Горизонты Холода - Дмитрий Викторович Евдокимов

наряду с громоздкостью двигательной установки и необходимостью иметь для нее запас угля на судне, являлись огромные гребные колеса. Они мало того, что нагло крали место у орудийных палуб, так еще и являлись отличными мишенями для ядер противника. Таридийцы же придумали нечто такое, что колес видно не было – это было странно и очень загадочно, жаль, что князь не смог или не захотел удовлетворить любопытство фрадштадтца.

Обед в кают-компании прошел буднично, если не сказать скучно. Дон Стефано старался как мог. Рассказывал о каждом подаваемом на стол блюде, сообщал массу подробностей об ингредиентах и тонкостях приготовления. Даже просветил гостей о различиях в рецептуре поваров Ларгуша, Драгау и других населенных пунктов колонии. Ричмонд проявлял неподдельный интерес к пищевой теме, князь же ограничивался кивками головы да выражал свое одобрение редкими эпитетами. Да и кушал таридиец не много, видимо, не желая чрезмерно набивать брюхо. Является это обычной воздержанностью или все-таки князь перестраховывается на случай непредвиденных обстоятельств? Ведь часто так поступают бывалые воины в преддверии битвы.

Держится Бодров весьма уверенно, так что по внешним признакам распознать происходящее у него в голове не представляется возможным. А жаль, очень жаль! Скольких ошибок и лишних сомнений можно было бы избежать! Впрочем, можно ведь и немножко спровоцировать молодого человека, пощекотать ему нервишки и понаблюдать за реакцией. Тем более что безоговорочно доверять ди Кальчио для князя тоже было бы весьма опрометчиво: по большому счету Криол все еще владеет небольшими землями в Рунгазее лишь по милости Джеймса, и заставить дона Стефана плясать под свою дудку ему было бы несложно. Но – не в этот раз. Желаемого результата можно добиться и другими средствами.

– Ваше сиятельство, вы настолько верите в мое благородство, что не побоялись прибыть сюда всего лишь с одним фрегатом? Разве вы не знаете, что в политике нет друзей и нет правил, а есть только интересы вашего суверена? – не скрывая ехидства в голосе, поинтересовался генерал, как только дон Стефано покинул кают-компанию, оставив двух главных действующих лиц наедине.

30

Предваряющий переговоры обед прошел буднично. Ди Кальчио щеголял знанием рецептур и отличием их друг от друга в зависимости от местности приготовления, а Ричмонд много и с явным удовольствием ел, вовсю нахваливая подаваемые блюда. Странно, что при такой любви к еде он еще не превратился в шар с ножками, тяжело носящими дородное тело. Что же касается меня, то никакого особого впечатления вся эта чехарда с переменой блюд на меня произвести просто не могла. Во-первых, я еще смутно помнил вкус привычных для меня продуктов двадцать первого века, которых здесь не было в помине и которые нескоро еще появятся. Во-вторых, я, в принципе, никогда не был чревоугодником и к еде всегда относился скорее как к топливу для организма, а не как к источнику наслаждения. Нет, это не означает, что я готов равнодушно набивать брюхо любой пищей. Если мне что-то не нравится, то есть не стану, но и перебирать блюда, презрительно оттопырив губу, мол, «хочу то, а не это», тоже не буду. И выставления фотографий еды в социальных сетях или поездок через весь город за «именно здесь готовящимися» условными чебуреками никогда не понимал.

В общем, моей восторженной реакции на угощение ди Кальчио и Ричмонд так и не дождались. Ну что поделать? Я такой, какой есть, и меняться в этом плане не собираюсь. Вот Игнат наверняка отдал бы дань изыскам криольской кухни на полную катушку, да только не в условиях близости вражеского корабля. Они с Шалимовым сейчас обедали в компании фрадштадтских и криольских офицеров и оба хорошо понимали, что не могут себе позволить расслабиться.

Непосредственно же общение с Ричмондом началось с небольшой его провокации. Генерал решил прощупать почву на предмет «не слишком ли я верю в благородство оппонентов?», одновременно сделав намек на возможность открытого нападения фрадштадтцев и предательство ди Кальчио. Смешно, ей-богу! Понятное дело, что у криольской колонии есть множество болевых точек, на которые фрадштадтцы могут надавить, но не до такой же степени, чтобы идти на прямой конфликт с Таридией! У нас вполне нормальные, почти дружеские отношения с Криолом, а уж здесь, за океаном, я для ди Кальчио и вовсе союзник, обещавший помочь в случае военного конфликта с южными соседями. Да и наивно со стороны генерала было бы полагать, что мы с доном Стефано не пообщались напрямую и не предусмотрели такие риски?

Теоретически здесь можно предполагать что угодно, но самому Ричмонду позарез нужна чистая победа, чтобы в очередной раз подтвердить свою исключительную важность для крупнейшей заморской территории Фрадштадта, заткнуть рты завистникам и скинуть с игровой доски возможных претендентов на его место. Вероломное нападение прямо в месте рандеву или, к примеру, мое отравление не только сделают позицию губернатора уязвимой даже в глазах высшего общества Благословенных Островов, но и вполне могут стать поводом для объявления войны, к которой еще не оправившееся от потрясений трехлетней давности островное королевство сейчас не готово. Да и станет ли король воевать из-за наглости и вероломства губернатора колонии? Вот еще! Скорее выдаст его голову таридийцам да с легкостью назначит на его место кого-нибудь из своих ставленников.

Так что вредить мне здесь Ричмонд, скорее всего, не станет. А вот после того, как мой корабль скроется за горизонтом…

Тем не менее наше личное общение началось именно с намека на засаду. Видимо, товарищ решил немножко поиграть на моих нервах да вволю повеселиться над видом моего вытянувшегося от страха лица. Этакий дешевый приемчик для морального подавления оппонента. Ну-ну…

– Ваше сиятельство, вы настолько верите в мое благородство, что не побоялись прибыть сюда всего лишь с одним фрегатом? Разве вы не знаете, что в политике нет друзей и нет правил, а есть только интересы вашего суверена? – не скрывая ехидства в голосе, поинтересовался генерал, переходя от обеденного стола к маленькому столику, на котором стояли пепельница и несколько коробок с сигарами.

– Ваше превосходительство, – не менее ехидным голосом ответил я, – а вы вообще уверены в том, что перед вами настоящий князь Бодров?

Ну как он может быть в этом уверен? С доном Стефано мы могли сговориться, лично с Ричмондом мы не знакомы, телевидения и Интернета здесь нет, даже газеты пока обходятся простейшими иллюстрациями, созданными при помощи резных клише, – фотография еще не изобретена. В Старом Свете еще могли бы найтись люди, знающие меня в лицо, здесь же такая вероятность смехотворно мала. Так что теоретически ничто не мешало мне отправить вместо себя