Принцип неопределенности - Николай Дежнев

— Серпухин, экселенц? Он находится на пути сюда. Прикажете доставить?

— Не стоит, Джеймс, мы ведь не торопимся, да и Мокею уже некуда спешить…

Черный кардинал поднялся из кресла и прошелся по полупустой, залитой мягким желтоватым светом гостиной. Это последнее ожидание было ему приятно. Как принято у людей, он хотел в полной мере насладиться предвкушением собственного триумфа. Когда ждешь тысячелетия, несколько минут ничего не решают…

Услышав звук открывавшейся входной двери, Нергаль вопросительно поднял брови и посмотрел на Джеймса. В следующий момент в гостиную танцующей походкой вошла мадемуазель Брыська.

— Не ожидала вас здесь увидеть! — хмыкнула она, однако сквозившее в словах удивление плохо соответствовало выражению холодной надменности ее лица.

Начальник Службы тайных операций рассматривал девушку с каким-то новым интересом. «На редкость наглое существо, — думал он, — но чертовски хороша. Клеопатре не уступит, не говоря уже об этой провинциалке царице Савской. Остается только удивляться, что ее, следуя традиции, не назвали Маргаритой. Диковата, конечно, не хватает воспитания, но и в этом есть своя прелесть. Да и чего можно ждать от бывшей маркитантки, шлявшейся за солдатней по полям сражений средневековой Европы?.. Впрочем, — едва заметно улыбнулся Нергаль, — девочка талантлива и роль свою сыграла с блеском, не дав Серпухину уклониться от предначертанной ему судьбы. А что явилась без приглашения, так это даже хорошо: больше будет свидетелей его триумфа. Пусть себе поважничает и поиграет в самостоятельность. Когда все закончится, можно будет ею заняться…»

Мадемуазель Брыська тем временем пересекла комнату и опустилась в кресло. Закурила, закинув одну стройную ножку на другую, не менее стройную, обвела присутствующих взглядом зеленых глазищ. Прикончивший одним глотком виски Нергаль приказал жестом Джеймсу наполнить стакан, однако не успел слуга сделать и шага, как Крыся его остановила:

— Джин-тоник, Джеймс, и добавьте Кампари, но не перестарайтесь!

У камердинера от такой наглости отвисла боксерских форм челюсть. Замерев в неловкой позе, он переводил растерянный взгляд с нахалки на Черного кардинала. Тот только усмехнулся:

— Ну что же вы, Джеймс, уважьте нашу гостью!..

— Вообще говоря, это вы у меня в гостях! — отрезала Крыся, рассматривая носок своей модельной туфельки. Указав на стоявшую на каминной доске пепельницу, поманила пальчиком Шепетуху. Дрожа от страха и извиняясь перед Черным кардиналом всеми частями тела, бывший леший пересек на цыпочках гостиную и доставил ей требуемую вещицу. Однако благодарности не заслужил.

— Послушай, любезный! Чем это от тебя воняет? Тухлятиной какой-то!

Лицо и лысину Шепетухи бросило в краску. Смущенно улыбаясь, он пролепетал что-то невразумительное и поспешил удалиться на свое место у двери. Камердинер же, сунув в руки Крыси стакан, задержался поблизости. Судя по зверскому выражению лица, он с нетерпением ждал команды хозяина выкинуть чертовку за пределы Солнечной системы и уж точно не понимал, как в присутствии Черного кардинала можно позволить себе сидеть. Но мадемуазель Брыську эти проявления рабского негодования ни в малой степени не взволновали. Покачивая ножкой, она сосредоточилась на изучении своего маникюра. Нергаль же желания расправиться с отвязавшейся подчиненной не проявлял.

— Скажите, Джеймс, — поинтересовался он светским тоном, — а что, Алиса здесь больше не живет?

— Точно так, экселенц, — вытянулся в струнку камердинер, — вернее, никак нет! Ей понадобились деньги для продолжения лечения от з… з… от мании преследования. Возможно, вы помните, я немного переусердствовал, но врачи говорят, что в Европе есть клиника…

— И квартира снова принадлежит Серпухину? — поднял брови Черный кардинал.

— В некотором роде, экселенц! По бумагам ею владеет Движение радужного счастья. В настоящее время…

Нергаль камердинера не дослушал:

— Очень к месту замечено! Настоящее время, как известно, имеет свойство быстро проходить…

Заложив руки за спину и высоко подняв подбородок, маленький человечек прошелся по гостиной, отразился мельком в темном зеркале стены.

