в семинарии? – между тем спросил незнакомец, допив свою первую порцию вина и наполнив обе кружки новым.

– Хорошо идут дела, дорогой, я в семинарии один из лучших учеников. Скоро выпускные экзамены сдавать буду.

– Ну и кем потом станешь? Попом?

– Да пойду себе вверх по служебной иерархии.

– Это ерунда для такого амбициозного парня, как ты! Ну, станешь ты архимандритом к старости, ну будут у тебя в подчинении сотня-другая церквей, пару тысяч церковных служителей, ну полмиллиона прихожан. И все?

– Послушайте, что вы от меня хотите, конце-то концов? – рассердился я.

Баал-берита не отреагировал на мой вопрос и задал свой:

– Иосеб, тебе твой Бог в твоих планах помогает? Истинных твоих планах?

– Разве Бог может помочь честолюбивым замыслам?

– Тогда зачем тебе Бог? Пусть Дьявол поможет!

Я молчал, мне казалось, что этот человек уже знает вообще все обо мне. Но потом сказал, рассчитывая на хитрый подвох:

– Дьявол сеет Зло, он противник Бога!

– Да чепуха все это, это вам в семинарии так святые отцы напели, – азартно возразил Баал-берита. – На самом деле Бог и Дьявол – это нечто единое, как и все в нашем мире. Они оба – две стороны одной медали, большие друзья и очень любят друг друга. Просто у них, как бы это сказать, идет соревнование за влияние в мире.

Я ошалело взирал на писаря, словно щенок, не понимающий человеческую речь, на своего хозяина, который дает тому какие-то команды, пока щенку непонятные, из-за своего маленького щенячьего умишка. Однако такое объяснение писаря вполне устраивало меня, и я с готовностью стал слушать дальше.

– Понимаешь, Сосо, – продолжал между тем Баал-берита, – в самой природе нет добра или зла. Животные убивают друг друга не из подлости или ненависти, они хотят просто есть, и также поступают и птицы и рыбы. Изначально и среди людей все было так. Было все просто и мирно, и царствовало Добро, и был Рай, и был один Бог со своими добрыми Ангелами. Но Богу было обидно, что люди не понимали Добра, они Его заботы принимали за должное и были Ему неблагодарны. А также за то, что люди беззаботно роились в Раю, словно личинки мух, не обременяя себя ни трудом, ни движением мысли, ни благородной целью. Это была самая сильная неудача Бога. Такое скопление бездумных, безвольных, бессмысленных, вырождающихся существ, отягощенных лишь инстинктом размножения, не было достойно Божьих усилий. Ему стало стыдно за Свое творение. Зачем тогда Он дал людям ум и душу? Разве для такой жизни? И Бог пришел к выводу: чтобы изменить положение дел, побудить людей к творчеству, прогрессу – Рай людям надо было заслужить. И решил посеять Зло, чтобы люди поняли Его, оценили, прочувствовали и стремились к Добру. Но Бог не хотел создавать Зло сам, он не желал, видите ли, пачкать руки. И Бог позвал своего лучшего и любимейшего Ангела – Дьявола – и приказал ему сойти на Землю и сеять там Зло. Дьявол не хотел этого делать, но Он очень любил своего Господина и Брата и выполнил Его приказ, сойдя со своими легионами на Землю. Бог отпустил Дьявола со слезами на глазах выполнять эту неблагодарную миссию. Но так было нужно. И оба это понимали, и оба до сих пор любят друг друга и хранят эту тайну, которую я открыл тебе, ибо не сомневаюсь, что ты сохранишь ее, поскольку скоро станешь нашим.