Западный ветер - Токацин

— Всё, — сказал сармат, поднимаясь с земли. — Эта станция называлась «Джойя», и так её теперь называют в Пустошах Васка. Он потрогал вмятину на плече и неловко поднял правую руку.

— Тяжелые лапы у хранителей, — хмыкнул он. — Думал, прожжёт насквозь… Так куда ты намерен повернуть сейчас, Фриссгейн? Речник вздрогнул и отвёл взгляд от горизонта, на котором так ничего и не вспыхнуло.

— В сторону Тикении, если ты не против! — ответил он, с удивлением глядя на полётный ранец со свисающими проводами, собранными в две косы. Гедимин снова скинул устройство на землю и деловито приваривал к нему последние детали.

— Так ты сделал эту штуковину?! — ахнул Речник, наблюдая за перемигиванием огоньков на устройстве, соединяющем пучки проводов.

Сармат кивнул и достал из-под брони пару светящихся кристаллов, завёрнутых в обрывки скирлина.

— Если я рассчитал правильно… — пробормотал он и засунул кристаллы в самую глубину ранца, а потом заткнул оставшееся отверстие куском фрила. Ряд тёмных линз по бокам сооружения неуверенно мигнул зеленью, а потом загорелся ровным тусклым светом, который с каждой секундой становился ярче.

— Как только прогреется, полетим, — с довольным видом кивнул сармат. — Держись крепче, Фриссгейн, на такой скорости падать опасно… Пронзительный вой, сходный с воплем сирены, пронёсся по степи, и оба изыскателя вздрогнули. Передатчик на руке Гедимина открылся, сверкнув красным экраном. Взглянув на него, сармат с хрустом задвинул пластину брони обратно и всем телом развернулся к Речнику.

— Ураниум! Совет приказывает срочно прибыть в город, иначе о своей станции я могу забыть навеки. До чего же они всегда не вовремя… Он закинул на плечи полётный ранец. От обсидиановых линз уже протянулись узкие пучки белесого света, и воздух вокруг них дрожал и мутнел. Сжимая в ладони косы цветных проводов, Гедимин махнул Речнику свободной рукой:

— Залезай, не бойся, крыло не горячее. Летим в Ураниум! Фрисс судорожно вздохнул и отступил на шаг.

— Нет, Гедимин, — покачал он головой. — Я пойду в Тикению.

— Почему?! — хрупкое устройство жалобно захрустело в руке сармата, зеленоватое сияние за его спиной на миг погасло и разгорелось снова.

— Мой поиск ещё не закончен, — сказал Речник и отошёл ещё на шаг.

— Очень жаль, что я так задержал тебя, и жаль, что мы расстаёмся здесь, но мой путь пока в Ураниум не ведёт. Мы встретимся ещё у стен твоей станции! А сейчас — не медли, Ураниум ведь шутить не будет… Сармат молча смотрел на него, прижимая к груди пучок проводов.

— Станция «Гнейт» лежит между Тикенией и Ураниумом, — медленно проговорил он. — Доберёшься туда — свяжись со мной, тебе помогут. А я буду ждать твоего сигнала и отправлюсь в «Гнейт», как только покончу с делами. Там тебе помогут и с очисткой… Речник снова покачал головой.

— Лучше не жди меня, Гедимин. Я и так слишком долго тебе мешал.

Как только освободишься, возвращайся к «Идис», начинай собирать заряды. Реке очень нужна помощь. А я много лет путешествовал в одиночку, и я справлюсь. Рад буду новой встрече на берегах Реки… Сияние за спиной сармата уже стало нестерпимо ярким, и пространство рядом с ним превратилось в мешанину цветовых пятен. Он вскинул руку.

— До встречи, знорк-ликвидатор. Постарайся до неё дожить! Воздух вокруг замерцал и пошёл рябью, Фрисс отвёл слезящиеся глаза и сердито протёр их — и не увидел ничего, кроме багряной высохшей травы. Он отстегнул шлем и жадно вдохнул степной ветер.

— Я не сармат, Гедимин, — прошептал Речник, — и даже не сулис. И мне пора к людям…

Глава 19. Перелётные стаи

До ручья было рукой подать — тонкая лента мутной воды блестела в зарослях многожальника. Речник оттолкнул в сторону сухую колючую ветку, взглянул на то, что шуршало в кустах, и молча шагнул к обрыву и полез обратно, цепляясь за алые побеги Кемши. Из гущи многожальника на него смотрел Зелёный Пожиратель, настороженно шевеля усиками, а следом выползал ещё один. «Да, хорошей воды тут не найдёшь…» — Фрисс оглянулся на овраг, из которого только что вылез. Стайка Пожирателей ползала вокруг родника. Речник полез было в сумку за дозиметром, но подумал и махнул рукой. «Очередной обрушенный схрон… Много их тут, в степи.

