Опережая бурю - Дмитрий Самохин

Противников осталось двое. Один стонал, оглушенный, возле стены. Другой замер в нерешительности, не зная, что ему делать. За какие-то считанные минуты полегли всего его товарищи. А человек, уничтоживший их, стоял напротив него и ухмылялся. Стоит ли пытаться отомстить. Они вчетвером ничего не смогли сделать, а тут он один. Не разумнее ли убежать, никто ведь не узнает.

Карл, словно в раскрытой книге, читал его мысли.

Внезапно воздух задрожал, сгустился, и из-под мостовой пополз туман. На поверхности он сконденсировался в крохотные человеческие силуэты. Десятки прозрачных человечков набросились на лежащего воина, точно стая голодных волков на одинокую овечку, и в несколько секунд разорвали его в клочья. Он дико закричал, когда они накинулись на него, но вскоре крик захлебнулся. Остался лишь звук рвущейся ткани и кожи, скрип и хруст выворачиваемых суставов.

Единственный уцелевший воин Химер бросил меч и в ужасе бросился прочь.

Пространство вокруг заполнилось его липким страхом.

– Уходим. Быстрее! – рявкнул Карл.

Человечки, копошащиеся, будто стая тараканов, на дергающемся теле, схлынули в сторону и вернулись назад в мостовую, оставив после себя лишь обглоданные кости.

Миконя подхватил Джека Мортона. Механикус забросил на плечи рюкзак. И они продолжили путь. Только теперь Лора шла впереди, а Карл прикрывал их продвижение, опасаясь возвращения человечков, тумана из стены и прочих прелестей, затаившихся на улицах Китеж-града.

На Гласной площади их ожидала ловушка. Испокон веков здесь собирались люди для выражения своей воли. До Владыки Китавраса здесь решались важные государственные дела, вопросы войны и мира, преступления и наказания. Когда же Китаврас стал Владыкой Китеж-града, здесь устроили Лобное место. Воздвигли огромную колоду на постамент, чтобы издалека было видно, окружили ее оградой, построили помост для судей и почетных гостей и казнили особо опасных преступников, отрубая им головы. Отрубленные головы во устрашение насаживали на колья, вокруг площади. Так было, пока Китеж-град не выпал из ткани реальности. С изоляцией города стихли преступления. Разве что лавочник какой-нибудь обсчитает покупателя, да карманник облегчит кошель горожанина. Но разве дело за такие преступления головы рубить. Вот и осталось Лобное место без дела, и без тел. Только воткнутый в колоду и покрытый налетом ржи топор напоминал о былых временах.

Если бы Карл шел первым, им, может, и удалось бы избежать ловушки, но Лора ее не увидела. Внезапно она остановилась, точно наткнулась на невидимую стену. Потом замахала руками, словно ее атаковал рой невидимых пчел, но чем больше она размахивала руками, тем медленнее становились ее движения. На помощь Лоре поспешил Механикус, ухватил ее за талию, попробовал вытащить на себя, но внезапно замер, настороженно огляделся по сторонам. Его глаза расширились от ужаса, он попытался отступить назад, но что-то его не пускало.

Карл посмотрел на Лору и Механикуса истинным зрением и увидел ловушку. Гигантская паутина была растянута над Гласной площадью – в нее они и угодили. Паутина, сотворенная из кровяной ткани, выглядела ужасно. С нее стекала на землю кровь, и она пахла сырым протухшим мясом.

Чем больше Лора и Механикус сопротивлялись, тем больше они запутывались в паутине, и тем меньше у них оставалось шансов из нее выбраться. Князь знал толк в качественных ловушках. Хотя эту ловушку ставил не он. Кто-то из боевых магов. Она не убьет пойманных, но пленит, пока их не извлекут Хозяева. Значит, Драгомысл предвидел их бегство, и эта ловушка далеко не последняя.

Карл ударил огненной плетью в самое сердце Кровавой паутины. Она сжалась и забилась в агонии. Нити ослабли. Лора и Механикус смогли выпутаться.

– Ты в порядке? – схватился за руку Лоры Карл.

Она попыталась вырваться. Но он притянул ее к себе и обнял. Она узнала его и уткнулась лицом в плечо. Ее колотила нервная дрожь. Память возвращала навязчивые ощущения налипшей на руки и лицо паутины. Она не могла избавиться от этих мерзких воспоминаний. Хотелось сорвать с себя всю одежду, вымыться, тереть себя и тереть, пока кожа не покраснеет и не заболит.

– Тихо. Тихо. Спокойно. Все хорошо, – уговаривал Карл, поглаживая ее по голове и осматриваясь по сторонам.

Не нравилась ему эта площадь. Веяло от нее какой-то жутью. Еще бы! Столько людей сложило здесь головы, столько эмоций, боли и горя выплескивалось в воздух день за днем на протяжении долгих лет. Сколько людей здесь сошло с ума от увиденного, от потери близких и любимых, и не сосчитать.

