Торговец вольного города II - Зигмунд Крафт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда Пашаев наконец заткнулся, я посмотрел на Филинова, ожидая его реакции. Последовали формальные вопросы, больше похожие на балаган. Даже у явочной службы спросили мнения, но те отказались от комментариев. Когда же Аркадий сказал, что у него нет никаких возражений, я напрягся. Но он всё же осмотрел отчёт о невменяемости моего отца прямо на столе судьи, после чего вернулся ко мне и суд продолжился.
— Не переживай, всё схвачено, — Аркадий попытался приободрить меня. Вышло у него не очень.
Вызвали того самого врача, какого-то старика в халате. Он мялся, бубнил, пытался сгладить углы и местами увиливал от ответственности. Очень странный тип. Наконец, судье удалось добиться от него конкретного заключения — Константин Антонович Скарабейников в конце жизни был невменяем.
— Эксперта может перебить только другой эксперт. Другого доктора у меня нет… — сказал Аркадий, когда у него попросили комментарий.
В принципе, отец мне самому казался немного безумным. Что неудивительно, мешать сильные обезболивающие с алкоголем и сигаретами. Вряд ли ему кололи яд броненосца, скорее всего, что-то более дешёвое и тяжёлое для организма.
— То есть вы не оспариваете заключение? — уточнил Лещёв.
— Я с ним не согласен, но это моё личное мнение.
— Заносим в протокол. А по психическому здоровью покойного? Ваше мнение, осознавал он? Хотел, чтобы сын был наследником и главой рода?
— Да, именно так я и считаю.
— Обоснуйте.
— У меня один аргумент, это перстень на пальце Сергея. Его нельзя украсть или насильно забрать. Статус патриарха определяется не только и не столько завещательными документами.
Тут уж не поспорить. Но как узнать мнение Первопредка? Оно имело вес, бесспорно, но не мог же он заявиться прямо в суд и сам всё подтвердить?
С начала заседания прошло уже полтора часа. В течении этого времени меня кидало в эмоциональных качелях и я уже был на грани того, чтобы просто встать и уйти подальше от этого балагана.
Часть зрителей клевали носом — им так же было тяжело выслушивать весь бред происходящего, ещё и завёрнутый в нудные процессуальные термины и уточнения.
Наконец — о чудо! — слово было передано моему адвокату.
Тот встал и торжественно огласил:
— Ходатайствую о привлечении к участию в деле Предка-Покровителя рода Скарабейниковых, собственно Скарабея.
Пару секунд я сидел, осмысливая сказанное, а потом круглыми от удивления глазами посмотрел на Аркадия. Он как себе это вообще представляет?
Хотя, он ведь говорил о каком-то тузе в рукаве? Наверное, сейчас я его и увижу. Пока что за все те недели знакомства Филинов ни разу не подводил, а лишь подтверждал свой профессионализм.
Глава 24
После заявления о привлечении Первопредка, Филинов направился к судье и вручил документ. Лещёв тут же стал гораздо серьёзнее.
— Обоснование, — потребовал он.
То, о чём просил мой адвокат, наверняка являлось чем-то невообразимым. Ведь, насколько мне известно, с богами могли общаться только представители подконтрольных родов. Как он собирался «призывать» такое существо, было совершенно непонятно и больше походило на глупую пустую браваду.
Из зала послышалось несколько разочарованных вздохов. Наверняка некоторые подумали что-то вроде «сейчас из-за невозможности вызвать свидетеля попросит об отсрочке». А заодно поставит на себе и своей карьере крест, ведь с такими вещами в этом мире не шутят.
Я же, хоть и был взволнован, но понимал, что просто так парень не сдастся. Несмотря на юность, он довольно опытный специалист, который наверняка далеко пойдёт. Об этом уже можно было говорить с уверенностью — столько имущества простым людям не перепадает. Благодаря своему дару я видел, что Филинов становится богаче от встречи к встрече.
— Аналогия права, — между тем, уверено заявил Аркадий Ефимович. — В вольном городе Кустовой в некоторых случаях принято обращаться к законам Российской империи и применять их по аналогии. Статья третья кодекса.
— О каком законе империи вы сейчас говорите? — поинтересовался судья.
— Само собой, о статусе дворянских родов.
Лещёв вздохнул, едва покачал головой, а потом внезапно встал. От этого растерялись все, даже пристав. Судья тем временем начал громко и уверенно декламировать.
— В начале времён, когда род человеческий терпел лишения и унижения, собрались на горе боги, облеченные в зверей, птиц, рыб и иных существ, и каждый выбрал по человеку. И вручил он этому человеку перстень как символ связи с покровителем. И наделили покровители таких людей силами, знаниями и талантами, повелев управлять человеческим родом.
Эту местную байку я уже слышал. Но не стоит преуменьшать значимость — когда боги реальны, то и относятся ко всему с ними связанному с почтением. А учитывая, насколько торжественно прозвучала речь, значила она очень многое. Даже пристав собрался и сделал более важное выражение лица.
Судья сел и на некоторое время повисла тишина. Казалось, даже зрители перестали дышать, преисполнившись торжественности момента. Разве что Пашаев довольно потирал ладошки, а Екатерина Андреевна светилась счастьем. Даже удосужилась взглянуть на меня с жалостью.
— Вы, Аркадий Ефимович, сейчас о тонких вещах говорите, — вполне серьёзно сказал судья. — Тонких и опасных. Озвучивайте обоснование, позицию свою.
— Так вот, — голос Филинова звучал всё так же уверенно. — Я ссылаюсь на статью три. Глава рода, он же патриарх имеет «старшинное» или по-иному, патриаршее кольцо, символизирующее особенную связь и первенство в покровительстве Предка рода. И будь тот род из одного человека или, как это бывает на Востоке из сотен и тысяч членов, патриарх всегда один. Но как бы высоко не был патриарх…
— Над ним всегда Предок-покровитель, — кивнул Лешёв. — Дальше.
— И статья три точка один этого же закона. Мнение Предка-Покровителя имеет большую силу, чем мнение любого члена рода в вопросах определения патриарха, «патер фамилиас», то есть главы рода.
— Мнение, — перебил судья, — если светская