— Поскольку мы все равно ждем Серпухина, думаю, можно подвести некоторые итоги… — Намеренно затягивая паузу, Нергаль оглядел поочередно каждого из присутствующих. — Что ж, пожалуй, я вами доволен! Спектакль удался, хотя были и огрехи. Шепетуха со своими страданиями явно переигрывал, Ксафон не то чтобы поразил меня мощью интеллекта, но результат тем не менее достигнут. Даже встречи с Грозным не прошли для Мокея даром… — Повернулся к продолжавшей сидеть Крысе. — Особо хотел бы отметить вашу роль, мадемуазель Брыська! Талантливо, без ненужной аффектации, вы шаг за шагом направляли Серпухина к краю пропасти, не совершив при этом ни единой ошибки. Такая работа требует филигранной точности исполнения и незаурядного актерского мастерства, а порой и вдохновения. Не скрою, меня приятно удивила та глубина сарказма, с которой вы вынесли нашему подопечному смертный приговор. Надо иметь обостренное чувство юмора, чтобы бросить в лицо обреченному на смерть: «Недостатка в чувствах у тебя не будет!» Сильно сказано!.. Не ваша в том вина, что этот неудачник Ложкин не пристрелил Мокея как бешеную собаку. Впрочем, такая развязка была не в наших интересах, и я бы ее не допустил. Вас, Крыся, в Департаменте Темных сил ждет блестящая карьера. Возможно, со временем вам даже будет предложено место моего тайного советника…

Следивший преданным взглядом за хозяином камердинер позволил себе его прервать:

— Тысяча извинений, экселенц, мне было приказано вас предупредить: Серпухин уже подходит к дому.

— Спасибо, Джеймс, вы, как всегда, усердны и точны! У нас есть еще пара минут, чтобы закончить этот разговор, да и встреча с Мокеем не займет много времени. Я задам ему интересующий меня вопрос, после чего поручу его вашим, мадемуазель Брыська, заботам. Думаю, вы со мной согласитесь: самоубийство Серпухина — этот страшнейший из смертных грехов — станет достойным венцом и логичным завершением эксперимента. Ну а как вы нашего друга до этого доведете… — губы Черного кардинала сложились в змеиную улыбочку, — вам подскажет ваше чувство прекрасного!

Тут, казалось бы, пришло Крысе время целовать Нергалю ручку или как-то по-иному выразить свою глубокую признательность, но помешал выскочка леший. От страшного волнения розовый кончик его носа начал подергиваться, Шепетуха рухнул на колени:

— Помилосердствуйте, экселенц, неужели вся наша работа пойдет прахом! Мы из кожи лезли вон, создавая Движение радужного счастья, столько людей сбили с панталыку, чтобы теперь, на пике возможностей, все бросить!..

Начальник Службы тайных операций только брезгливо усмехнулся:

— Встаньте, Шепетуха, костюмчик на вас казенный, нечего его протирать! Никто не собирается разрушать ваше детище. Культ Великого Мокея только выиграет, если учитель удалится к тибетским ламам зачерпнуть горсть свежей мудрости или посетит по случаю Дня независимости Шамбалу. Не составит большого труда запустить в народ легенду о его дистанционном единении с радужными сподвижниками и начать ждать второго пришествия, хотя это и откровенный плагиат. Со временем даже без нашего участия учение обрастет догмами и церемониями, люди научатся мысленно общаться с покинувшим их гуру, и все пойдет по заготовленному сценарию. Массовый психоз, Шепетуха, как цепная реакция, развивается по собственным законам, а на роль главного служителя культа Великого Мокея найдутся сотни жадных до власти и денег проходимцев…

Как если бы утомившись необходимостью разъяснять прописные истины, начальник Службы тайных операций подошел к камину и протянул к огню маленькие сухие руки. Бросил, не глядя на подчиненных:

— Оставьте меня!

И сейчас же, будто это было необходимо для выхода в астрал, темные сущности во главе с Джеймсом выстроились в затылок, но Крыся даже не подумала сдвинуться с места. Потягивая из высокого стакана джин, она в задумчивости смотрела на Черного кардинала.

— Вас, мадемуазель, это тоже касается! — едва ли не с добрым смешком заметил тот.

Но и эти слова не произвели на мадемуазель Брыську никакого эффекта. Холодно глядя на маленького, похожего на хищную птицу человечка, Крыся, казалось, прикидывала, стоит ли вообще с ним разговаривать. Рыжие волосы вокруг ее изящной головы смотрелись короной, красивые, тонко очерченные губы были приоткрыты словно для поцелуя.

Которого, однако, не последовало:

— Да пошел ты!..

Успевший покинуть пределы гостиной Джеймс буквально вывалился обратно из астрала. Ксафон от страха закрыл глаза, в то время как Шепетуха предпочел защитить руками голову. Но ничего ужасного не произошло.