Мятежный дух - Барб Хенди

Дрожь унялась, и Малец медленно прошелся по кругу, испытующе всматриваясь в древесных стражей. Ни единого голоса не раздалось. И все же его сородичи были здесь — ждали, когда он наконец покорится.

Это не имело ничего общего с тем, чтобы уберечь Магьер от власти Врага.

Почему вы боитесь встречи Лисила с матерью?

В сознании Винн прозвучал вопрос Мальца.

Она проворно обернулась, но опять не увидела ничего, что могло бы указать ей дорогу. Она не сделала ни единого шага. И все же, стоило ей на миг отвести взгляд, как любая лоза, клочок мха или даже черное пятно ничем не заросшей земли как будто сами собой перемещались.

Возьми сестру мертвых и уходи. Уходи в человеческие земли и никогда больше не возвращайся сюда.

Винн зажмурилась, обхватила руками ствол осины, чтобы удержаться на ногах. Слаженный хор крылышек-листьев заглушил все прочие ощущения. И все же она слышала, как неподалеку шуршат на ветру ветки.

Винн открыла глаза, повернула голову на этот звук — и обнаружила, что ей опять преграждает дорогу Лилия. Девушка вспомнила, как Малец ненадолго коснулся своей головой головы Лилии. Каким-то образом он велел белоснежной маджай-хи не пускать Винн за ним вдогонку.

— Ты должна меня пропустить, — прошептала Винн, не зная, как можно втолковать это Лилии.

Малец каким-то образом общался с этой маджай-хи. Теперь, когда Винн обрела способность слышать его слова и даже, может быть, общаться с ним, она задумалась: а нельзя ли проделать то же самое и с Лилией.

Девушка сделала шажок вперед, стараясь уловить хоть какие-то мысли Лилии. Она не верила, что Малец может читать ее мысли, изложенные словами. Когда они общались, Винн говорила вслух, а Малец посылал в ее сознание слова.

— Лилия, — проговорила Винн. — Ты меня понимаешь?

Белоснежная маджай-хи напряженно воззрилась на нее, но, похоже, она только исполняла роль телохранителя, и в сознании Винн не прозвучало никакого ответа.

Девушка закрыла глаза, на сей раз пытаясь проникнуть в разум Лилии. Должен ведь быть какой-то способ достучаться до маджай-хи и объяснить, насколько важно для нее найти Мальца! Увы, она не ощутила и не увидела ничего. Лилия была совсем не такая, как Малец.

Винн попыталась схватить маджай-хи. Та отпрыгнула и снова развернулась к девушке. Отпрыгнула как раз туда, откуда доносился бормочущий шорох веток.

Винн не могла в одиночку найти дорогу в лесу, а вот Лилия могла. С каждой новой попыткой остановить Винн маджай-хи невольно показывала ей путь к Мальцу. Девушка, шатаясь, шагнула к Лилии и вновь попыталась ее схватить.

На сей раз Лилия не отпрыгнула. Она развернулась и, поставив торчком уши, вгляделась в глубину леса. Винн положила руку на ей спину.

По гибкому телу маджай-хи пробежала дрожь, но Лилия все так же напряженно вглядывалась туда, откуда доносился шорох.

— Малец, — прошептала Винн и подтолкнула Лилию вперед. Часто ли слышала от нее маджай-хи это имя, запомнила ли, кому оно принадлежит? Винн повторяла его снова и снова.

Не сводя прозрачных глаз с глубины леса, Лилия сделала шаг вперед — и заскулила.

Винн ясно видела, что маджай-хи чего-то боится, но все равно толкала ее вперед.

Лилия вначале шла медленно, от дерева к дереву, всякий раз озираясь по сторонам. Винн ни на шаг не отставала от белоснежной маджай-хи — своего единственного проводника.

Малец явственно ощущал присутствие сородичей-духов. В листве и хвое, в коре и ветках, в земле и воздухе — они были повсюду и напряженно ждали.

Пускай себе ждут.

Наконец ударил резкий порыв ветра. Ропот листьев смешался с сухим потрескиванием веток.

Матерь-эльф не важна. Уведи отсюда своих подопечных и держи их в неведении. Вновь обрети веру в нас.

Опять они не сказали ни слова о Лисиле… и слишком категорично отреклись от Нейны.

Даже если бы Лисил осуществил безрассудный замысел матери и ее собратьев по заговору — почему бы сородичам Мальца не желать, чтобы пал такой могущественный Враг?

В своей памяти Малец не нашел ни единого намека на то, чтобы его сородичей беспокоила судьба Лисила. Магьер, одна только Магьер.

С самого рождения на свет он знал, что надлежит сделать касательно Магьер, знал также, что осуществить все это ему поможет мальчик-полукровка. И однако же Мальцу ровным счетом ничего не было известно о том, почему его сородичи так опасаются Лисила и Нейны… и почему так стремятся сохранить эти опасения в тайне.

Он этого не помнил, и причиной тому было вовсе не рождение во плоти.

Не в том дело, что разум смертного существа не в силах вместить того, что познал Малец, пребывая среди стихийных духов. Что-то еще произошло в тот неуловимо малый миг между его прежним бытием и рождением в теле маджай-хи.

Почему вы не хотите говорить о Лисиле?

Молчание.

Почему я не могу этого вспомнить?

Незримые крохотные существа засновали среди ветвей, и темные провалы между ними обратились в рты с губами-листьями.

Ты существо из плоти, хрупкое и недолговечное. Смертное сердце и земные чувства ослабляют твою приверженность к цели. Сего и отчасти более мы и опасались.

Мальца передернуло, но вовсе не от этого высокомерного наставления. Ему вспомнилось самое начало их путешествия, когда он пытался отыскать для Лисила дорогу к его матери.

Тогда, на скованном зимой Коронном кряже, в голоде и холоде сородичи Мальца презрели его мольбу о помощи. Одни лишь пронзительные трели неведомого спасителя привели Мальца и его подопечных ко входу в подгорные пещеры. Сородичи-духи не сделали ничего, чтобы их спасти. Даже когда во владениях Ан'Кроан Магьер грозила опасность — стихийные духи безмолвствовали.

И теперь показались только затем, чтобы преградить Мальцу путь к Нейне.

Есть ли лучший способ уберечь Магьер от власти Врага, чем позволить ей умереть?

Случится это в горах или во враждебной стране — сие будет просто ее судьба, а вовсе не деяние духов.

Но как же сильно желали его сородичи помешать встрече Лисила с матерью… Позволили бы они умереть и Лисилу, если б это послужило некой цели — той самой, которую Малец никак не мог вспомнить?

А почему он не может этого вспомнить? Такое вот жизненно важное знание не могло так просто взять да и выскользнуть из памяти.

Малец закрыл глаза. И дух его возопил так пронзительно, что содрогнулась плоть.

Предатели… обманщики… вы его у меня отняли!

Не кто иной, как его же сородичи рассекли его память, как нож рассекает мясо и кость. Вырвали из его сознания кровоточащие куски, хладнокровно удалив все, что он не должен был помнить.