Может, и Фликс давно обрушили…» Подросший птенец чанки, пойманный на дне оврага, болтался у пояса Речника. Взрослую птицу ему догнать не удалось, а камнем он промахнулся и теперь думал, что совсем разучился охотиться.

Полуденная жара застала его в тени развалин какого-то одинокого тлакантского здания, от которого осталась пара перекошенных стен и вросший в землю фундамент. Там Речник устроился на привал. Мясо, закопанное в горячую землю, нельзя было считать жареным, но даже оно казалось Фриссу съедобнее, чем Би-плазма. Он сгрыз пригоршню незрелых стручков Кемши, посмотрел на контейнер, подаренный Гедимином, хотел забросить его в развалины, но передумал.

Какому-нибудь таркону или хенто эта штука могла бы пригодиться… Что-то шелестело в тихой степи, и Фрисс решил, что на шорох травы этот звук не похож. Неохотно выбравшись из прохладной тени, он побрёл на шелест — и вышел к пологому холму, обнесённому символической оградой. У подножия были натыканы острые колышки из толстых соломин, но стояли они редко, и ни одна дощечка или травинка не соединяла их.

Фрисс поднялся на холм, туда, где мерно раскачивались и звенели погремушки, развешанные на шестах, и отчего-то ему стало не по себе. Пять боевых копий были вбиты в землю, и на цепи, соединяющей их, висели наконечники стрел — не настоящие, из обожжённой глины. С каждого копья свисала широкая коса из кожаных полос — многоцветное знамя, почему-то не выгоревшее на солнце. Под копьями в красной траве блестело что-то металлическое, Фрисс наклонился и охнул — там лежали обломки тлакантского огнемёта или очень большого бластера, а один шест торчал из пробитого шлема, слишком большого для человеческой головы. Он поднял взгляд на плетёные косы и охнул ещё раз — к одной из них, выкрашенной в синий, голубой, белый и красный, был привязан осколок ракушки… и обрывок алой ткани, очень похожий по цвету на плащи Речников. Фрисс потрогал узкую, аккуратно отрезанную ленту и твёрдо решил, что это кусок плаща. Может быть, даже его плаща, пропавшего в ночной степи под Йилгвой. Он склонил голову в печали. О назначении холма он мог лишь догадываться, но здесь ему было грустно, и холодная рука сжимала сердце, когда он смотрел на поникнувшие знамёна. К каждому из копий, кроме корабельных подвесок, крепились склеенные из дерева и перьев крылья, а среди висюлек на знамёнах Речник увидел стеклянные шарики — такие же, как в Пустыне Молний, у разбитого корабля. Фрисс положил рядом пять перламутровых створок от мелких ракушек и медленно спустился с холма. Так или иначе, до Тикении оставалось уже недалеко… не сами же выросли в степи эти копья и знамёна?.. Речник оказался прав и уже на рассвете следующего дня ступил на дорогу, петляющую меж Деревьев Ифи и рощ краснолиста, мимо кружевных деревьев и пустующих полей. По дороге нескончаемой вереницей шли навьюченные вилороги и пешие носильщики. Вороха съедобных трав, так и не созревшие початки сарки и колосья Минксы, связки плодов Кими и ванкасы — всё, что можно было съесть, люди несли в город. А вокруг города, задолго до первых шатров и пограничных патрулей, струился запах скошенной травы и варёного мяса. Фрисс принюхался и ускорил шаг. На опустевших полях вокруг Тикении стояли бесчисленные стога, а между ними — шатры, палатки и навесы. Пар поднимался над сотнями котлов, в дыму коптилен Речник видел туши килмов, разрубленные на куски и развешанные над кострами, вереницы навьюченных вилорогов сновали туда-сюда, а за ними — сотни жителей степи, кто в боевой раскраске, кто просто в саже с головы до ног. Среди шатров мелькали широкие шляпы джайкотов, красные повязки на головах руйев, странные хохолки на макушках кеу, тугие блестящие косы нарасков. Поддавшись общей суете, по дороге носились здоровенные чанки, тревожно вскрикивая и вертя головами. А между котлами и коптильнями, осторожно помахивая крыльями и раздувая шары, стояли десятки небесных кораблей. Засмотревшись на них, Фрисс чуть не налетел на городскую стену.