Охота на Уршада - Виталий Сертаков

Пока Кой-Кой покупал жареную рыбу на прутиках, девчонка завороженно рассматривала мозаичные панно на стенах домов, повествующие о жизни цариц. Когда-то эти белые башни, похожие на вытянутые вверх луковицы, тоже наверняка принадлежали храму Амона. Но после десятков лет раздоров, эпидемий и воин роскошные строения достались местной аристократии.

— Дом Саади, а кто такие Жены бога? И почему Клео из женской династии? Разве бывает отдельно мужская?

— Насколько мне известно, верхней страной Ра много столетий управляли верховные жрецы Амона. Во всяком случае, Искандеру пришлось иметь дело с ними. Когда-то, при прежних династиях, жрецы посвящали маленьких цариц богине Тефнут, каждая вырастала и удочеряла следующую избранницу. Их называют «Женами бога». Здесь есть мозаики, где показано, как отрубали головы нечестивцам, посмевшим взглянуть на пыль от проехавшего кортежа дочери Тефнут. В прежние века, когда царица в окружении жрецов проезжала по улицам, все падали лицами в пыль. Однако еще до последнего разрушения Мемфиса царицы стали править единолично, и порядки смягчились. Жрецы теперь довольствуются данью, которую собирают оракулы.

— Удочерить? Вот здорово… — Юля несколько метров прошла, озаренная новой идеей. Затем подняла взгляд и надолго позабыла про Жен бога, про оракула и чудесную гробницу. Навстречу шел человек сразу с четырьмя живыми змеями на шее. И какими змеями! Страшилища хуже королевской кобры. Только уличный продавец не слишком боялся своих питомцев, а, заметив внимание к своей персоне, попытался пересадить одну клыкастую змею Юльке на руки.

— Боже! Они же его покусают!

— Не покусают, это кольчужные аспиды. — Ловец лениво отстранил торговца.

— А зачем ему аспиды?

— На продажу. — Кой-Кой кинул уличным псам обглоданную рыбью кость. — Их неплохо берут сирийцы для защиты полей… насколько мне известно, за них хорошо платят Багдад и Карфаген…

— Кар-фа-ген? — по складам повторила Юлька. — А разве… разве Карфаген не разрушен?

— А почему его надо разрушать? — изумился Саади. — Это одна из столиц Южного материка… на этой тверди. Впрочем, ты права! На Зеленой улыбке от столицы финикийцев остались одни развалины. Я не настолько силен в истории Зеленой улыбки… но кажется, это сделали римляне еще до принятия Креста. Да, это определенно натворили римляне. Проклятые доминиканцы!

Невольничий рынок внезапно распахнулся перед ними. Сразу за загонами для жертвенных быков начиналось утоптанное поле, сплошь уставленное высокими помостами, сколоченными из пальмового дерева. В первую секунду Юльке показалось, что сотни и тысячи людей хаотично перемещаются между помостами и бесцельно тратят время. Но Саади не позволил ей стоять столбом. Он шепнул ей, чтобы плотнее запахнула покрывало, и решительно потащил за собой. Кой-Кой сопровождал их в образе богатырски сложенного воина без знаков отличия.

— Черт побери… — Юлька сглотнула. Новое зрелище следовало переварить и не выплюнуть обратно, как-то удержать в себе. Иначе дом Саади сочтет ее слабачкой, неврастеничкой и еще, чего доброго, вернет назад! Ну уж нет!

Быстрым шагом они двинулись по центральному широкому проходу. Рахмани уворачивался от встречных, цепким взглядом ловил подозрительные фигуры, улавливал обрывки чужих речей, выкрики продавцов и шепот тайных сделок.

Слева проплыл чистый помост, укрытый циновками. Высокие иудеи с голыми руками, обвитыми тфиллинами, считали по головам детей. Справа посланцы кордобского халифата трясли четками и молча потягивали кальян. Они никогда не зазывали, гордясь своими лучшими евнухами из далеких северных окраин. Провели связанных одной веревкой, обритых наголо гуннов, их хлестал по икрам мужик с порванными ноздрями, сам недавно раб. У закрытого шатра эфиопов покупали себе будущих гвардейцев суровые усатые сигхи. Полудиких ливийцев держали связанными в узких клетках, их придирчиво осматривал хозяин гладиаторского двора. Его баржу с флагом Карфагена ловец заметил еще рано утром, на самой середине канала. Как принято при перевозке опасных преступников и гладиаторов, баржи не допускались к пристани. На мгновение Рахмани уловил звуки родной речи. Торговцы живым товаром из Горного Хибра предлагали девственниц с Кавказа, закутанных с ног до головы в черное. По правилам, покупатель мог за четверть цены увидеть только двух девушек, если товар ему не нравился, деньги не возвращались…

Как и во всех южных городах, покупатели толпились возле северных дев. Тощий коричневый человек в тюрбане брызгал слюной, выкрикивая цифры сразу на четырех наречиях. За двух полуголых блондинок, скорее всего, украденных на Зеленой улыбке, давали уже цену полусотни босоногих туркменов. Девы тихонько всхлипывали, исподлобья зыркая на толпу возбужденных кочевников.

— Слушайте! Но так же нельзя, нельзя так! — взбесилась вдруг русская ведьмочка. — В конце концов, у меня есть куча денег, я их честно заработала. Давайте кого-нибудь выкупим?..

— К чему тебе эти толстухи? — на ходу бросил Рахмани. — Они годятся только для услаждения мужчин, да и то быстро зачахнут. Хороших служанок из них не получится. Обрати внимание на ноги, у них ступни сбиты в кровь. Слишком нежные ноги — это гибель. Их купит кто-то из берберских номадов, а спустя год их выкинут. Если хочешь иметь надежную работницу в доме, следи за тем, что покупают женщины. Смотри, вон экипаж, где на гербе антилопа и колосья, это наверняка одна из ближних дам царицы Клео. Когда у тебя будет свой дом, будешь выбирать работниц, как она…

— По широким ладоням, широким спинам и широким голеням, — вставил перевертыш. — Когда моя бабка была жива, она выбирала именно так. В Измире был хороший рынок, особенно ценились служанки из калмыцких степей. Это далеко на севере…

— Какие к черту служанки? — рассердилась Юлька. — Я их выкуплю и отпущу на волю. Что вы притворяетесь злодеем? Ведь вы же не зверь какой-то, я знаю…

— Зачем выкупить?! — Ловец даже остановился от изумления. — Куда они пойдут? Даже если ты им дашь денег на дорогу, номады украдут их прямо с баржи. Они здесь никто, их некому защитить и некому за них поручиться. Кроме того, две белые коровы стоят как дюжина работящих вендов.

— А мы на что?

— Мы не станем из-за них портить отношения с другими покупателями. Ты считаешь, что добиваешься справедливости? Это хорошо. Но хаос не приносит справедливости. Здешняя жизнь сбалансирована как часы на ратуше в Кельне. Когда-нибудь я отвезу тебя и Толика на Зеленую улыбку, в красивый город Кельн. Ты увидишь часы с двадцатью фигурами святых, они танцуют и играют на лютнях. А мастер-часовщик поднимается внутрь чудесных часов лишь дважды в год. Он смазывает механизм маслом, но ничего больше не трогает. Эти часы обрели превосходный баланс… Так и здесь. Ты намерена нарушить баланс, который установился за тысячу лет?