Карл чувствовал себя неуютно. Кружилась голова. Ему казалось, что площадь вот-вот оживет и выпустит всю боль и горе из своего нутра. Он увидел, как задрожал воздух над площадью, над лобным местом и из-под тротуара появились призрачные тени. Выплывали нечеткие смазанные силуэты людей, живших и страдавших когда-то здесь. Десятки, сотни обезглавленных призраков появились на площади, выступая из небытия. И они жаждали отмщения, свежей человеческой крови.

– Надо идти. Быстрее.

Он отстранил от себя Лору.

– Уходим!

Появившихся на площади призраков теперь увидели и остальные.

Для того, чтобы попасть к Вратам, нужно было пересечь площадь, но сделать это было затруднительно. С каждой минутой количество обезглавленных духов все прибавлялось и прибавлялось.

– Быстрее.

Они побежали, как могли. Карл впереди всех. За ним Лора и Механикус. Труднее всего приходилось Миконе. На его плече висел бесчувственный Хранитель. Внезапно его тело стало корчиться в судорогах. Миконя оступился. Шаг, другой в сторону. Его повело, и он завалился на бок. Джек Мортон больно шмякнулся о булыжник мостовой, но даже не заметил этого. Его тело выгнуло дугой. Глаза открылись и налились кровью. Он часто-часто задышал, а изо рта пошла пена.

– Батюшка барин. Батюшка барин! – закричал Миконя.

Карл остановился, обернулся и увидел случившееся. Он ничего не успел предпринять. В этот момент призраки напали на них.

Внезапно навалилась такая тоска, что в пору голову на колоду добровольно сложить. От неожиданности Карл чуть не упал. И что он здесь делает? К чему стремится? Все закончится одинаково – смертью. От нее никуда не спрятаться, не скрыться. Так может не стоит оттягивать неизбежное. Он поднял глаза к неподвижному серому небу, и захотелось куда-нибудь спрятаться. Ему начало казаться, что вот сейчас это небо упадет на него сверху и расплющит в лепешку. Карл заозирался по сторонам в поисках укрытия и увидел призраков. Они тянули к нему свои туманные руки, хотели схватить его, вползти в его душу, завладеть им.

Карл увидел, что не он один страдает. Лора и Механикус испытывали те же чувства, только Миконю, казалось, не тронуло наваждение. Он наклонился над Мортоном, навалился на него сверху и старался удержать на земле. Хранитель бился в сильных конвульсиях, так, не ровен час, можно и голову о булыжники разбить.

Карл простер руку над головой и вызвал дождь. Первые неосторожные капли упали с небес. Одна за другой. И вдруг ливануло так, что и головы не поднять. Прямые холодные струи дождя лупили по зданиям, колоде на лобном месте, ржавому топору, торчащему из колоды, по мостовой и по головам друзей.

Карл не мог сказать, почему он вдруг решил вызвать дождь. Идея появилась внезапно и оказалась правильной. Вода смыла призраков, отпустила и непреодолимая тоска.

Пока не закончилось действие заклинание, нужно было срочно уходить.

Карл подбежал к Миконе. Вдвоем они взяли Хранителя на руки. Нужно было срочно уносить ноги с площади, пока она не вернула на волю порабощенные души.

С горем пополам с ругательствами они дотащили Мортона до узкой улочки напротив и осторожно положили на мостовую. Внезапно он открыл глаза, и в них не осталось ничего человеческого. Другой мир смотрел на барона через них.

Перерождение закончилось.

Барон Мюнх поклонился новому Хранителю.

– Нам нужно идти. Мы пытается доставить вас до Врат, откуда вы можете уйти…

«Спасибо» – прозвучал голос в голове Карла.

Он увидел по изумленным глазам Лоры, Микони и Механикуса, что они тоже слышат этот голос.

«Мне больше не нужна помощь. Теперь я могу идти сам. Мне не нужны Врата».

Дождь внезапно прекратился. Истощилось действие заклинания. Тротуар и мостовая проклюнулись свежими всходами. Изнутри Гласной площади поползли порабощенные души. Вернулась и тоска, но развернуться в полную силу не успела.

Хранитель отстранил барона Мюнха в сторону, вышел на площадь и простер руки над головой. С раскрытых ладоней полился яркий всепоглощающий свет. В нем без остатка растворилось все. Ушла тоска и боль. Когда свет схлынул, на площади не осталось ни одного призрака.

«Спасибо. Что помогли. Я ухожу»

Хранитель отвернулся от барона.

Карл попытался прощупать его ауру, и чуть было не сгорел заживо. Он тут же отпрянул в сторону. Перед ним полыхало громадное солнце, в тысячи раз больше, чем то светило, что согревало Землю и Близнеца. И это солнце стояло перед ним в человеческом образе. Волны тепла и счастья распространялись вокруг него, словно круги по воде от брошенного камешка. И стало так счастливо и спокойно.