Инверсия праймери - Кэтрин Азаро

— Ты ведь старше, чем кажешься, правда?

— Через несколько дней мне исполнится сорок восемь.

Он непроизвольно раскрыл рот:

— Ты шутишь.

— Нет. — Я нахмурилась. — Это что-то для тебя меняет?

Джарит поерзал на кровати:

— Не знаю. Ты старше моей матери.

Боги. Насколько я могу судить, меня разыскивает отдел этики КИКС. Вы под арестом, мэм. За совращение малолетних.

Впрочем, его слова задели меня совсем по-другому. Я еще не рожала, а у женщины младше меня сын уже вырос настолько, что сам может стать отцом.

Конечно, хоть мое долголетие и позволяет тянуть с обзаведением с детьми дольше, чем большинству женщин, все же я не могу откладывать это до бесконечности. Но мне не хотелось заводить семью, пока я летаю с эскадрильей, особенно после того, что случилось с моим первым браком — зная, что мои дети могут остаться без матери каждый раз, как я лечу на боевое задание.

Джарит следил за моим лицом.

— Соз?

Я вздохнула:

— Не знаю, как тебе сказать.

Он сжался:

— Просто скажи.

— Хильда привезла мне послание от моей семьи. Мне надо лететь на Дьешу.

Сегодня.

— Ты улетаешь? Сегодня?

— Как только соберу вещи.

Он положил руки мне на плечи:

— Это из-за моих слов? Я смогу привыкнуть к разнице в годах. Правда.

— Ты здесь ни при чем.

Он хотел сказать что-то еще, но осекся. Я почувствовала то, что он хотел. Он хотел лететь со мной. И часть меня хотела, чтобы он летел. Но это значило бы предложить ему начать все заново в новом, чужом ему мире, где он не знает никого. Я не могла заставлять его идти на такие перемены, если бы только не имела возможности предложить ему больше, чем мы имели сейчас. И этой возможности у меня не было. Слишком она неустроенная пока, моя жизнь.

— Ты очень много для меня значишь, — сказала я.

— Не надо, пожалуйста.

— Чего не надо?

— Говорить слова, которые служат введением к «ты еще найдешь себе кого-то».

— Надеюсь, что найдешь.

Джарит шепотом выругался:

— Соз, прекрати.

— Ты хоть представляешь себе, чем я зарабатываю на жизнь? Каждый раз, когда я улетаю, я могу погибнуть. Ты хочешь жить с этим?

— Нет. Но я бы попробовал.

— А я не знаю, хотела бы или нет.

Он вздохнул. Потом притянул меня к себе:

— Ты еще вернешься на Форшир?

Я опустила голову ему на плечо:

— Хотелось бы надеяться.

Мы долго сидели так, обнимая друг друга. Потом Джарит откинулся на кровать, увлекая меня за собой. Мы занимались любовью в облаках, паря среди них в последний раз.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ДЬЕША

13. КУЛАК ИМПЕРИИ

Мы с Хильдой летели на Дьешу пассажирским рейсом, в гражданском платье — ничего, что могло бы привлечь внимание. Хотя Кердж не отдавал на этот счет никаких распоряжений, я понимала, что нам стоит прибыть в Штаб-квартиру без излишней шумихи. Почему? Что он такое задумал?

Наш корабль приземлился на площадке далеко от терминалов космопорта. Я выбралась из гамака и прошла в конуру, которую кто-то особо самоуверенный назвал «салоном». В ней имелось три кресла и стол, привинченный к той поверхности, которая при нахождении корабля в гравитационном поле становилась полом. Выглянув в иллюминатор, я увидела приближающийся к нам флайбус, скользивший на воздушной подушке подобно серебряно-черной пуле.

— Приготовьтесь к выходу, — передал по внутренней связи стюард, живой голос которого выгодно отличался от неодушевленных компьютерных голосов на военных транспортах, на которых я обычно прилетаю на Дьешу.

Пока мы толпились в шлюзе, появился стюард, молодой человек в безукоризненно отглаженной синей форме. Когда он откинул наружный люк, в шлюз ворвался свежий воздух, показавшийся нам блаженно сладким после нескольких дней в искусственной атмосфере.

Флайбус притормозил у корабля. В открытой двери стоял офицер, женщина в темной форме службы безопасности КИКС с лазерным карабином.

Из флайбуса выдвинулась гармошка перехода и присосалась к борту корабля. Щелкнув рычагами, стюард улыбнулся:

— Добро пожаловать в Дьешанский космопорт. Надеемся, вам здесь понравится.

При посадке во флайбус офицер безопасности проверила каждого из нас сканером. На наши лица она не смотрела. Когда все оказались на борту, флайбус убрал переход и развернулся к терминалу. Мы сидели в нервоплексовых креслах, глядя в окно или на пол, только не друг на друга.

Не полпути к терминалу нас встретил другой флайбус. Две машины присели на бетон, словно две переговаривающиеся друг с другом пули. Мы перешли во второй флайбус, еще раз пройдя процедуру проверки.

Пока мы ждали своей очереди, я слышала, как Хильда бормочет себе под нос: «Еще раз? Ни за что!»

Второй флайбус становился, не доезжая десяти метров до дверей терминала. Оставшуюся часть пути мы шли между столбиками, мигавшими и пищавшими на каждого проходившего пассажира. Дорожка уперлась в обычную арку-индикатор, обрамлявшую вход в здание.

У стойки контроля стояли плотный мужчина и крепко сложенная женщина, оба в формах КИКС. Женщина смотрела на монитор, мужчина — на проходивших.

Когда под арку ступила я, он сделал мне знак остановиться.

— Проверка багажа.

Я поставила свой рюкзак на стойку. Женщина прикоснулась к клавише на пульте, и над монитором, медленно вращаясь, появилась голограмма, открывающая содержимое моего багажа — все, вплоть до нижнего белья и прочих сугубо личных вещей.

— Откройте, — сказал мужчина.

Неужели через это проходит каждый штатский, прилетающий на Дьешу? Я отстегнула замки, и рюкзак распахнулся. Мужчина копался в моих вещах, а женщина вслух читала данные с монитора.

— Валдория, Соскони. Джейкобсшир, Эос, Форширский Приют… — Она посмотрела на меня. — Далековато, правда?

— Да, — ответила я.

Кто-то тронул меня за плечо, чтобы я посторонилась. Я оглянулась и увидела еще одну пассажирку, спешившую попасть в терминал. Хотя на ней было гражданское платье, маленькие нашивки на плече выдавали военнослужащего. Я узнала ее: она летела с нами и стояла в конце очереди, когда мы заходили в здание. Остальные пассажиры терпеливо ждали на улице, щурясь от яркого солнца.

Я обернулась к стойке как раз вовремя, чтобы увидеть, как мужчина вынимает мой бумажник. Он раскрыл его, и маленький проектор включился, проецируя голографические снимки. Первым был портрет Джарита, потом несколько Снимков нас с ним, потом его с Хильдой и, наконец, моя мать.

Мужчина остановил проектор. Он держал бумажник на ладони, от чего казалось, будто мать стоит на ней.