Тень и искры - Дженнифер Ли Арментроут
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По Большому Чертогу пронесся порыв ледяного ветра, и воздух затрещал энергией. Все волоски на моем теле поднялись. Из трещин в полу начал сочиться слабый туман.
Итер.
Тавиус шагнул назад, а пространство между нами начало вибрировать. Воздух затрещал, испуская серебристо-белые искры, которые кружились и взметались. А потом само пространство разорвалось.
Из излома хлынул мрак, прошитый нитями серебра. Выплеснулся на пол и поднялся густым, вихрящимся туманом. В пульсирующей массе проступила высокая фигура, а толстые щупальца поползли по воздуху и полу, формируя колонну цвета ночи, а потом еще одну, полностью закрывшие все другие в зале. В каждой колонне из бурлящих теней начали возникать очертания, а тени – все тени в зале – отступили, словно возвращаясь назад к нему.
Я поняла, кто стоит в центре, даже не видя его лица внутри пульсирующей полночной тьмы, которая протянулась вверх и вперед в виде огромных крыльев, заслонивших солнечный свет.
Смерть наконец вернулась.
Глава 20
В обоих мирах было всего десять существ, достаточно могущественных, чтобы разрывать пространство.
Первозданные.
Но когда тени прекратили бешеное вращение, а крылья превратились в смутные очертания, я увидела, кто стоит в центре, и испытала шок.
Это был он. Бог из Страны теней.
Эш.
Он оглянулся на меня через плечо. Поразительные черты его лица представляли сочетание резких линий. Я смотрела на него с колотящимся сердцем. Его кожа истончилась, от нее исходило серебристо-белое свечение. Дыхание застряло у меня в горле.
О боги…
Серебро разлилось в его глазах, переливаясь. Его глаза искрились мощью, которой можно по мановению пальца разрушать целые миры. На его щеках появилась сеточка вен, расползаясь по горлу и по рукам с серебряным обручем, а потом дальше вдоль вихрящихся теней под кожей. Он был… как самая яркая звезда и самое темное ночное небо, обретшие смертный облик. И в этом облике он был невероятно прекрасным и устрашающим.
Во мне росло недоверие, сменившееся отрицанием, потому что этого не могло быть.
Все время это не мог быть он.
– Кто… кто вы? – прохрипел Тавиус.
Пришедший медленно повернул голову к моему сводному брату.
– Я известен как Эшер.
Я вздрогнула. «Это сокращение от чего-то?» – спросила я, когда он назвал свое имя. «Это сокращение от многого».
– Благословленный. Я Хранитель душ и Первозданный бог обычных людей и окончаний. – Его голос разносился по Большому Чертогу, и ответом ему была абсолютная тишина. Я с трудом дышала. – Я Никтос, правитель Страны теней, Первозданный Смерти.
Кнут выпал из руки Тавиуса на потрескавшиеся мраморные плиты.
Эзра и мама опомнились первыми, опустились на колени и приложили руку к сердцу. Королевские гвардейцы, которые вошли за ними, последовали их примеру. Тавиус и остальные гвардейцы застыли, как и я.
Никтос посмотрел направо – как я вскоре поняла – на бога, который передал мне кинжал из тенекамня. Эктор коротко кивнул и повернулся ко мне.
Первозданный перевел взгляд на людей, которые стояли перед ним, а Эктор опустился на колени рядом со мной. Глаза глубокого янтарного цвета наполнились отвращением.
– Животные, – проворчал он.
– Ты оскорбляешь животных, – раздался новый голос.
Я подняла голову и увидела чернокожего бога, стоящего слева от Первозданного. Он взглянул на мою спину и сжал челюсти.
– Крови нет.
– Он не повредил кожу, – услышала я свой шепот. – Для этого у него не хватает умения обращаться с кнутом.
Глаза цвета отполированного оникса заглянули в мои. В них ярко светился итер. Незнакомец улыбнулся.
– Очевидно, что нет.
– Сэйон? – Эктор осторожно прикоснулся к моим плечам. – Можешь избавить ее от веревок?
– С радостью.
Бог обхватил пальцами мои путы. Веревка распалась под его рукой. По моим запястьям пробежал слабый электрический разряд, и веревка пеплом осыпалась на пол. Я начала падать вперед, но Эктор меня удержал.
Мои руки опустились, и с приливом крови в них возникло резкое покалывание.
– Это… это по-настоящему?
– К несчастью, – вымолвил Эктор.
Сэйон фыркнул и сменил Эктора.
– К несчастью? – Он опустил меня так, что я села, но рук не убрал, и по моей коже пробежал еще один разряд энергии. – Я собираюсь получить свою ежедневную дозу развлечений.
Эктор со вздохом поднялся.
– С тобой что-то неладно.
– Что-то неладно со всеми нами.
– Добром это не кончится.
– А когда кончалось? – спросил Сэйон.
– Кто? – рявкнул Первозданный, резко привлекая мое внимание. От него исходила ярость, я никогда не слышала, чтобы он так говорил. – Кто принимал в этом участие?
– Они, – ответил тихий дрожащий голос – тот же напуганный голос, который заманил в комнату, где на меня напали.
Я заметила девушку у двери. Она стояла, преклонив колено и не поднимая головы.
– Я увидела их с ней в коридоре, ваше высочество. Трое гвардейцев и принц, а потом появился четвертый с… – Она встряхнулась. – Я пошла за ее милостью.
Первозданный повернул голову в сторону трех королевских гвардейцев, стоявших с Пайком, который по-прежнему держал лук. Один из них заговорил дрожащим голосом:
– Я думал, он собирается просто припугнуть ее. Я не знал…
Первозданный поднял на него глаза – и всё. Лишь посмотрел на него. То, что королевский гвардеец собирался сказать в свое оправдание, закончилось сдавленным хрипом. Он завалился вперед, кровь быстро отхлынула от его лица. Голова дернулась назад, а губы раздвинулись, обнажая зубы в крике, который так и не прозвучал. Я вздрогнула, когда на восковой коже мужчины возникли крохотные трещины – бескровные разрезы открылись на щеках, поползли к горлу и по рукам.
Королевский гвардеец разбился на куски, как хрупкая стеклянная посуда, и обратился в тонкий пепел, а потом… в ничто. От него не осталось ничего, даже одежды или оружия.
Пораженная, я взглянула на Первозданного. Такая мощь… немыслимо. Она ужасала и впечатляла.
– Начинается, – проворчал Эктор.
Боги, так вот на что он способен. И я пырнула его кинжалом? Я ему угрожала. Много раз. Один из гвардейцев бросился бежать и успел сделать лишь шаг, прежде чем замер в воздухе, а его вытянутые руки застыли по бокам. Меня посетила мысль: зачем вообще Первозданному меч, если он способен на такое? Из моего горла вырвался неуместный смешок, а гвардеец разинул рот в молчаливом крике. На его щеках возникли трещины, когда он оторвался от пола. Он медленно крошился, от макушки до сапог, обрушиваясь потоком пыли.
Эктор взглянул на меня, подняв бровь.
– Простите, – пробормотала я.
Должно быть, это произошло из-за боли в спине, которая отступила, а потом вновь
