Волшебство не вызывает привыкания 5 (СИ) - Антон Викторович Текшин

— С зимы, кажется, — пожала плечами Ромашка. — Думаешь, это его рук дело?

— Возможно. Он ведь должен был там крутиться, а сам не заболел.

Сердце почти успокоилось, а вместе с ним стали подозрительно быстро блекнуть все воспоминания о пережитом. Как будто это случилось не только что, а месяц назад. Может, даже два. Хотя желание поскорее взять в руки фонарик никуда не делось. Эта привычка со мной ещё надолго, похоже.

— Ладно, тут более-менее ясно, — выдохнул я. — А что я у тебя делаю?

— Заклятье постоянно спадало, — загадочно улыбнулась девушка. — Приходилось за тобой приглядывать.

— В таком виде?

— Я вообще-то всегда так сплю! А твоя одежда превратилась в лохмотья, её пришлось сжечь.

— Всю⁈

Не сорваться на крик стоило мне огромных трудов и почти получилось. Хотя Полина всё равно вздрогнула.

— Не беспокойся, мы не трогали вещи, — с явным укором произнесла она. — Амулет твой в порядке.

Я сделал пару выдохов, после чего пояснил:

— Там ещё брелок был, в виде карандаша. Металлический такой.

— Не видела, прости. Мы все карманы проверили.

— Он был в ячейке на ремне.

— От него только клочья остались…

Уже не обращая внимания на собственную наготу я рванул в гостиную. Там натянул на себя запасные шорты и принялся спешно обыскивать комнату, в которой просыпался не одну тысячу раз. Вскоре ко мне присоединилась одевшаяся Ромашка. Мой стартовый диван утащили на задний двор сушиться, но даже там не нашлось ни следа от филактерии. Я всегда её носил с собой, и даже в зацикленном мирке она была при мне. Как талисман, не дававший окончательно сойти с ума. А теперь брелок исчез, будто сквозь землю провалился.

— Никто отсюда ничего не трогал, — заверила меня Полина. — Я сама тут убиралась. Полдня твою кровь оттирала. Не люблю, когда по дому посторонние шастают. Даже Дудникова не пустила.

— А санитары?

— Ребята при мне Пашу обработали, а с тобой я сама возилась.

— Спасибо тебе, Ромашка, — вздохнул я. — Вечно ты меня выручаешь, а мне всё некогда. Больше точно никто не заходил?

Девушка наморщила лоб.

— Только всякие паникёры, которые чихнут лишний раз, и сразу ко мне. Охрана обычно таких разворачивает, если ничего серьёзного. Оля с Олегом раз десять прибегали, и всё. А, ещё какая-то бабулька заглянула. Тоже интересовалась, как ты там.

— Бабулька? — напрягся я.

— Ну да, — кивнула целительница, тряхнув светлой чёлкой. — Говорила чудно, будто с дальнего хутора. Сказала, что ты ей здорово помог в своё время. Посоветовала тебя на свет положить, чтобы поправлялся скорее. У меня как раз кровать у окна стоит, так что пришлось потесниться. Но тебе и правда помогло!

— Ты её до этого хоть раз здесь видела?

— Ну, вроде бы нет… У нас много народу живёт, всех не запомнишь. Ещё и новые приходят время от времени.

— И тебя это не насторожило?

— А чего тут такого, — непонимающе нахмурилась Ромашка. — Тебя здесь до сих пор многие добрым словом поминают. Не говоря уже про ушастиков… А то, что ты вернулся с того света, давно уже не секрет. У нас новости по деревне разлетаются моментально. Разумеется, я спросила, как её зовут, я ж не тупая. Баба Надя, припоминаешь такую?

— Вроде того…

107

— А ты точно не полено, братишка? — уточнила Оля, толкнув меня острым локтем в бок. — Знаешь, до меня тут внезапно дошло, что все выражения с деревьями какие-то негативные. Дать дуба, бревно в постели, тупой как пробка…

— По-моему ты немного перепила, — со вздохом констатировал я. — Как на счёт «стройная как берёзка»?

— Это про баб, дубина ты стоеросовая! — яростно отмахнулась она, едва не облив меня вином из стакана. — А я про тебя говорю! Обложился светильниками своими и сидишь тут, как старый пень. Трухлявый.

— А что мне делать? Олег к мангалу не подпускает.

— Да какой к лешему мангал⁈ Вон там Полинка одна скучает, скоро свалит отсюда. Иди поговори с ней, Буратино ты наш!

Насколько я мог судить, скучающей Ромашка не выглядела. И сидела она вовсе не в одиночестве, а общалась с Варварой Иванюто, которая заглянула к нам на огонёк вместе с мужем. Кстати, то самое дерево, что я им подарил на свадьбу, до сих пор цвело как сумасшедшее. Его пришлось посадить во дворе, чтобы все окрестные пчёлы не долбились в окна. А вот кадка из переплавленного электрума до сих пор стояла на почётном месте, с обычным фикусом.

Артём крутился у мангала, не хуже иного опылителя, но Олег ревностно охранял мясо и не давал даже «на пробу».

Да, меня всё-таки вытащили на шашлыки.

Поводов просто посидеть в дружной компании скопилось немало — от моего возвращения до победы над проклятием. После того, как от часовни осталось одно пепелище, жители Романихи окончательно перестали сходить с ума. Пострадавшие тоже понемногу шли на поправку. Особенно те, кто влип в заразу относительно недавно. Паша уже пришёл в себя, и пусть он пока ещё безвылазно лежал в постели, пялясь в потолок, к оружию он больше не тянулся. Кое-кто и вовсе уже мог самостоятельно есть и даже выдавать простенькие фразы. С каждым днём продлевать усыпление приходилось всё реже.

Целители делали очень оптимистичные прогнозы, обещая вернуть в строй большую часть людей уже к осени. Я по себе знаю, что воспоминания о циклах выветриваются очень быстро, но тяга быть на свету пока ещё окончательно не прошла. Поэтому со мной всегда была парочка фонариков, чисто для успокоения. Да и спать получалось только с ночником.

Как только начало темнеть, я предпочёл устроиться на крыльце, вокруг которого торчали садовые светильники. В целом, во дворе у Ерёменко чувствовалась рука хозяйки. При всей бесшабашности, из Оли вышел неплохой ландшафтный дизайнер. Правда, она садила только самые неприхотливые и выносливые растения, под стать себе. Декором выступал дикий камень, из которого можно было собрать целого голема при желании. Сурово, но симпатично.

Я готов был сейчас любоваться даже голыми валунами, лишь