Двойная игра - Гюнтер Карау

Вернер сосет холодную трубку.

— Помнишь, его кузина Виола установила первый телефонный контакт через завод.

Вернер вычищает головку трубки.

Йохен сдерживает ухмылку:

— Мы ничего не хотели предпринимать без тебя, Вернер. Неплохо было бы знать, что ты обо всем этом думаешь.

Вернер оглядывается вокруг себя, бурчит:

— Когда наконец здесь появится пепельница? — и вываливает нагар, который он выскреб из трубки, на стоящую на столе тарелку.

Йохен Неблинг смотрит на него несколько мгновений и спрашивает:

— Что ты думаешь по поводу этой сестры Ханны?

Вернер глядит на него из-под все еще поднятой брови:

— Чего ты хочешь от меня? Чтобы я разобрался в твоих запутанных родственных связях? Сначала появляется тетушка Кэролайн, затем кузина и, наконец, сестричка Ханночка! Интересно, когда заявит о себе твоя бабушка?

Эрхард Холле произносит совершенно бесстрастно:

— Мы проверили номер телефона. Он принадлежит «Внутренней миссии». Сестра Ханна, кажется, ее настоятельница.

— И что?

— Так мы пойдем на контакт или нет? Возможно, «Внутренней миссии» достаточно благословения господа, но мне хотелось бы получить твое благословение, уж извини! Я считаю тебя все еще компетентным в деле доктора Баума.

Вернер не отвечает. Он отвинчивает от головки трубки искусанный мундштук и вычищает из него проволочкой спекшийся табак. Потом снова привинчивает мундштук и шумно продувает трубку.

— Почту у Вацека забрали? — спрашивает он.

— Об этом ничего не известно.

Вернер придвигает стул к своему столу. Из левого кармана пиджака он достает кожаный кисет, из правого — непочатую пачку табака и начинает готовить свою фирменную смесь.

— Что значит «компетентный в деле доктора Баума»?— Недовольства в его голосе, кажется, поубавилось. — Баум, несомненно, выдающийся мастер превращений. Баум, Штамм, Цвейг — все это входит в арсенал его профессии. Но как он подложил фишки в пиджак этого человека из фирмы Мампе? Как его…

— Шмельцера, — подсказывает Холле.

— Как ему удалось пометить свой след фишками для го? Это поистине дьявольская уловка. И теперь мы знаем, что вопреки всем красивым словам этот человек способен шагать по трупам. По обгорелым трупам, если хотите. — Вернер принимается набивать трубку табаком. — Но предполагать, что на этот раз ему удалось влезть в одеяние монашки, — это, конечно, чепуха. Может, он просто спасает свою шкуру? Откуда нам знать!

— И все же мы знаем немало, — возражает Холле.

Наконец Вернер подносит огонь к трубке. Сначала он осторожно поджигает верхний слой табака, слегка придавливая его большим пальцем — только достаточно плотный табак дает чистое горение. После повторного зажигания поднимается дым и плотными клубами плывет к окну. Вернер с наслаждением откидывается назад:

— Итак, сестра Ханна? Этот сигнал имеет смысл только при условии, что почта не только дошла до Вацека, но и попала по назначению.

Эрхард Холле пододвигает Вернеру еще один листок:

— Старый телефон Вацека. Телефон под таким номером еще существует, но к нему никто не подходит.

— Когда пробовали дозвониться?

Холле смотрит на часы:

— Полчаса назад.

— Это еще ни о чем не говорит. — Вернер поднимается одним рывком, отталкивая от себя стул: — Тогда за дело! — Он прижимает горящий табак пальцем и кладет трубку в карман пиджака. — Даже если речь идет о спасении его шкуры — мы его пригласили и должны быть готовы к приему.

Холле остается в управлении. Вернер садится за руль и медленно везет Йохена по городу. Но дороге он рассказывает, почему погода в сочетании с теперешним положением Луны благоприятна для ловли налима в речке Гозен.

— В субботу, после полнолуния, — говорит Йохен.

Каждый раз, проезжая мимо почты, они останавливаются. Йохен набирает номер Вацека — безуспешно. Нередко им приходится ждать, потому что старушки, у которых уйма свободного времени, стоят перед ними в очереди и блокируют прямую телефонную связь с Западным Берлином. Но вдруг — между тем наступил полдень, и они уже не рассчитывают на успех — на маленьком почтовом отделении в Вайсензее им удается дозвониться.

— Вацек, бывшее коммандитное товарищество Вацека, — отвечает усталый голос на другом конце провода.

Для Йохена это настолько неожиданно, что он зажимает ладонью трубку и говорит застывшему рядом с ним в ожидании Вернеру:

— Вацек на проводе.

Вернер толкает его в бок:

— Валяй сам!

Йохен медленно убирает ладонь с микрофона.

— Моя фамилия Форбрингер, — говорит он. — Я звоню по поручению господина Цвейга.

— О, господи! — восклицает человек усталым голосом.— Это еще зачем?

— Простите, не понял.

— Я спрашиваю, зачем это нужно. Господин Цвейг, наверное, нашел то, что искал, иначе бы он не смылся. А если не нашел, то я искать не буду.

Йохен шепчет Вернеру:

— Все сработало, — а в телефон говорит: — Господин Цвейг благодарит вас. Он только хотел знать, можно ли рассчитывать на дальнейшие поставки.

Молодой Вацек вздыхает:

— Хотелось бы знать, на что, собственно, люди надеются, — и, не говоря больше ни слова, кладет трубку.

Они решают позвонить в миссию из квартиры Йохена. В том случае, если телефон милосердных сестер используется кем-то для небогоугодных целей, любая мера предосторожности с их стороны вызовет подозрение. Эта сестра Ханна звонила им по телефону, не прибегая ни к каким хитростям. Следовательно, и их реакция должна быть точно такой же.

К счастью, Ренате Неблинг не до мужчин. У нее на кухне дел по горло. Старший сын, тот самый, который был когда-то малышом, собирается приехать в отпуск. Она печет его любимый пирог с маком.

Сначала им отвечает высоким старушечьим голосом какая-то сестра Рут. Преисполненная дружелюбия и гордости, она докладывает им, что сегодня дежурит у телефона она. Затем им отвечает решительный голос:

— Сестра Ханна.

Йохен Неблинг тоже называет себя.

— Ах, господин Неблинг. — Теперь в голосе слышны нотки радости и озабоченности. — Но, к сожалению… к сожалению, вы позвонили слишком поздно. Наши дорогие гости, которых господь послал к нам в дом, уже отправились дальше в свой тяжкий путь.

Йохен не знает, как ему реагировать на это:

— А по какому поводу вы хотели поговорить со мной, сестра Ханна?

— Не я, а ваша сестра хотела поговорить с вами. Но, к сожалению… к сожалению…

— Да, очень жаль.

— И я безутешна.

— Может, она просила что-нибудь передать мне?

— Да, разумеется. Речь идет о наследстве, об этом добром знаке судьбы. Именно об этом я хотела с вами поговорить.

Похоже, после счастливых волнений последних дней старая дама несколько сбита с толку.

— Так говорите же, сестра Ханна!

— Вы ничего не знаете о наследстве, доставшемся вашей кузине? Я должна все точно передать вам. Его преподобие справедливо рассудил, что и вам, как единственному родственнику, полагается определенная часть. И еще что-то… Подождите-ка! Я должна вам сообщить, что речь идет об U-3. Я не ошибаюсь?

— Так-так, продолжайте.

— Да, точно, U-3! Мне не хотелось бы что-нибудь напутать. Мое сердце преисполнено благодарности, и от всего благодарного сердца я желаю вам получить вашу часть наследства.

— А каким образом?

— Ваша кузина просила передать, что все будет доставлено контейнером — контейнером, понимаете? — и что она прибудет сама.

Вернер все время стоит рядом, прижавшись ухом к трубке.

— Она сказала, U-3?

— Да, U-3.

— Что же это значит?

Йохен по памяти быстро записывает разговор. Он пишет и одновременно говорит:

— Тогда решающую роль играл самолет U-2, помнишь? U-2 — «невидимый глаз» американцев, который был сбит в небе над Свердловском. На основании тех событий Баум сделал далеко идущие выводы о методах и основных направлениях развития американского шпионажа. он говорил о ренессансе классической разведки. Может быть, сегодня речь идет о какой-нибудь аналогичной ситуации.

Вернер пробегает глазами записи и качает головой:

— U-3! Может, новый «невидимый глаз»? Или конец классической разведки? — Затем он указывает пальцем на последнюю строку в записях: — Ты не ослышался?

— С какой стати?

— Почему прибудет она, а не он?

В кухне они запасаются бутербродами и термосом с чаем. Рената рада, что так быстро отделалась от них. Еще один телефонный разговор с Эрхардом Холле. Они уславливаются о коде для переговоров на коротких волнах. Сверяют часы. Договариваются об обеспечении незаметной страховки пограничных контрольно-пропускных пунктов. Уже сидя в машине, Вернер с Йохеном еще раз воспроизводят ситуацию. Оправдаются ли их ожидания? Действительно ли скрытое предложение давнего противника трансформировалось в открытое предложение сегодняшнего союзника? На своей старой колымаге они вливаются в плотный поток машин, направляющихся на воскресный отдых. Йохен выбирает по карте кратчайший путь на Каллинхен. Они решают ехать по небольшому шоссе через Зельхов и Миттенвальде.